Дважды заново рождённый. История 93-летнего ветераны войны Александра Соснина

Видеть воочию ветеранов Великой Отечественной войны, слышать рассказы ее очевидцев – уже само по себе большая удача. Один из троих проживающих ныне в Тогульском районе фронтовиков – 93-летний Александр Соснин.

Несостоявшийся снайпер

До дня поездки в Тогул мы не знали, сможет ли Александр Николаевич встретиться с нами: незадолго до этого он попал в больницу.

– Когда «скорая» увезла меня с приступом, думал, всё, отвоевался. Но и на этот раз врачи спасли уже от которой по счету смерти, спасибо им. Слаб пока, но надеюсь поправиться и прийти 9 Мая на парад Победы. Даст бог, не подведу своих, – молодцевато держится Александр Николаевич.

Тем временем хозяйка дома Антонина Петровна предусмотрительно достает из шкафа китель с медалями и прикидывает, куда посадить хозяина, чтобы в кадре лучше смотрелся.

– Саше я не жена – свояченица. Пять лет назад умерла моя сестра, его супруга, и мы решили, что вместе, одним хозяйством, проще прожить. Ему – 93, мне – 90, так век и коротаем, – представилась женщина.

Казалось бы, ничем не отличается от тысяч других простая и честная история рядового Соснина. Но чем дальше от нас события Великой Отечественной, тем ценнее свидетельства каждого очевидца.

Жил в селе Антипино, работал в колхозе имени Сталина. Едва восемнадцать исполнилось в 1943-м – повестку на фронт получил. Троих своих парней проводили тогда антипинцы всем селом до Бийска, а дальше Сашу направили на 17-й разъезд под Барнаулом – учиться в 16-й окружной школе отличных стрелков снайперской подготовки.

Через десять месяцев сформированный состав с железнодорожного вокзала Барнаула торжественно, под духовой оркестр уносил его на войну.

– Городских родня провожала, сельские уезжали сами по себе. Нам было обидно, да что поделаешь: с транспортом худо было, из Тогула добраться – целая проблема, – вспоминает ветеран. – Я хорошо стрелял, владел карабином, винтовкой с оптическим прицелом, и думал, что еду воевать снайпером. Но в подмосковном Орехово-Зуево весь выпуск снайперской школы рассортировали кого куда. Нашу группу отправили под Калинин и ускоренно стали учить стрельбе из противотанкового оружия. Так я не состоялся как снайпер и стал рядовым пехоты.

След смерти

Уже войска Западного и Калининского фронтов с огромными потерями разгромили подо Ржевом группу армий «Центр» и линия фронта отодвигалась на запад. Новое пополнение в ноябре 1943 года топало пешком по разбитым дорогам мимо сожженных деревень, где одни только печные трубы торчали. Зима наступила рано, снежная, морозная. От усталости восемнадцатилетние мальчишки на привалах падали прямо в снег и тут же засыпали.

В память фронтовика врезалось первое построение под Витебском на территории действий 3-го Белорусского фронта. Неоперившихся юнцов, прежде чем бросить в бой, привели на показательный суд. Одного из красноармейцев судили за членовредительство. По законам военного времени не принимались в расчет усталость и пределы восприятия ужасов войны человеческой психикой. Чтобы попасть в госпиталь, солдат прострелил себе руку. Его приговорили к высшей мере наказания и расстреляли на глазах у новобранцев под команду: «По изменнику Родины – огонь!» Жёстко? Да. Но это и есть цена Победы.

Комбат, имени которого ветеран уже не помнит, назначил рядового Соснина связным. Сельский парень хорошо ориентировался в лесу, доставляя донесения в штаб полка быстро и исправно. Потери были страшными, после каждого боя командование заново формировало батальон. Там, в белорусских лесах, и наш земляк впервые взглянул в глаза смерти. Накануне наступления два товарища, Соснин и Тараканов, стояли в боевом охранении на расстоянии 10 – 15 метров друг от друга. Тараканов позвал друга перекурить, но едва успел прикурить самокрутку… Прямым попаданием снаряд снес блиндаж, убив солдата. Сашу Соснина засыпало землей. Очнулся от боли в спине, но живых поднимали в очередную атаку, и он пошел. Нужно было взять опушку леса, на которой удобно и выгодно расположились немцы.

Еще один страшный след смерти виден на лице ветерана даже спустя 75 лет:

– Это было на станции Старица под Витебском. Вот видите, пуля под правый глаз вошла и через затылочную кость вышла, чудом не повредив жизненно важные центры мозга и зрение. И даже на полуторке я ехал в медсанбат как легкораненый, стоя – лежали только тяжелые. Как жив тогда остался? На мое счастье, пуля навылет прошла. Была бы разрывная – там и остался бы. А когда ремень снял, военврач увидел, что осколок от снаряда в нем застрял, едва не перебив позвоночник. Вот потому было так больно. Военврач сказал, что я дважды заново рожденный. А у меня, и смех и грех, рот не открывается, в госпитале кормят, а есть-то не могу.

Пока не приехали в полевой госпиталь за выписавшимися бойцами «покупатели», работал «легкий» Соснин санитаром. Раненые поступали в огромном количестве, их нужно было готовить к операциям, привязывать к столам… Не хватало наркоза, препаратов, бинтов, но хирурги, по словам фронтовика, были хорошие, вытаскивали с того света даже самых тяжелых.

Александр и Александра

Весной 44-го вода разлилась – по колено пехоте. Там, где нельзя было обойти водные преграды, поступали так: снимали ботинки с портянками и шли босиком. Холодно, мокро, зато потом можно было заново перемотать ноги в сухое. До Кенигсберга и границы с Литвой было уже рукой подать.

В составе войск 1-го Прибалтийского фронта под командованием маршала Баграмяна пехотинцы добивали курляндскую группировку врага. Дорога сибиряка в Прибалтике проходила через Шяуляй, Бауску, Митаву, Елгаву, Ревель. Эта операция – одна из самых кровопролитных – длилась почти год. Военные историки называют ее «котлом», «загоном», «блокадой», но линия фронта отодвигалась к Германии буквально по метрам. Факт, что остатки группы армий «Север» не удавалось полностью отрезать от подпитки вермахта. Но и после капитуляции Германии на этом направлении продолжались бои! Вот и Александр с сослуживцами 12 мая еще атаковали занятую немцами высоту. И вдруг – белые флаги. Последние фашисты сдавались.

«Три дня перевоевали!» – даже спустя 73 года кипятится рядовой Соснин.

Танкисты по пути подсаживали пехотинцев на броню, а из леса то тут, то там выходили с поднятыми руками и сдавались в плен поверженные фрицы. Прочесывая лес, победители нашли повозку, в которой были продукты из немецких пайков и аккордеон. «Если бы я играл, взял бы инструмент с собой. А так только тяжесть таскать» – с таким небрежением отнесся к трофеям парень с Алтая. Апофеозом войны для рядового Соснина стал немецкий офицер, на глазах у русского солдата пустивший себе пулю в лоб.

Летом 1945 года личный состав части погрузили в эшелон и повезли, как думали пехотинцы, на Дальний Восток на войну с Японией. Но конечной остановкой стала Кушка – южная точка СССР на границе с Афганистаном.

Домой, в родное Антипино, рядовой Александр Соснин вернулся только через два года, в 1947-м. Работал в «Заготзерне» колхоза имени Войкова, встретил будущую жену, свою тезку Сашеньку, Александру Петровну. Она работала почтальоном в Уксунайском сельсовете. Бравого солдата заприметила сразу и, когда разносила почту, первым делом вручала корреспонденцию ему. Такой был ненавязчивый знак внимания.

– Свадьбы у них не было, – с грустью вспоминает Антонина Петровна. – Сестру замуж отдавали – ни платья, ни колец. Нас семеро у матери было – есть нечего, не до гулянок.

Свой вклад в дело Победы ветеран считает очень скромным. И главным в своей жизни назвал не фронтовые подвиги:

– Наград у меня не много: орден Отечественной войны, медаль «За боевые заслуги» да юбилейные. Заслуг своих не выпячиваю – есть герои и покруче. Самое важное – Родине послужил, выжил, четверых детей на ноги поднял, внуков-правнуков дождался. Не прервался на мне род-то…