Людмила Федорова из Барнаула: Мы не герои. Мы заложники времени

11 апреля – Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Сколько ни пиши на эту тему, сколько ни вглядывайся в пронзительные глаза тех, кто ребенком попал в неволю, все равно не найти ответа на главный вопрос. Как они умудрились выжить? Сохранить чистоту души и ясность ума?

«Фабрика смерти»

Это самая страшная, пожалуй, страница истории человечества. Через нацистские «фабрики смерти» прошло не менее двадцати миллионов человек, половина из них – дети. Так, двухлетними малышами оказались в печально известном латвийском Саласпилсе супруги Федоровы из Барнаула.

Любители оперетты, наслаждаясь партиями Генриха Айзенштайна в «Летучей мыши», Ронсдорфа в «Сильве» или Флориндо в «Труффальдино», конечно, знать не знали, что жизнь их исполнителя, заслуженного артиста России Сергея Федорова, началась в концлагере. В этом году исполняется пятьдесят лет с тех пор, как он впервые вышел на барнаульскую сцену. Вместе с ним в театре музкомедии (ныне Алтайский государственный музыкальный театр) работала его жена Людмила, звукорежиссер. Саласпилс едва не оборвал и ее жизнь.

Приносим извинения Сергею Николаевичу – он заболел, узнав, какие вопросы мы собираемся ему задать. О жизни после концлагеря «АП» рассказала, набравшись мужества, Людмила Петровна.

Родилась она за две недели до начала Великой Отечественной в Тосно Ленинградской области. Семья девочки оказалась на оккупированной территории, когда немцы заняли Тосно, Саблино, Поповку. Двух сестер ее бабушки фашисты расстреляли за связь с партизанами. Остальных в октябре 1943 года увезли в Латвию, в Саласпилс.

Не может человек помнить, что с ним было в двухлетнем возрасте, и все же… Там, где у других светлые пятна из детства, у нее – чернота. Само это слово – «концлагерь» дается собеседнице с трудом.

Родные и в застенках держались вместе, может, потому и выжили. Кроху Людочку, например, каждый раз, как немцы приходили брать кровь у малышей, старшая сестра Валя старалась спрятать под нары.

– Мне рассказывали, как это было. У нас, у детей, уже и крови-то не было, но все равно брали. Хоть сто граммов, хоть пятьдесят. Кормили же помоями. Ребятишки были расходным материалом. Умирали одни – привозили других. А Валечке моей вообще досталось, не знаю, как она выжила. Мы вместе жили за колючей проволокой, пока маму и меня не забрала к себе женщина-латышка с хутора. Когда весной 45-го советские войска освободили Латвию, она плакала, не хотела нас отпускать. Латыши разные были. Были и те, кто нас подкармливал в лагере, бросая еду через ограду, пока охрана не видит. Нам повезло остаться в живых. А когда вернулись в Тосно, оказалось, что большой бабушкин дом на улице Ленина – единственный уцелевший в бомбежках. В нем мы и жили после войны, – вспоминает Людмила Петровна.

На память от концлагеря ей остались серьезные проблемы с легкими. Но родители, Елена Александровна и фронтовик Петр Михайлович, сделали все, чтобы дочь выросла и была счастлива.

Алтай звал

Со своим суженым девушка познакомилась в начале 1960 года, когда училась в 1-м Ленинградском радиотехническом техникуме. Возвращалась поездом в Тосно и приметила парня, не сводившего с нее глаз. Потом они встретились на танцах. Потом в разговоре выяснилось, что Сережа, родившийся в соседнем Рябово, двухлетним попал в тот же Саласпилс… Эту тяжкую страницу своей биографии молодые люди, как и все узники, предпочитали скрывать, вслух о ней не говорили.

Шестидесятники-питерцы Сергей и Людмила не знали пока, что жизнь их пройдет на Алтае. А он их уже тогда звал…

Парень работал на Ижорском заводе, пел в самодеятельности. Отсюда его и призвали в армию – в Славгород. В тот же год его невеста по распределению после техникума попала... в Барнаул, на завод «Геофизика», где в секретном цехе три года занималась настройкой авионики. Несколько раз она навещала своего солдата в воинской части. В Ленинград молодые люди вернулись одновременно и летом 1965-го поженились.

Наутро после свадьбы молодожён подал документы в Ленинградскую консерваторию имени Римского-Корсакова. С хорошими данными – внешностью, баритоном, талантом – он легко поступил на отделение музыкальной комедии. На выпускной спектакль пришла главный режиссер краевого театра музкомедии Ирина Дубницкая. Увидев работу молодого артиста, она пригласила его в свой театр. И сразу взяла на гастроли в Череповец, уже в составе барнаульской труппы. Через год в Барнаул переехали и Людмила с маленьким сыном Сашей. Этот мальчик, давно уже взрослый, хорошо знаком заядлым кавээнщикам. Александр Федоров – один из участников легендарной команды «Дети лейтенанта Шмидта».

Людмила Петровна не служит в театре с 2007 года, с тех пор как ушла на пенсию. Сергея Николаевича и сейчас приглашают выступить в той или иной коронной его роли. По словам собеседницы, всю жизнь она оставалась первым и главным критиком театральных работ мужа.

Есть в Федоровых тот вид интеллигентности, который сразу выдает в них питерцев. Говорить с ними можно на любую тему. Искусство, дети, здоровье, дача… Главное – не касаться войны. Потому всё больше молчат супруги, считая себя не героями, нет, скорее заложниками времени…

*   *   *

Из письма Аллы Лучинкиной, руководителя краевой организации несовершеннолетних узников концлагерей:
«Мы, чудом выжившие, последние свидетели злодеяний фашизма, наш долг – нести правду о войне. Совершив подвиг выживания в неволе, мы прошли большие испытания и в своей стране. Ведь только в 1992 году, спустя 47 лет после Победы, вышел указ о признании нашей категории. Многие из нас остались сиротами, инвалидами, одинокими. Но, несломленные, мы понимали тяжесть той поры и безмерно были счастливы тем, что живы… В крае сейчас проживает 285 бывших малолетних узников, в Барнауле – 130. Чтобы не забыла нас страна! Чтобы остался наш след на земле – большая просьба. Мы заслужили, чтобы в нашем городе был установлен памятник малолетним узникам концлагерей. Ведь в 75 регионах России он уже есть…»