Скажи-ка, дядя…

Волею судьбы в годы Великой Отечественной войны мой дядя вместе со своей старшей сестрой – моей мамой – были помещены в детский дом. В то лихолетье было много детей, лишившихся родителей. Надо ли говорить, что из себя тогда представляли детдома? Это недостаток всего – одежды, обуви, медикаментов, школьных принадлежностей, а главное – еды.


Постоянное чувство голода порой толкало воспитанников на неблаговидные поступки. Некоторые, не выдержав вымогательства, шантажа и тирании старших над младшими, пускались в бега. Их отлавливали, возвращали на место, но они нередко потом снова покидали приют.


В одно такое путешествие,  и отнюдь не под впечатлением прочитанных приключенческих книг, отправился и мой восьмилетний тогда еще дядя Федор. Предварительно он придумал «правдоподобную легенду» на случай, если вдруг попадется на глаза дяде Степе-милиционеру или бдительным гражданам.


Невероятно, но однажды в своей Одиссее мой дядя Федя оказался на большом пароходе – плавучем госпитале, перевозившем раненых бойцов. Он курсировал по великим Северным рекам Вычегде и Северной Двине. И что более невероятно – мальчишку не отправили на берег, не передали в соответствующие органы, а приютили, обогрели, накормили. А что ему еще нужно было?


А вскоре на глаза нашему герою попалась настоящая гармонь, она принадлежала одному из раненых бойцов. Из-за тяжести ранения солдат не мог на ней играть…Зато мог это сделать наш юный путешественник. Уже тогда у него проявились способности к музыке и рисованию.


Федя развернул меха. Сначала робко, а затем более уверенно начал наигрывать мелодии из популярных тогда народных песен. Некоторые раненые бойцы начали ему подпевать. Так прозвучали «Три танкиста», «Галя молодая»…


Но вот послышалась мелодия знаменитой «Катюши». И уже сотни голосов подхватили ее. Грянуло: «Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой».


Это было неподдающееся описанию и пересказу потрясение и ощущение чего-то запредельного… «У меня даже по телу пробежали мурашки», – вспоминал потом об этом случае уже солидный мой дядя Федор Петрович, рассказывая эту историю своим детям и племянникам.


А вы только представьте тот плывущий по величественной полноводной реке ковчег скорби и печали, этот хор, не похожий ни на один другой в мире, состоящий из сотен израненных физически и душевно людей – иных без рук, ног, контуженных, перевязанных окровавленными бинтами. И в то же время это были люди, нашедшие в себе силы выразить свое презрение к боли и страданиям задушевной песней! Как они пели! Какое величие духа! Во истину всем смертям назло.


Неизвестно, как в дальнейшем сложились судьбы тех сотен раненых бойцов. Многие, конечно же, выздоровели, вернулись на фронт, воевали до Победы. Другие, потеряв здоровье, оказались негодными к строевой службе, отправились домой, кто-то так и не смог перенести тяжести ран.


Но в любом случае многим оставшимся в живых, я думаю, запомнился этот эпизод военной поры. Плавучий госпиталь, мальчик, играющий на гармони задушевные песни о девушках Гале и Катюше. И каждый, возможно, думал о своей девушке, оставшейся где-то там далеко…А впереди было еще три года войны.


Виктор ШВАБЕНЛАНД, село Староалейское Третьяковского района.

Фоторепортаж
Блоги