Шипуновская кадриль

10:00, 14 января 2017г, Общество 3795


1
1

Фото Сергей БАШЛЫЧЕВ

Для супругов Столбовых из Шипуново танец – это судьба, работа и любовь всей жизни. Они знакомы 45 лет и все эти годы признаются друг другу в нежных чувствах простой и прекрасной фразой «разрешите пригласить…».

Была Колышкина, стала Столбова

«Народники» – так называют в профессиональной среде людей, которые языком танца могут рассказать о традициях сибиряков. Взять, к примеру, кадриль. Считается, что название ей дал «квадратный» танцевальный рисунок, от заимствованного quadrille. Но в любом сибирском селе вам скажут: «Кадриль» – от «кадрить». Этой версии придерживаются то ли в шутку, то ли всерьез и сами Столбовы, закадрившие друг друга много лет назад.

Окончив барнаульское проф­училище № 12, Михаил работал на заводе «Трансмаш» наладчиком токарных станков и увлеченно занимался в заводской самодеятельности. Худруки обратили внимание на одаренного парня и посоветовали учиться профессиональному танцу. Так он попал в культпросвет­училище. В первый день занятий искал нужный ему кабинет, спросил у незнакомых девчат. Самая бойкая показала на дверь без нумерации: «Да вот же он!» Оказалось, это женский туалет…

Впрочем, злости на обидчицу и одногруппницу у Михаила не было и в помине. Год ребята дружили, прежде чем Людмила Колышкина стала Столбовой. Вместе окончили культпросветучилище и институт культуры, вместе приехали работать в Шипуново. За 43 года совместной жизни и творчества супруги-балетмейстеры расставались лишь однажды, когда Михаил уезжал на гастроли в Москву.

К слову, на факультет хореографии АГИИК супруги поступили, когда их дочери Юлии было полгода. Кроху порой приходилось брать с собой на экзамены. С рождения она видела маму и папу танцующими.

– Однажды, дочке чуть больше года было, во время показа она сидела зрителем рядом с нашим деканом. И вот представьте: торжественная тишина, объявляют адажио, я в первой линии и вдруг Юлька, увидев меня, как заблажит: «Папа, я хлебушка хочу!» – вспоминает со смехом Михаил Афанасьевич.

Юлия пошла по родительским стопам. Сейчас она живет в Рязани, работает хореографом культурно-досугового центра ГУ МВД по Рязанской области. Но своими детьми Столбовы считают и тех, кто вырос в «Сибирячке» и отсюда ушел в профессию. Хореографами стали 34 их воспитанника!

С «Сибирячкой», уже отметившей свое шестидесятилетие, Столбовы – ровесники. Регалий хватает и у народного ансамбля русского танца, и у его худруков, балетмейстеров, заслуженных работников культуры России Людмилы Николаевны и Михаила Афанасьевича. Правда, когда они только начинали работать, «Сибирячка» была другой. Здесь ставили танцы союзных республик. На региональные особенности русской пляски и хороводов обратил внимание молодых коллег Александр Батырев, основатель краевого праздника русского танца «Сибирский разгуляй».

Не касаясь земли

– Даже «Барыня» в каждом регионе своя, – объясняют Столбовы. – У южан пляски зажигательные. Урал танцует с особыми молоточками и вращением на плие. Русский Север – сдержанно, и кланяются артисты не до земли, потому что полный поклон неудобно делать в теплой одежде. А какие там хороводы, те самые, плывущие, когда кажется, что ноги танцоров земли не касаются.

В культурно-досуговом центре Шипуново «Сибирячку» нам отрекомендовали как уникальный молодежный коллектив. Он и впрямь едва ли не единственный в Алтайском крае, занимающийся изучением и сохранением региональных традиций русского танца – зауральских, пензенских, ивановских… Людмила Столбова даже специально ездила учиться в творческую лабораторию прославленного ансамбля «Березка» в составе делегации Алтайского края. Правда, главного секрета – отчего же так завораживает русский танец – худрук и главный балетмейстер Государственного академического хореографического ансамбля «Березка» Мира Кольцова коллегам с Алтая так и не выдала.

– В Москве я впервые узнала, что для хоровода специально подбираются самые высокие и стройные артистки: именно они дают это известное всему миру движение «лебедушек». А плясуньям пониже легче даются дроби, вращения и другие технически сложные элементы. Москвичи, посмотрев наш репертуар, сказали приятные для нас слова. «Чем дальше находится коллектив русского танца, тем он чище и красивее» – эти слова Людмилы Столбовой и для нас стали открытием.

А вы знали, что русский танец обладает оздоровительным эффектом? Он описан еще легендарным балетмейстером Большого театра Касьяном Голейзовским.

– В старину лечились хороводами, – подтверждают супруги. – Врачебная помощь крестьянам была недоступной, и, когда на село вдруг нападала хвороба, люди становились в круг и, держась за руки, шли за солнцем. Движения, костюмы с обережной символикой – все это работало на выздоровление. Эффект плацебо? Возможно, ведь серьезные научные исследования не проводились. Мы же лишь говорим о том, что видим своими глазами. Во время работы над постановкой хороводов у девочек, многие из которых страдают сейчас сколиозом, улучшается осанка.

Сегодня Столбовы проводят мастер-классы краевого уровня для своих коллег и даже реализовали авторский проект, объединив программу изучения народного танца местной ДШИ с хореографическими наработками «Сибирячки». В ее репертуаре хватает и новинок, и брендовых постановок, таких как «Крутись, веретенце», «Вятские свистуньи», «За четыре уголка» или «Чеботуха». Но первый вопрос Столбовым – на поверхности. Неужели это интересно современным подросткам? Парадокс, но именно старшая группа – самая многочисленная. Причем ребята любят не современную попсовую стилизацию, а исконную танцевальную историю жизни русского народа, проживаемую каждым его поколением.

Воспитательные эффекты «Сибирячки» на этом не заканчиваются. По устной договоренности с преподавателями общеобразовательной школы ученик,  нахватавший «неудов», лишается права посещать занятия хореографией. Как конец четверти – так учителя просят: «Давите на них, Людмила Николаевна». Рекорд, поставленный одной из воспитанниц, – шесть двоек, исправленных за неделю. Все, что угодно, только бы не лишили взрослые танцев. Вот как дорожат дети своей «Сибирячкой».

– Вам ребятишек не жалко? – спрашиваю у переглядывающихся балетмейстеров.

– Жалко, – признается Михаил Афанасьевич, – а что поделаешь? Это одна из форм влияния на ребенка.

Русский танец интернационален по сути. Знаете, кто солирует в базовом хороводе репертуара «Крутись, веретенце»? Армине Оганисян, девочка из местной армянской диаспоры. Семьи независимо от нацио­нальности только приветствуют увлечение своих ребятишек и как могут поддерживают Столбовых. Дорогостоящую костюмерную базу помогает обновлять край грантами и сертификатами лауреатов, а родители юных танцоров по доброй воле взяли на себя заботы об обуви. Для сведения: цена профессионального русского костюма, расшитого блестками и пайетками, начинается от 12 тысяч рублей, мужская обувная пара стоит от 3,5 тысячи, женская – чуть дешевле.

Танец, конечно, не костюм. Его не сохранишь, не отреставрируешь легко и просто, как изношенную ткань. Но если заниматься делом преданно и самозабвенно, как делают это Столбовы, будет Алтай танцующий, как и сто лет назад, плыть в хороводах, отбивать каблуки в «Чеботухе» и кадрить зазноб кадрилями.

Фоторепортаж
Блоги