Как участники СВО живут «на гражданке»

О том, что нам всем нужно учиться понимать людей, вернувшихся с фронта, «АП» писала не раз. В регионе создано множество служб поддержки участников СВО, от госучреждений до общественных организаций, но все же вопросы остаются. Как живут фронтовики «на гражданке», легко ли им устроиться на работу, оформить документы на выплаты?

Отказ от отказа

У супругов Фомочкиных, Дмитрия и Юлии, пятеро дочек: Валерия, Диана, Елизавета, Полина, Софья. Уже есть внучка. До СВО жили в Боровлянке, глава семейства работал трактористом местного лесного хозяйства, а когда один за другим стали уходить на фронт земляки, он отправился тоже.

– В пятницу муж съездил в военкомат, попросился добровольцем, а в субботу ему уже повестку принесли, – вспоминает Юлия. – Другие мужики по месяцу-полтора повесток ждали, и у нас с девчонками, если честно, теплилась надежда, что будет время его отговорить… Многодетный отец как-никак, по закону может не воевать… Но нет. Пошел. Вернулся раненый.

Судя по тому, как ловко подхватывает тему Дмитрий, все это они с женой не раз уже проговаривали:

– Кто-то ведь должен воевать, лучше уж мы, пожившие, оставившие след на земле, чем молодые ребята. Из Троицкого нас много было, всех возрастов, полный вагон, мест всем не хватило, четверо еще в соседнем ехали. В Тоцком, в учебном центре, меня, многодетного, чуть не завернули обратно. Пришлось писать отказную на отказную, чтобы оставили. Там мы и сами вспоминали армейские навыки и молодых учили: часть добровольцев не были на срочной и присягу в «учебке» принимали.

– Как ведет себя человек, который впервые оказался в окопе?

– Адреналин зашкаливает, и реакции у всех разные, крайности – слезы или, наоборот, излишнее геройство. Я по дому очень скучал, мысли о жене и дочках приходилось гнать от себя.

За бумажкой в Барнаул

Сержант Фомочкин воевал под Кременной в составе мотострелкового полка. Прошлой весной во время боевого выхода не заметил мины на тропе: «Их там, как зерен на поле, враг маскирует их так, что и не заметишь». Едва остался жив, потерял ногу, год провел в гос­питалях, обзавелся новым протезом. Домой вернулся насовсем, сейчас ходит с тростью и заново привыкает к мирной жизни.

Компенсации, полученной за ранение, Дмитрию хватило на вместительный автомобиль для большой семьи и новый просторный благоустроенный дом «на кнопках». Одно нажатие – готов свежий чай, еще одно – выстирано белье. А его все не отпускает тот, другой мир, в котором каждый час жизни – подарок небес.

Проблем по возвращении у воина хватает. Социальный координатор фонда «Защитники Отечества» в Троицком Анд­рей Неустроев не понаслышке знает, как порой сложно его подопечным фронтовикам добиться элементарных своих прав, а потому сам приходит в их дома, вот и с Фомочкиным недавно познакомился.

– Мне нужно было перевес­ти пенсию из гражданского ведомства в военное, но в местном Соцфонде мне не помогли, отправили в краевой. В Барнау­ле все за пять минут решили и «откатали» нужные справки, чтобы была назначена пенсия от Минобороны. Почему нельзя было все на месте сделать? Ведь база данных единая! Ладно, я из Троицкого каждый раз еду, тут недалеко, а люди вынуждены из Солонешного добираться, из Красногорского… Хоть и говорят, что одно окно все минимизирует, волокиты хватает, и часто одна бумажка дублирует другую, – рассказывает свою историю Дмитрий.

«Запрещаю вам плакать»

Уже за сотню перевалило – обращаются люди к координатору фонда, кому с газификацией помочь, кому с ремонтом дома. Но из недолгой своей практики Андрей Неустроев успел уяснить: самое сложное – восстановление и оформление документов в случаях, когда приходится доказывать право воина на статус ветерана боевых действий. Работать по запросам непросто, ведь речь идет о персональных данных.

Сложно с трудоустройством, особенно у воевавших в ЧВК «Вагнер». Многие из них, с юности будучи в неладах с законом, провели в заключении те годы, когда их ровесники получали профессию, делали карьеру. Да, очень помогают сегодня государственные программы содействия занятости, но их недостаточно, по мнению Андрея Неустроева. Можно, к примеру, на базе учебных центров или предприятий создать направление, где нашли бы применение своим силам и способностям фронтовики из числа освободившихся, кровью искупивших свою вину.

Собеседник не сразу решается коснуться еще одной темы – внимания к семьям погибших участников СВО. Однажды мама убитого солдата на вопрос Андрея Михайловича, чем помочь, лишь тяжко вздохнула: «Чем ты поможешь… Мой сынок меня до самой смерти обеспечил…»

Проблема, весьма деликатная, знакома и Юлии Фомочкиной:

– Когда Диму ранило, меня приглашали на консультацию психолога, я бы даже сказала, настаивали… Не спорю, дело нужное, кому-то такие беседы помогают. Мне же в тот момент лучше было в храме, там и выговорюсь, и поплачу – батюшка у нас очень хороший. А потом Дима позвонил и сказал: «Если бы от ваших слез у меня нога заново отросла… Так что я запрещаю вам плакать».

– Нельзя, чтобы поддержка превратилась в «причинение добра». Не каждый, пережив утрату, готов встречаться с кем-то, открываться, пусть даже суперспециалистам, – уверен Андрей Неустроев. – Прекрасно, что ездят по селам бригады психологов, юристов, социальных работников. Но, при всей благости намерений государственных и общественных структур, их поддержка не может быть навязчивой разнарядкой, выполнив которую можно ставить галочку – помощь оказана… Когда убитые горем люди готовы будут принять помощь, они сами за ней обратятся. По опыту знаю, порой достаточно прийти в осиротевший дом, дать выговориться маме, отцу, вдове, поплакать вместе с ними, вспоминая, каким хорошим человеком был их семейный герой.

«АП» напоминает: обращаться по вопросам социального и медицинского сопровождения, трудоустройства и обучения, юридической помощи участники СВО и их семьи могут в филиал Госфонда «Защитники Отечества» в Алтайском крае (Барнаул, пр. Ленина, 5; тел.: 8 (3852) 556-777) либо к социальным координаторам в районах. С 1 мая 2024 года заработает сайт фонда на платформе портала госуслуг.