Часовщик из Барнаула разгадал тайну времени

27 марта жители Алтайского края переведут стрелки часов на час вперед. А вот Александр Шмидт переводит их каждый день, с утра до вечера.

Экзотическая профессия

В его мастерской циферблаты смотрят со всех сторон и на досужего гостя, и на озадаченного поиском необходимой детали коллекционера, и на самого обычного человека, которому его часы дороги как память. Многоголосое тиканье часов. Больших и миниатюрных, настольных, настенных, наручных. В деревянных, пластмассовых и металлических корпусах. Старинных, советских, новеньких.

– Только что двое ребят приезжали из Бобровки. Один из них, тезка мой – Александр, токарь. А второй, приятель его – специалист по дереву: делает разные резные корпуса для настенных и напольных часов. Александр хочет подарить отцу на день рождения часы в серебряном корпусе. Корпус есть, осталось только механизм починить, – Александр Давыдович неторопливо рассматривает блеклый серебряный корпус карманных часов, прикладывает циферблат, присматривается к механизму. – Я говорю: «Ты, Саша, корпус забери – почистишь. А я пока над механизмом посижу, поколдую».

Учиться всю жизнь

Это сегодня профессия часового мастера кажется экзотической. А в 1973 году, когда барнаульский школьник Саша Шмидт решил после восьмилетки идти в училище №29 – на часовщика, таких ребят набрали больше 30 человек. Учили основательно: первый год – теории, второй – практике.

– Почему выбрал свою профессию? Мне было интересно возиться с часами: разобрать – собрать, посмотреть что внутри, заставить заработать механизм. Я учился в шестом или седьмом классе, когда впервые попробовал разобрать часы моей сестры. Взял пинцет, отвертку – разобрал, покопался. Она не отругала. Потом в магазине купил набор инструментов и начал сам изучать часовое дело. А в училище мне все легко давалось. Я уже через 2 месяца на доске почета «висел». Самое интересное, что практические занятия у нас вела женщина – Капитолина Ильинична. Потом армия, а вернулся – пошел работать в «Рембыттехнику» в часовой цех. С 82-го по 84-ый работал в гарантийной мастерской, потом на вокзале лет десять и в «Доме быта» на Попова лет двадцать – пока его не закрыли. Часовой мастер учится всю жизнь – ведь все время появляются новинки. После училища старался всю информацию, какую можно, по часам собрать – ходил на Ленинский проспект в книжный магазин – скупил там все книжки, какие по часовому делу появлялись. Но немного удалось найти – книг пять. И они были только по советским часам. По импортным тогда информации не было. Еще с заводов получал информацию, особенно, когда работал в гарантийной мастерской.

В 70-ые годы в СССР работало несколько часовых заводов – Минский, Первый и Второй Московские. В 90-ые стали массово привозить китайские электронные часы – «и молодежи лень стало заводить часы каждый день», – резюмирует Александр Давыдович. Но мастер уверен, что наручные часы уже возвращаются в нашу жизнь:

– Думаю, что мода на наручные часы возвращается. Конечно, сначала все увлеклись телефонами – можно было их доставать и показывать, хвалиться, а сейчас уже это не так модно, пожилому человеку вообще трудно в телефоне разглядеть, который час, а в солнечный день – и молодой на затемненном экране телефона толком ничего не увидит. Так что наручные часы возьмут свое.

Сейчас у Александра Шмидта – «свое дело». Маленькая мастерская по соседству с ателье, в которой он каждый день с утра и до вечера, даже в праздники. Кроме стеклянных шкафчиков, где стоят, лежат и висят подопечные Александра Давыдовича, в мастерской два стола – такие столы раньше специально для часовщиков выпускали на заводах. На одном даже бирка сохранилась – «Изготовлен в 1989 году». Стул у мастера – самый обычный: школьный с деревянной спинкой. На столе – инструменты: пинцеты, отвертки, лупа.

– До сих пор пользуюсь инструментами из тех, что выдавали еще в училище – из «набора часовщика». Раньше часто заказывал инструменты на заводах. Сейчас с этим проблема. Но на мой век запаса хватит. Есть такая шутка: «Стол часовщика напоминает помойное ведро: никогда не бывает пустым», – посмеивается Александр Давыдович.

Своя хитрость

По словам мастера, приходят к нему и с карманными, и с наручными часами,  приносят часы с боем, настольные:

– Бывает, что приносят швейцарские часы в золотых корпусах – такой марки, например, как Rado, обычно – женские. Часто приносят японские часы марки Orient, судя по всему, стали популярны и корейские Romanson. Постоянно чиню советские часы с боем 50-ых годов. Хотят отремонтировать – потому что память детства, память об ушедших родителях. Вот недавно был мужчина лет 60-ти. Принес такие часы и говорит: «Я помню, как бабушка мне под тиканье этих часов пирожки стряпала. И говорила, что когда стрелки подойдут и часы пробьют – тогда за пирожками приходи».

Хоть и похожими бывают одни часы на другие, но к каждым часам – свой подход, своя хитрость требуется, чтобы починить:

– Сейчас много новинок – с каждой надо разбираться. Механизмы хоть и похожи, а смотришь внимательно – колеса другие, или календари, барабаны, маятники. Многие хотят отремонтировать напольные часы, но для них подобрать механизм труднее всего. Бывает, что на импортные настенные часы нет деталей. Раньше было проще – нет деталей, идешь к токарям: они тебе и на советские, и на импортные деталь могли выточить. Сейчас сложно толкового токаря найти.

Частые гости у Александра Давыдовича – местные коллекционеры. Совсем недавно знакомый принес часы – немецкие, настенные в деревянном корпусе. По оценкам мастера – им более 100 лет. Придется с ними повозиться. Ремонт таких часов может занять неделю, а то – и две:

– Чтобы работать часовщиком – выдержка должна быть немалая, нужно работать внимательно и спокойно. Бывает, конечно, не получается, тогда я часы в сторону откладываю и домой иду, высплюсь, а с утра на работу с ясной головой – и все получается. Как зрение удалось сохранить? Морковку ем всю жизнь, - говорит Александр.

«Легко и быстро» не бывает

Из одногруппников Александра Шмидта – мало кто работает до сих пор. Подводит зрение. Часовщик практически не расстается с лупой: когда двукратного, а когда и пятикратного увеличения. Чем выше кратность – тем больше нагрузка на зрение. Старые мастера уходят из профессии, а новые – не приходят:

– Молодежь в часовые мастера не идет. Сейчас как думают: зачем теорию учить? В интернете начитаются всякой всячины. А я считаю, надо взять книжку, выпущенную в 1972 году, и прочесть – и тогда будете понимать, что к чему. Иногда просятся ко мне в ученики. Но я сразу говорю: сначала теория, потом только практика – и поблажек не будет. Бывало так, скажешь ученику, как надо сделать, а он делает – да как попало. Я спрашиваю потом: «Ты почему так сделал?». «Так же легче!», – отвечает. Но легко – не значит правильно. В часовом деле «легко и быстро» не бывает. Год-два как минимум нужно ученику, а вообще-то – часовой мастер учится всю жизнь.

Пока мы разговаривали, в мастерскую заглянул еще один гость – судя по всему, давний знакомый часовщика:

– Это Вячеслав – вертолетом управляет. А в свободное время – коллекционирует часы. Как пойдет на пенсию – возьму его себе в ученики.

Сам Александр Шмидт часы не коллекционирует – говорит, было дело – собирал старинные настенные часы, но потом коллекция стала «слишком шумной» и мастер с ней расстался – что-то обменял на нужные детали, что-то отдал в музей «Ларец счастья». Сейчас у него дома двое настольных часов – одни бронзовые а ля «Хозяйка Медной горы» и вторые – со статуэткой льва.

«Идут часы и человек живет»

В мастерской Александра Давыдовича беспрерывно «разговаривают» не только обладатели циферблатов и шестеренок – на шкафах стоят клетки с канарейками, которые выводят вдохновенные трели в такт механическим соседям. На вопрос о птицах, Александр Давыдович смеется:

– Еще одна моя страсть. Это как часы – практически всю жизнь птиц держу.

– Птицы чирикают, да еще и все часы тикают на разные голоса. Не надоедают вам, пусть бы стояли и висели молча?

– Нет! Как часы могут надоесть? Часы не должны стоять. Они дают жизнь – идут часы и человек живет.

Кстати

Сложный ремонт наручных часов – 800 – 1000 рублей.

Сложный ремонт настенных или настольных часов – 2000 – 4000 рублей.

Совет мастера: Главное – берегите ваши часы от сырости и от ударов. Тогда они прослужат вам долгие годы.

«It’sRussianTime»: часовое дело возрождается?

Уходят ли тайны советских мастеров-часовщиков в прошлое или приходит время для нового поколения их учеников и последователей? В 2012 году в России вышла книга питерского часового мастера и изобретателя Константина Чайкина «Часовое дело в России. Мастера и хранители». Автор посвятил книгу истории и знаменитым часовым мастерам – «инструментальным художникам», как их называли в петровские времена. Сорокалетний Константин Чайкин – уже сегодня часовщик-легенда. Он создал первые в России настольные часы с турбийоном – специальным устройством, частично компенсирующим притяжение Земли. Это один из самых сложных и дорогих дополнительных механизмов в часах. Первым изобретателем устройства был знаменитый часовщик Абрахам-Луи Бреге, запатентовавший турбийон в 1801 году.

Как пишут знатоки, сегодня турбийон нужен не столько для повышения точности хода часов, сколько для демонстрации исключительного мастерства часовщика и статуса владельца таких часов. Еще одно изобретение молодого российского мастера – часы с указателем ежегодно переходящей даты православной Пасхи. Эти часы Константин Чайкин создавал более 2 лет. Теперь они находятся в покоях Патриарха Кирилла. Как выразился Константин Чайкин, его книга это «своеобразная ода часовому искусству России – самобытному, выдающемуся, исключительно сложному и неизменно оригинальному… Нигде в мире вы не встретите, например, такой оригинальной функции, как указатель белых ночей, задуманной русским механиком Иваном Кулибиным».

 Константин Чайкин не ограничился воспоминаниями о былых временах – в 2003 году питерский мастер открыл часовое ателье, которое затем превратилось в мануфактуру, и сегодня часыкласса люкс под маркой KonstantinChaykin из коллекций «GeniusTemporis», «Levitas», «Lunokhod», «Cinema» – красуются на руках своих владельцев по всему миру.

Философия бренда: «It’sRussianTime» – пришло время показать миру, на что способны талантливые русские мастера».

Елена Щуревич