Максуд Шерматов, переводчик

Общее прошлое до сих пор связывает жителей бывших союзных республик. 25 лет жизни врозь, конечно, породили новые стереотипы и предубеждения. Но вряд ли мы сильно изменились в отношении друг к другу. Таково мнение востоковеда Максуда Шерматова, россиянина с 2009 года.

О востребованности

В России семья живет с 1996 года с небольшим перерывом, когда Шерматовы уезжали на родину из-за тяжелой болезни мамы. После ее смерти они вернулись в Барнаул. Знакомьтесь: глава семьи Максуд, его жена Зухра, сын Мухсин – курсант Краснодарского высшего военного авиационного училища летчиков, дочь Карамат перешла в 9 класс, мечтает стать врачом. 

Его жизнь не укладывается в рамки сложившегося в России образа гастарбайтера – строителя или продавца фруктов, хотя чаще он соответствует истине, подкрепляемой официальной статистикой. Ежегодно российскую границу пересекают более миллиона таджиков, притом что в Таджикистане всего около 8 миллионов жителей. Такое же соотношение сложилось и в других странах Средней Азии, чьи граждане едут в Россию на заработки. Но одно дело – получить патент на трудовую деятельность, и совсем другое – найти себя на новой родине, стать ее гражданином. Максуд говорит на прекрасном русском – его хорошо преподавали во времена СССР в школах Душанбе, а затем в Таджикском госуниверситете, где он учился на факультете восточных языков.

Шерматов, интеллектуал в нескольких коленах своего рода, весьма востребован в правоохранительной и внешнеэкономической деятельности нашего региона. Переводит с таджикского и фарси на русский и обратно. Сотрудничает с УФСИН, судебной системой, нотариальной и торгово-промышленной палатами, работает с документами и сертификатами, сопровождающими партии продовольствия из Таджикистана. Ему, свидетелю многих судеб, есть что рассказать о самых важных в жизни вещах.

О профессии

«В основном работаю в судебно-процессуальной сфере, помогаю осужденным соотечественникам ознакомиться с материалами дела.

Таджики – народ законопослушный. Из одного только Аштского района Согдийской области, откуда я родом, в Барнаул переехало жить и работать несколько тысяч человек. Конечно, есть среди них оступившиеся. Одно из последних моих  дел связано с осужденным, который четыре года провел в колонии в Подмосковье, а недавно переведен в Рубцовск. Таким людям очень нужны мои услуги. Русский язык в Таджикистане преподается, но не все приезжие могут достаточно верно объясниться и понять точный смысл сказанного и написанного. Это очень важно, когда дело касается обвинения, люди сами обращаются за помощью. Больше всего работы в краевой столице – здесь огромное количество наших осело, но и командировок по краю хватает.

В последнее время стало больше документов в связи с развитием экономических связей между нашими странами. Работаю с сертификатами на партии продуктов питания, овощей и фруктов, например, фиников, которые везут из Ирана».

О справедливости

«Только от тебя самого зависит, как к тебе будут относиться в другой стране. Если будешь соответствовать ее нормам, то и относиться к тебе будут как к своему. В основном к трудолюбивым таджикам относятся хорошо, но мяса без костей не бывает, люди-то все разные.

Мне всегда искренне жаль человека, попавшего в беду. Был у меня случай в 2012 году. Позвонил незнакомый парень, попросил найти ему хорошего адвоката. Вечером он шел по парку Индустриального района, пил спрайт – спиртное этот мальчик вообще не употребляет. Пустую баночку, как положено, выбросил в урну. А чуть позже там же произошло преступление – другой молодой человек избил девушку. На месте происшествия собрали все улики, достали и баночку с отпечатками пальцев моего соотечественника. Дело в том, что каждого, кто пересекает границу России, дактилоскопируют, таков порядок. Девушка, разглядев в темноте только то, что нападавший был смуглым, во время опознания указала на него. По счастью, у парня было железное алиби. Он – специалист одной из строительных компаний города, в тот период у них как раз был огромный объем работы, все мастера и прорабы подтвердили, что в момент преступления он находился на рабочем месте. Юношу оправдали. Он очень порядочный мальчик, трудится в этой компании и сейчас, все у него хорошо».

О культуре и воспитании

«Всегда хочется, чтобы молодые люди, приезжая в другую страну, перенимали лучшее. Плохое пристает к человеку легко и быстро,  а чтобы научиться хорошему, надо немало потрудиться. Я часто бываю свидетелем некрасивого поведения в общественных местах приезжих. Порой они вызывающе одеваются, слишком громко говорят, слишком активно жестикулируют. Они почему-то думают, что здесь можно то, чего там было нельзя. Жаль, что такое происходит. Все зависит от семьи и школы, от духовности и воспитания. Корни проблем – экономические. Когда папа уезжает в Россию на заработки, мама остается с детьми одна, ей трудно за ними уследить, особенно если она работает. Хорошо, если ребенок после школы сразу поступает в вуз. Тем, кто едет в Россию без профессионального образования,  сложнее. 17 лет – возраст, когда человек должен искать себя, изучать науки, а вместо этого он вынужден зарабатывать деньги. Эта проблема, на мой взгляд, не имеет национальности.

Есть у нас очень интересная фраза, которой я стараюсь придерживаться: «До 7 лет обращайся с ребенком как с нежным цветком, с 7 до 17 сделай из него раба, а после 17 постарайся стать ему другом». Мне интересно общаться с молодежью, с друзьями моего сына. Но с ним я был строг и не давал жене вмешиваться в наши беседы. Дочка у меня – спокойная и целеустремленная девочка, достаточно ее попросить: «Тебе надо хорошо учиться, выполни мою просьбу».

О смешанных браках

«На ком жениться? Это очень щепетильный философский вопрос. Плохо, когда здесь, в России, парень просто проводит время с девушкой, а потом уезжает домой, чтобы жениться «на своей». Хорошо, когда оба супруга принимают культуру и обычаи семьи избранника, идут друг другу на уступки с учетом разницы в менталитете и системах ценностей. Только так можно достичь понимания, создать крепкую семью. У меня много знакомых пар, в которых русская жена принимает мужа-мусульманина с его традициями, он тоже идет на уступки, понимая, в каком мире она выросла. Но бывает ведь иначе. Я сейчас никого не защищаю. Мое мнение таково: прежде чем жениться на представительнице иной веры, мужчина должен хорошо подумать, сможет ли он принять обычаи ее семьи, сумеет ли она поступить так же. Раньше в Душанбе никого не удивляли крепкие смешанные семьи, потому русские жили среди таджиков, принимали и любили культуру и духовные ценности местных. Сейчас все сложнее, мы успели отвыкнуть друг от друга, живя в разных государствах. Но все хорошо, что хорошо кончается. Своему сыну я могу только порекомендовать, а свою половину он выберет себе сам».

О семье

«Дома мы готовим и национальные блюда, благо продукты все доступны, и русские. Иногда нам очень хочется пельменей, блинов или борща. Это когда долго-долго варишь мясо на кости, а потом закидываешь в кастрюлю овощи. Таджики готовят супы по-другому: сначала прожаривают мясо с овощами и кореньями, а потом заливают воду и заправляют рисом и всем необходимым по рецептуре. Так что мы придерживаемся советской кухни, когда все вперемешку. Ощущение корней у моих детей есть. Они смотрят видео со свадеб наших родственников, знают историю рода. Шерматовы известны в Таджикистане. Мои предки были не простыми людьми, их раскулачивали с приходом советской власти. У нас фамилии берутся от имени деда. Моего звали Шермухаммат, укороченное – Шермат. Сын Мухсин мог быть Рузибоевым – от имени моего отца, но мне хотелось сохранить фамилию Шерматов. У мамы и папы нас было восемь, я – самый младший из детей. Всем родители дали высшее образование, разница между нами небольшая, по два-три года, и одновременно в семье бывало по три-четыре студента. Свою дочку я назвал в честь мамы, всю жизнь проработавшей воспитателем в детском саду.

Где тепло – там и родина – это не про моих ребятишек. Они знают, что их корни – в Таджикистане, но жить они будут в России, служить этой стране».

Фото Ольга ТАРАСОВА