Здесь учат слышать

Профессию она выбрала вслед за мамой Надеждой Константиновной Акулиной, которая отработала в этой же школе 38 лет и лишь недавно вышла на заслуженный отдых. Правда, сначала Наталья Викторовна окончила иняз и даже год отработала в «политехе». Но желание помогать детям и каждый день видеть их маленькие достижения, из которых постепенно складывается ощутимый успех, перевесило. Она отучилась в том же Московском педагогическом государственном университете, который в 70-е окончила мама, и вернулась в школу, еще в детстве ставшую для нее в каком-то смысле родной.

– В МПГУ нам читали методики развития слухового восприятия, произношения, аудиологию, слухопротезирование, – вспоминает учительница. – Но прослушать лекции – это одно, а каким-то практическим тонкостям учиться пришлось уже здесь у наших педагогов-стажистов и коллеги мне всегда помогали!

Не оставлять за бортом

Сурдопедагогов часто путают с логопедами, объясняют нам коллеги Натальи Гагариновой, но это разные специальности: кроме формирования правильного произношения они занимаются еще и развитием речевого слуха. После операции по кохлеарной имплантации или когда слабослышащий ребенок начинает носить слуховой аппарат, многим родителям кажется, что теперь все быстро наладится. Но дети сперва слышат сплошной поток звуков, в котором даже не могут вычленить речь. В этой школе их учат различать речевые и неречевые звуки, например, показывают, как стучит ложечка об стакан или шуршит бумага. Потом идут простейшие слова – «дом», «бабушка», «собака». Дальше они запоминают регулярно повторяющиеся фразы – педагогических приемов множество.

А главная цель – поставить детям правильное произношение.

– В сентябре мы всегда смотрим, как наши новички произносят в словах звуки «а», «о», «у», и там идут сплошные минусы. И когда в конце года появляются плюсики, уже радостно, – рассказывает Наталья Викторовна. – Они начинают говорить словами, слова организуются в речь. И постепенно дети, которые сначала совсем не говорили, учатся строить полное высказывание, чтобы дальше общаться со слышащими. Это ведь и есть наша основная задача – адаптировать их к обычной жизни, чтобы они не остались за бортом. И когда видишь конечный результат – это, конечно, самое приятное!

Недавно я занималась с девочкой, у которой было горловое «р». Мы с ней долго тренировались, играли, и вдруг она говорит: «Наталья Викторовна, я сама научилась – вот смотрите: «Р-р-р!» Я ей говорю: «Ну, конечно, ты сама! Я тебе только чуть-чуть помогла, а дальше ты со всем справилась!»

Впрочем, адаптация к миру включает, например, и выходы в магазин, где ребят учат не показывать пальчиком, а общаться с продавцами.

Когда каждый ребёнок – звезда

Завуч по учебно-воспитательной работе школы Ирина Архипова замечает такую закономерность: здешние ученики чувствуют себя уверенно и свободно среди обычных детей, не тушуются в летних лагерях, с удовольствием ходят на кружки и в спортивные секции и у них, как правило, много слышащих друзей. В массовых школах адаптация порой может идти несколько сложнее – общество не всегда оказывается готово принять таких детей как равных. Бывает, отучившись первые четыре года в массовой школе, дети переходят туда, где их особые потребности учтены.

– Секрет в том, что у нас каждый ребенок – звезда, они это чувствуют. Здесь маленькие классы – по пять-шесть человек. Обучение получается почти индивидуальным, и на уроках мы обязательно стараемся найти, в чем каждый ребенок может быть лучшим, – говорит Наталья Гагаринова.

Эта долгая работа (в школе учатся по обычной общеобразовательной программе, но 12 лет) немыслима без тесного сотрудничества с родителями. Педагоги консультируют их, как совершенствовать восприятие и речь детей дома, даже дают своего рода домашние задания. Родительский костяк участвует в школьных мероприятиях, занимается вместе с ребятишками жестовым пением. «Но хотелось, чтобы и остальные уделяли больше внимания своим детям, – замечает Ирина Архипова. – После летних каникул иногда приходится начинать работу практически с нуля, потому что дома с ними попросту не разговаривают… Это обидно: мы ведь вложили большой труд, увидели какой-то прогресс – и все сначала».

– Порой взрослые не вполне понимают, как трудно таким детям, – добавляет Наталья Гагаринова. – У меня сейчас учится девочка, и ее тетя возмущенно сказала мне: «Она не знает, что такое опенок!» Я ей объясняю: она уже знает, что опята – это грибы, но как называется один гриб, она попросту могла ни разу в жизни не слышать. Не только школа, но и родители должны приложить усилие, чтобы их дети развивались.

– Учительская профессия эмоционально затратная. Бывает, что руки опускаются? – спрашиваем мы педагога.

– Разве что к концу недели устаем, но в начале следующей все снова на подъеме, – улыбается Наталья Викторовна. – Нагрузка у нас, конечно, большая, дети порой и сами приходят: «Ну когда уже слуховое занятие?» Им это интересно. Мы, например, развиваем у них навыки самоконтроля: когда нужно сказать звонкий звук «з-з», они кладут руку на грудь, на горлышко, чтобы понять, что оно «работает». А потом подбегают ко мне, чтобы я тоже проверила: «Вот послушайте, как у нас получается!» Мне вообще кажется, что наши учащиеся добрее, более открытые. Мы им доверяем, они – нам. Мы много про них знаем – как живут, с кем дружат, какие сложности. Даже те, кто давным-давно окончил школу, приходят к нам в гости. А некоторые выпускники возвращаются сюда уже в качестве педагогов – вот сейчас работают трое бывших учеников, все как в обычной школе.

В 2013 году Наталья Гагаринова победила в первом краевом конкурсе «Учитель-дефектолог года». На заочном этапе представила видео-
запись своего обычного индивидуального занятия с ребенком, на очном туре – опыт работы. На вопрос, чем удалось покорить жюри, Наталья Викторовна машет рукой:

– Да я не знаю! Просто рассказала, что мы делаем – как адаптируем детей, что получается. Это планомерная работа, мы по крупицам собираем их маленькие достижения. Но когда ребенка, который сначала совсем не говорил, в итоге почти не отличишь от слышащих, это очень наглядный результат!