«Расскажу о себе самом, я родился в тридцать седьмом…»

Алтайский Дом печати выпустил в свет книгу «Пантюховы. Повесть об отце и сыне»

00:00, 27 июля 2012г, Культура 3155


«Расскажу о себе самом, я родился в тридцать седьмом…» Фото №1

Без малого четверть века назад автор этих строк привез из Славгорода в Барнаул свою первую рукопись, дабы предложить ее для печатания литературно-художественному альманаху (ныне журналу) «Алтай».

- Игорь Михайлович, к вам, - позвала в открытую дверь соседнего кабинета приветливая женщина, очевидно, секретарь, и я увидел воочию первого в своей жизни настоящего писателя, поэта Игоря Пантюхова.

В моем тогдашнем представлении все они должны были быть почему-то пухловатыми, по типу Исаака Бабеля, несколько вялыми и задумчивыми и уж обязательно в круглых очках. Этот человек не соответствовал выдуманному мной образу абсолютно. Сухощавый, крепкий, остроглазый, и рука его, когда поздоровались, просто удивила своей жесткостью.

«Наверное, флотский в прошлом», - подумал я и, как выяснилось при ближайшем знакомстве с Игорем Михайловичем, не ошибся. Причем не просто моряк, но моряк потомственный, отец Михаил Осипович еще в царском флоте свою службу начинал.

Сегодня былое отношение к «красе и гордости русской революции» – морякам-балтийцам далеко не однозначно восхищенное, как было еще двадцать лет назад, но вот в отсутствии отваги, решительности, верности выбранному пути их и сейчас мало кто решится обвинить, как не обвиняли их в этом непримиримые враги – офицеры Юденича, Колчака и Деникина. Все эти качества имелись у флотского фельдшера, бойца первого сводного Северного отряда революционных моряков Михаила Пантюхова. Передались они и его сыну.

- Его годки -

голодные,

босые -

Прошли страну от края

до конца.

…Я в детстве географию

России

Учил по биографии отца, -

напишет в своем стихотворении «Портрет» Игорь Пантюхов и в нескольких строчках, как он это хорошо умел, скажет очень и очень много.

«У Пантюхова Михаила Осиповича была не биография, а исторический роман – он участвовал в революционном движении моряков Балтики и Каспия, встречался с царем Николаем Вторым и В.И. Лениным, знал М.И. Калинина и Л.М. Кагановича, ездил в вагонах императрицы Александры Федоровны и главнокомандующего белогвардейскими войсками Юга России А.И. Деникина, судил врагов советской власти и сам сидел в тюрьме, похоронен же с высшими воинскими почестями в Москве на Новодевичьем кладбище, - пишет в предисловии к книге «Пантюховы. Отец и сын» ее автор Алексей Кобелев и продолжает: - Его сын Игорь Михайлович стал известным поэтом-маринистом, творения его издаются там, откуда давно уехал, и там, где никогда не бывал. Уже несколько лет на Алтае проводятся Пантюховские чтения».

И еще несколько строк из книги Алексея Кобелева:

«Игорь появился на свет 18 декабря 1937 года в городе Орджоникидзе, что раскинулся в Северной Осетии. Родился, когда отец, исключенный из партии, добивался справедливости и мотался в поисках работы. А когда едва научился выговаривать слово «папа», отца посадили в тюрьму. Хватила мама с детьми лиха по самое никуда. А тут еще спешная эвакуация в Алма-Ату, когда немецко-фашистские полчища рвались на Кавказ. В горести и бедности начиналась жизнь будущего поэта. В первый класс пошел в Алма-Ате, учился в Горно-Алтайске, аттестат получал в барнаульской средней школе № 11».

«Как рассказать поэту о себе? Написать биографию? Но она вся по крупицам рассыпана в его стихотворениях», - скажет сам Пантюхов в предисловии к сборнику стихов «Простите». И это, конечно же, верно, как верно и то, что главной любовью в его жизни была поэзия. И любовь эта не была безответной, поскольку стихи Игорь Михайлович писал действительно хорошие. Не на один день. Вот только одно из них.

Зерно

Картины детства памятью тревожа,

я вспомнил баб поникших на возу,

и было в их руках зерно похоже

на вдовью неостывшую слезу.

Пустели печи русские к июлю,

и кладбища густели заодно,

и чем-то вдруг напоминало пулю

в рядне мешка застрявшее зерно.

Не нужно городить каскады формул,

чтоб доказать, коль истина важна,

что и Земля,

Земля имеет форму

созревшего пшеничного зерна.

Я все законы физики приемлю,

но есть поправка у меня одна:

нет, не колосья держатся за Землю,

а на колосьях держится она!

Для домашнего чтения

Времена меняются, а вот количество людей, имеющих – и воплощающих в жизнь – желание укладывать слова в прозаические и стихотворные строки, остается все столь же значительным. Одни используют для массового тиражирования своих творческих достижений всемогущий Интернет, другие по старинке отдают предпочтение старой доброй книжке. И здесь разница с временами былыми состоит, пожалуй, в том, что опубликовать раньше эти строчки под одной корочкой было очень и очень не просто, а если ты не являлся членом Союза писателей, то вообще мог всю жизнь в сторонке стоять дожидаясь, вдруг да повезет безмерно.

Теперь, для того чтобы выпустить в свет книгу, нужны только лишь деньги, и зачастую не такие уж и великие, поскольку многочисленные сборники самиздатовских стихов, как правило, весьма «худенькие», а тиражи их не достигают даже сотни экземпляров. Как говорится, для домашнего чтения.

Вот и барнаулка Светлана Рубанова – человек небогатый, но свои небольшие сборники стихов такими же небольшими тиражами выпускает регулярно. На вселенскую славу не претендует, но и возможности поделиться с близкими и не очень людьми тем, что ее печалит и радует, упускать не хочет. И в нынешнем году сумела издать целых три небольших, кстати сказать, довольно прилично оформленных книжечки: «Как Иван-дурак стал Ванечкой», «Игольчатая нежность» и «Запреты». В предисловии к последнему изданию С.Козлова пишет: «Перед нами новая лирическая книга Светланы Рубановой. Героиня ее стихотворений сохраняет завидное постоянство в мыслях и чувствах, в которые посвятил нас автор в своих прежних поэтических сборниках: неистребимая жажда жизни, плотской грешной любви и зрелищ, доставляемых миром людей, искусства и природы…»

Душа тело иссушит?

Или тело душу? – пафос новой книги. В этой распре неизменно побеждают чувственные желания, но не иссушая душу, а наполняя ее энергией мысли и творчества:

Во мне забрезжила свобода,

Настоянная на запретах.

Как ни суха земля безводная,

Я слова вкус уже отведала.

 

И нет нужды от жизни прятаться –

Дорогу б только замостить.

«Exit» -

И путь открыт для зрячих;

Перешагну и страх, и стыд:

У жизни взгляд такой горячий!

Стихи Светланы Рубановой, по ее собственному точному слову, всего лишь «забавы лукавой жизни». Они предстают перед читателем без замысловатой искусности поэтической ритмики, без гламурного лоска куртуазной поэзии. Но благодаря искренности выражения чувственных желаний и страданий, неустанному вопрошанию истины, кропотливому поиску нужного верного слова при чтении ее стихов невольно совершается узнавание и понимание сокровенных тайн сердца женщины, которая остается при этом вечно «недочитанной страницей», побуждающей к новым поэтическим открытиям.

Остановите время!

Еще держусь за стремя.

Еще не все потеряно,

Еще в себе уверена.

«Тщеславный,
но с понятием»

Отношение к стихам Сергея Сороки в читательской и писательской среде более чем неоднозначное, а порой и просто насмешливое, а он, невзирая на это все, взял и отправил свои творения в жюри национальной литературной премии «Поэт года 2012», отбор конкурсантов и номинация на которую определяются в Интернете на литературном портале Стихи.ry, где «опубликовано более пятнадцати миллионов произведений и представлено свыше трехсот тысяч авторов современной поэзии». По крайней мере, именно эти цифры приводят составители сборника «Поэт года 2012». (Специальное издание для членов большого жюри национальной литературной премии «Поэт года».) Как пишет в предисловии к изданию руководитель портала Стихи.ry Дмитрий Кравчук: «Книга адресована широкому кругу читателей, в ней представлен срез современной «народной» поэзии…» В этой книге есть и стихотворение Сергея Сороки, фамилия которого, однако, приобрела здесь своеобразный литовский акцент. Был Сорока, стал Сорокас.

Сам автор еще до выхода вышеупомянутого издания написал стихотворение «Тщеславный, но с понятием», которое опубликовал в недавно вышедшем в свет новом сборнике произведений, где свои шансы стать «поэтом года» оценивает невысоко:

«Поэтом года» я не стану –

Предвижу вот такой итог.

Пройдусь лугами по туману,

Что скрыл и запад, и восток.

 

«Поэта года» недостоин

Я звания? - Не в этом суть!

И потому, как слон, спокоен,

А кто перегородит путь…

 

Читатель добрый, улыбнитесь

Над канителью новых лет.

За откровенье извините.

Тщеславный я, как вы, Поэт!

Тем не менее в подготовленном для суда большого жюри, где кроме прочих собраны стихи Марины Стихия-Ветра Егоровой, Ольги Трач-Лупич, Девы Тумана, Никиты Лобачева Маэстро Авиации и Александры Аус Берлин, на 300 странице можно прочесть четыре стихотворения нашего земляка. Первое из них называется «Повеяло»:

Повеяло осенью днями…

…опавшие листья хрустят.

Промозглые ветры с дождями

в плащах щеголяют до пят.

И все повторяется снова

на новом безумстве страстей,

а лист в позолоте – обнова –

слетает с поникших ветвей

и кружится в поле тревоги

в лесу неподвижных вестей.

И катят печальные дроги

по скрипу заброшенных дней.

Вот так может Сергей Сорока - Сорокас. И это тоже факт.

Востребованная история

От поэзии к суровой прозе, а точнее, документалистике. Несколько слов о книге «Очерки истории Алтайского моторного завода. Завод над Обью». Написали ее Александр Кушнер и Владимир Соколов, просто и доходчиво пояснив в предисловии к изданию, зачем они это сделали: «История Алтайского моторного завода – это большая работа организаторов, жизнь и деятельность коллективов алтайских моторостроителей в период освоения целины и дальнейшего развития сельского хозяйства страны. Двадцатитысячный коллектив завода являлся в течение полувека ведущим моторостроительным предприятием СССР. Сегодня, когда трудовой коллектив завода составляет 600 человек работающих, наши оппоненты считают, что, поскольку фактически завода нет, значит, и история его окажется невостребованной. Мы с этим не согласны.

Истина в том, что три с половиной миллиона двигателей 50 лет кормили россиян хлебом, подняли нынешнее молодое поколение и еще продолжают работать на сельской ниве. Алтайский моторный – одна из глав истории края и страны, и эту главу – как и сам завод – надо сохранить для потомков».

Фоторепортаж
Блоги