Наша маленькая Эстония

В этом году свой 120-летний юбилей отмечает это алтайское село из списка малых, а в начале ХХ века известное всей Сибири продукцией промышленной артели Leek. Увы, сегодня в районе эстонские фамилии встречаются все реже и реже.

По речке Комаришке

История многих переселенческих деревень начинается с фразы: «Приехали на Алтай в поисках лучшей доли, здесь нашли плодородные земли и благодатную природу, осели, освоились, обжились». Маленькая Эстония сделала все то же самое, но при этом стала еще и промышленным селом. Ее летопись дошла до нас во многом благодаря записям, оставленным одним из основателей Leek Лембитом Сирге и Павлом Вороновым, бывшим директором школы села Эстония.

Экспозиции сельских музеев обычно представляют крестьянский быт, а в Шипуново мы увидели токарно-фрезерный станок с фирменным знаком промартели «Алтайский металлист». Говорят, модель действующая, надо только смазать агрегаты и узлы.

Промартель Leek, в переводе «пламя», созданная в 1931 году, помимо полеводческих бригад имела собственный кирпичный завод, выпускала станки для металлообработки, пилорамы, оборудование и фурнитуру для строительства и отопительных систем. В 37-м название сельского холдинга изменилось на «Алтайский металлист», производство выросло. В период с 1935 по 1939 год артель выдала продукции на 5611 рублей. С учетом цен середины 30-х годов ХХ века – колоссальная для бюджета села сумма. Лопата тогда стоила рубль сорок, цинковое ведро – пять с полтиной,  цемент – 30 рублей за центнер.

– Народ из Эстляндии сюда приехал трудолюбивый, педантичный, не забывавший свою родину, – рассказывает Тамара Мирошниченко, директор Шипуновского районного краеведческого музея. – Среди переселенцев были инженеры, рабочие технических специальностей. Свои силы и знания они применили на устройство промартели. Токарные и фрезерные станки с маркой «Сделано в Эстонии» артельщики отправляли по Сибири водными артериями. Обмелевшая сейчас речка Комаришка в начале ХХ века была судоходной, по ней заказанное оборудование уходило до Чарыша, затем по Оби в Новосибирск. Но как только улеглись политические бури, многие эстонцы вернулись на родину. Прекратил свое существование и «Алтайский металлист», предприятие с развитой логистикой и подразделениями, связанными в единую технологическую цепочку.

Koit, Oras и Leek

Интересные подробности об алтайской Эстонии сообщает один из потомков переселенцев, ныне житель Таллина Михаил Аген. К концу 20-х годов в Шипуновском районе – постарались агитаторы-«двадцатипятитысячники» – уже работали коллективные хозяйства. Известны фамилии активистов – Крул, Молок, Трууман, Ыунапуу. Жители Эстонии вошли в товарищества Koit («заря»), Oras («посев») и крупнейшее «Трактор», к которому примкнули 28 семей, более половины населения села. На его базе в 1931 году и возникла сельхозартель Leek с собственным металлопроизводством, первым ее председателем стал Арнольд Хуубел.

Удивительно, что в Leek не было, как в других селах, преднамеренной порчи имущества при передаче его в общие хозяйства. Вероятно, потому, что жители алтайской Эстонии избежали репрессий, о которых пишут исследователи периода коллективизации. Несогласные, конечно, были. Так,  зажиточные Римм, Тедер, Кютис, Наерисмяги, не желая отдавать нажитое в общий котел, уехали с Алтая на Кавказ, на хутор Салме, также основанный их земляками. Кузнец Юхан Лакс бежал в родную Эстонию, но вернулся потом на Алтай. Он поклялся, что не вступит в колхоз, пока у него есть хоть одна запечённая картошка. Правда, ждать голодухи не стал. Вступил в артель Leek последним и даже сделал неплохую карьеру от токаря до мастера механического цеха.

Успеху артели способствовали специалисты, от инженеров до зоотехников,  Карл Савва, Александр Молок, Николай Поммер, Антс Виллемсон, Лео Ванкер. Leek значилась в районе передовиком сельхозпроизводства, но и она не избежала парадоксов командной системы управления. Наверху требовали перевыполнения плана посевов часто вопреки здравому смыслу. Так, селу вменили засеять 100 дополнительных гектаров яровой пшеницей, когда уже была завершена посевная 1931 года. Но драгоценный посевной материал был потрачен напрасно. Поле, названное шуваловским по фамилии районного агронома Шувалова, так и осталось черным, без всходов. До нас дошло высказывание члена артели Крулла: «Нужно было с палками выйти на идущую из района дорогу и гнать всех приходящих оттуда обратно, тогда у государства и колхоза было бы достаточно зерна».

Эстония, на зависть соседним селам, была электрифицирована первой в районе. Для этого эстонцы купили на ближайшей железнодорожной станции Шипуново работающую на нефти четырёхтактную энергомашину в 25 лошадиных сил и оборудование для электромонтажа. Вырабатываемой энергии хватало на освещение жилых домов, механизацию сельской мукомольни, сортировку зерна, заготовку кормов. Нефтяной двигатель «Эконом» исправно вращал и агрегаты механического цеха Leek.

Эдуард, сын Югана

На музейном фото – основатели села Эстония и активисты артели. Густав Микур, первопоселенец, приехал на Алтай с семьей в 1897 году и до конца жизни своей работал колхозным чабаном. Густав Молок и его домочадцы основались на Алтае в 1903 году. Эмма Селе, формовщица артели. Супруги Гильда и Карл Лепик, она – стерженщица, он – вагранщик. Юрган Киржбаум 1914 года рождения, мастер, начальник литейного цеха промартели и ее председатель. В Шипуново сейчас живет его сын Эдуард Киршбаум, пенсионер, а в недавнем прошлом электрогазосварщик-высотник.

– Почти никого не осталось из представителей фамилии, связанных с историей артели, – сетует собеседник. – Семья изначально была небольшой. Из многодетных – только мой прадед, у него было четыре сына. У отца нас двое, я да сестра Зинаида. Помню немного, как папа брал меня на работу в цех. Он был вагранщиком, дорос до начальника литейно-механического цеха, стал последним в истории Leek председателем артели, входил в комиссию по ее ликвидации. У меня двое сыновей и внучка Анна, студентка, которая, когда выйдет замуж, скорее всего, сменит фамилию. Есть еще одна деталь. Верное написание нашей фамилии – через «ш», но изначальная ошибка, вкравшаяся в документы, превратила представителей рода в Киржбаумов. Моя ветка одна осталась такая «правильная».

Из уехавших родственников шипуновского Киршбаума – дядя Эдуард Андреевич, призванный на фронт уже из Эстонии. Младший сержант Киржбаум погиб близ деревни Пейде в октябре 1944 года, похоронен, по данным Книги Памяти Алтайского края, там же. Ни о нем, ни о других родных, вернувшихся в Прибалтику, у Эдуарда Югановича сведений практически нет. К слову, наш сибирский эстонец однажды гостил у сестры в латвийском Даугавпилсе, но до Эстонии так и не доехал, говорит, не судьба была.

Одну из недавних записей в книге отзывов музея сделали Земфира и Аркадий Таммик, жители эстонского города Хаапсалу, во время визита на Алтай, где жили и работали их предки. На эстонском и русском языках эта пара написала: «Желаем удачи и хорошего здоровья, спасибо за сохранение памяти». Как видим, она сильнее политических разногласий и выше границ.