У жителей Алтайского края вырос интерес к своим родословным

Неизвестно, связан ли напрямую с эпидемией рост нынешнего интереса людей к своим родословным, но запросов из других регионов на такую информацию в этом году и впрямь стало больше, по словам директора Тюменцевского районного историко-краеведческого музея Людмилы Динер.

Улица братьев

Сейчас, например, местные музейщики ведут параллельно несколько таких расследований – разыскивают следы людей,  живших когда-то в Тюменцево, по просьбам их потомков. Так, прошлым летом в музей обратился Константин Дмитриенко из Москвы в поисках сведений об отце. Со слов матери,  был он китайцем и владел (либо служил) рестораном. Как рассказала Людмила Динер, проблема в том, что нет в доступных источниках упоминаний ни об этом человеке, ни об общепите, которого в Тюменцево до войны не существовало. Разъяснить ситуацию могли бы похозяйственные книги, но музей хранит только послевоенные. А сельстат довоенного периода – в краевом архиве. Там и предстоит продолжить поиски Константину Дмитриенко.

Зато сколько открытий принесла история большой семьи Цицульниковых! Представительница этого рода кемеровчанка Юлия Долганина обратилась в Тюменцевский музей в поисках сведений, передав туда и немало своих. Так создавалась семейная летопись.

– Работая с этими материалами, удалось установить, что глава семьи и многодетный отец Михаил Фёдорович Цицульников вместе с сыновьями приехал в Тюменцево в начале XX века из Тульской области, ориентировочно в 1907 году, и поселился в районе нынешней улицы Октябрьской. Каждому из сыновей поставил дом, помог встать на ноги, а сам вернулся назад, обеспечив продолжение рода на алтайских землях. Здесь родились его внуки и правнуки, – рассказывает Людмила Динер.

Интересный факт: музейщики отыскали след этой большой семьи в одном из микротопонимов села – нынешняя улица Октябрьская до революции называлась Цицульниковой. Именно здесь, как сообщила и Юлия Долганина, стоят рядом дома братьев (в них и по сию пору живут люди), но сложно уже установить, кому какой принадлежал. Известно, что Прохор жил на улице Октябрьской, 17. Синие ставни украшали жилище Егора (или Тараса). А избу Арсения укрывала добротная железная крыша, выкрашенная красной краской.

Имя на обелиске

Александр, один из правнуков Михаила Фёдоровича, в советское время был партийным работником, а к началу XXI века возглавил управление соцзащиты населения Тюменцевского района. К сожалению, он уже ушел в мир иной. Остался сын его, Алексей, он живет в Барнауле, Людмила Динер познакомила их с кемеровской родней.

От Александра Григорьевича остались записи, в которых он перечисляет сыновей прадеда Михаила: Арсений, Егор, Прохор, Фома, Тарас, Яков.

Наиболее известна судьба Дмитрия, сына Прохора: его имя значится на памятнике погибшим героям Гражданской войны в центре села. Первый его вариант – еще в 1923 году, по горячим следам трагических событий осени 1919 года – создал Василий Самсонов, а позже реконструировали.

Дмитрий поступил в Омское кадетское училище и после его окончания отправился на службу в Санкт-Петербург. В колыбель революции, в канун революционных событий. Сын алтайского крестьянина присягнул на верность Богу, Царю и Отечеству, но попал под обаяние сильного большевистского лозунга «Земля – крестьянам!», горячо поддерживал новую власть. В 1919 году вернулся на Алтай и включился в партизанское движение. Собрав отряд из тридцати плохо вооруженных сельчан, он повел их на соединение с формированием Фёдора Колядо. Остановились в Черемшанке. Наутро готовились выступать. Но кто-то из местных привел в село карательный отряд под командованием полковника Окунева. Партизаны были разгромлены. Дмитрий был пленен и после жестоких пыток казнен. Каратели наказали и его отца в Тюменцево. Прохора Михайловича подвергли экзекуции и бросили, полуживого, в подвал. А дом, тот самый, на Октябрьской, 17, подожгли. Соседи успели погасить огонь и спасти Цицульникова.

Из воспоминаний жены Арсения Марины Ноздрюхиной – Цицульниковой, записанных в 1949 году. Родители привезли ее на Алтай десятилетней. В школу девочку не пустили – надо было кому-то нянчить младших детей, пока старшие работали вместе с матерью и отцом. Братья, которые учились, сестру жалели, учили ее писать, а по воскресеньям, когда работы было немного, давали ей читать свои книги. Марина Михеевна свидетельствует, что не любила сельская беднота зажиточных Цицульниковых. Возможно, поэтому вся эта большая семья и попала под жернова раскулачивания.

Фамилия эта не раз встречается в Книге жертв политических репрессий. Кто-то из них отбывал ссылку в Томской области, а кого-то и вовсе расстреляли. Многие из репрессированных Цицульниковых родились в ссылке, в «каторжном» селе Парабель.

Фото из архива семьи Юлии Долганиной