Не потеряться во времени

Наша встреча с Ангелиной Ситновой состоялась в Смоленском еще до того, как мы узнали радостную весть – на Соболевских чтениях ее назвали лауреатом премии, носящей имя замечательного писателя-земляка.

«Сначала книг накупила…»

Я давно хотела встретиться с Ангелиной Михайловной Ситновой: найденная во Всемирной паутине информация о деле, которому она посвятила годы жизни, не могла не заинтересовать. И вот я в Смоленском, у нее в гостях. Мы расположились в зале: книги на стеллажах поднимаются до самого потолка, в углу – толстенные папки с бумагами, на стенах – вышитые картины в рамках и портреты героев прошлого века. Перед нами на столе лежат старые документы и фотографии. Но к разговору о главном приступаем не сразу, первым делом я интересуюсь биографией собеседницы. И она, признаюсь, удивляет меня с самого начала.

– Я жила в Барнауле, – рассказывает Ангелина Михайловна. – Окончила школу, поступила на вечерний юридический факультет Томского университета. Работала в статуправлении секретарем и архивариусом, через мои руки проходила почта мешками. Тогда я начала собирать библиотеку (в Смоленскую районную не так давно передала 3000 книг). Окончила вуз и пошла в управление сельского хозяйства узнать, в каком селе специалист требуется.

– Горожанка – и вдруг в село собралась? Часто бывает наоборот…

– Почему-то захотелось, – улыбается она. – В августе 1973-го я приехала в Смоленское. Вышла из автобуса, иду в управление сельского хозяйства. А на пути – книжный магазин! Переступила его порог и поразилась количеству интересных изданий. Сначала книг накупила, а потом пошла в управление… Там работала, потом в райпотребсоюзе юристом. Вышла на пенсию.

– И тогда занялись краеведческой работой?

– Да, я уже перед уходом на пенсию решила, чем буду заниматься, чтобы не сидеть просто так дома.

– А цветоводство, рукоделие чем не занятия? – удивляюсь я, огладываясь на рукотворную красоту. – Это все ваши вышивки?!

– Мои. Вышиваю и гладью, и крестом. 110 вышивок я сделала на пенсии, в выставках участвовала. Здесь немного работ, я их обычно дарю. Но и цветоводство, и рукоделие – все это постольку-поскольку. Главное – вот что, – и она касается руками документов на столе.

Гимн семье и… кооперации

– С чего начались ваши краеведческие изыскания?

– С нашего краеведческого музея. Потом я взялась изучать подшивки районных газет «Ударник полей» и «Заря». Штудировала их досконально. У нас в Смоленском сохранились подшивки начиная с 1947 года, а в краевом архиве – с 1936-го. Я раскладывала газеты и читала все подряд, выбирая то, что мне было интересно. Переписывала от руки, потом появился у меня компьютер – стала набирать тексты.

– Какая тема была приоритетной у новоявленного краеведа?

– Занялась сначала районной потребкооперацией – там я трудилась перед пенсией. Десять лет ходила по домам, беседовала с бывшими ее работниками. Несколько тысяч фотографий собрала, сейчас их сканирую (показывает на папки в углу). Собираюсь в районный архив раритеты отдавать.

– А что выдающегося в смоленской кооперации? Люди героические?

– И люди, и сама история интересная. Если бы не большевики, то кооперация была бы в первых рядах на Алтае! Вспомните Старую Барду… Когда я историю собирала, одновременно начала фотографировать в селе исчезающие здания. Едва-едва успевала порой. Сейчас если глянуть, кроме раймага, ничего в первозданном виде не осталось,  сайдингом закрыли. А ведь в центре Смоленского все принадлежало потребкооперации – ни одного государственного магазина тут никогда не было.

– Прямо гимн потребкооперации получается!

– Получается. Книга по истории потребкооперации у меня уже «собралась» – полторы тысячи страниц! Занимаясь этой темой, попутно находила и материал по истории села. А когда уж районными газетами занялась, там историю одну только и выписывала – находила в подшивках информацию о датах и событиях. Еще одновременно я работала над родословием своей семьи.

– Знаю, и здесь у вас случились удивительные открытия.

– Первым делом я поехала в Томск к тете. 90-летняя, совершенно слепая, память она имела идеальную – помнила и даты, и имена. Мы сидели с ней часами, я записывала с ее слов историю семьи. Благодаря ей я нашла дядю, профессора Томского политехнического университета Александра Максимовича Малышенко. Он взял в работу ту часть родословной, которая относится к Беларуси. Его только заведи, он не остановится (смеется). Уже несколько раз там побывал, обнаружил в Минском архиве дневники нашего родственника. Александр Максимович также нашел информацию о наших родственниках, погибших под Белгородом, – и там в День Победы на братской могиле открыли новый памятник, указав на нем фамилии найденных им родных. Мы с дядей в родословии дошли до девятого колена, он написал и издал за свой счет книгу на эту тему.

Я составила родословную по линии отца, матери, мужа. По линии матери до того интересно!.. Но очень мало. Моя тетя Люба была у Блюхера чертежницей, планы ему делала. Бабушка из купеческой семьи, а дед – незаконнорожденный, родился в Иркутской тюрьме. У деда была своя лавка и дом двухэтажный в Благовещенске. На фотографии (показывает семейный портрет) они сняты с собакой. Когда их отправили в ссылку, мама с этой собакой ходила на рудники, носила отцу еду…

Отец Малышенко был репрессирован и сослан на Дальний Восток. Он оставил сыну послание, в котором написал: «Саша, когда ты вырастешь, найди всех тех, кого я тебе перечислил». И в списке назвал членов нашей семьи. Дядя мне сказал: «Я знал, что где-то есть моя семья».

– То есть вам завещали не теряться во времени… Скажите, а для ваших близких важна история семьи? Поддерживают они вас в поиске?

– А как же! Старший сын – он живет в Бийске – мне во всем помогает, возит по району, сканирует документы. Задействованы бывают также зять и сын, живущие в Барнауле. Например, в краевом Госархиве сохранились переписные листы (Всероссийская сельхозперепись 1917-го. – Прим. авт.) Смоленского района, а там ведь анкеты сельчан. Их 1900! Я переписала вручную, ведь копии в архиве делают за деньги. Сын и зять ходили в ГААК и переписывали некоторые «буквы алфавита».

Находкам несть числа

– Найденный мной в Интернете ваш самый ранний текст датирован 2008 годом, он рассказывает о трагической судьбе олимпийского чемпиона Трофима Ломакина.

– Да, оказывается, он родился в Алтайском районе. В Смоленское приезжал на встречу с сельчанами – информацию о ней я нашла в районной газете.

– Полагаю, в вашей работе удивительным находкам несть числа…

– Конечно. Например, читаю я однажды районку и думаю: странно, мы гордимся Анатолием Соболевым, а раньше его, оказывается, начал печататься Александр Демченко. В краевом архиве увидела его материалы в подшивке 1936 –1940 годов. Кто этот автор? Выяснила. Оказалось, семья Демченко жила в Троицком районе, но бежала от преследований, перебралась в Смоленское – отец будущего писателя в прошлом был белым офицером… А.М. Демченко в 1930-м прописался в Смоленском, а работал учителем в Песчаном – это рядом, пешком дойдешь. Его отца все-таки расстреляли. В 1938-м арестовали и Александра Демченко, но в 1942-м освободили – он ушел на фронт. На фронте Александр Демченко собирал материалы по истории дивизии, в которой служил. В писательство пришел из журналистики (в 1945 – 1959 годах Демченко работал в «Алтайской правде». – Прим. авт.).

Смоленские корни были и у знаменитого саксофониста Льва Николаевича Михайлова, сына Анны Федоровны Измайловой. Однажды мы просматривали фотографии в семье внука ее брата и я увидела снимок Михайлова. Он был в черном костюме, с саксофоном. Я спрашиваю: «А кто это?» – «Да мы не знаем… Написано, что получил какой-то саксофон…» Они и не знали, что это их родственник и знаменитость!

После того как я опубликовала материал о Льве Михайлове, мне позвонила Людмила Петровна Борзых: «Я же его помню, рыжий такой был… Они с товарищем усаживали меня и подружку, заставляли петь песни и аккомпанировали нам на баяне и аккордеоне!» Михайлов уехал преподавать в Испанию, там и умер.

Вот такие удивительные люди и судьбы открываются постоянно…

– Что-то интересное о бытовой стороне смоленцев вы узнаете из своих находок?

– Конечно. Оказывается, в тридцатые годы здесь любили хорошие вещи. В Смоленском были замечательные сапожники. Например, Абатуров, дочь и внучку которого я нашла в Киеве. Жена Абатурова работала в портновской мастерской, а сам он – в промкомбинате,  мастером женской обуви. В Смоленском – еще до революции – даже была модистка!

– Ваши земляки к вам обращаются, желая узнать судьбу родных?

– А как же! Приехала как-то женщина из Белокурихи. Говорит, знаю, мол, вы пишете историю, хочу, чтоб о моем отце упомянули. А у меня уже и материал есть о нём! – улыбается Ангелина Михайловна.

Невозможно в одном материале даже просто перечислить все открытия, совершенные нашей героиней. Но, пожалуй, есть одно, которому позавидуют не только местные краеведы, но и известные ученые-историки. Ангелина Михайловна нашла дневники своего односельчанина Константина Измайлова – вел он их ежедневно с октября 1923-го по октябрь 1941-го. О 55 тетрадях дневников, судьбе их автора и жизни смоленцев в те годы расскажет «Алтайка» в одном из следующих номеров.