Чем методики поисковиков Алтайского края отличаются от других

В череде майских дат 25, Международный день пропавших детей, выделяется особо. В нашей стране их поиском занимается организация «ЛизаАлерт», ее отделения в регионах России. Лето для поисковиков – пора горячая, как рассказала «АП» старшая направления «Пресс-служба» отряда в Алтайском крае Полина Чербу.

Рост – многократный

– Полина, что меняется для вас с наступлением теплых дней?

– Количество заявок на поиски – оно возрастает в разы. Начинаются каникулы, люди открывают сезон, выезжают на природу, на дачу, рыбалку и охоту. Увы, отправляясь на отдых, они пренебрегают элементарными правилами безопасности. Например, считают лишними в природной среде гаджеты, телефоны, смарт-часы, позволяющие определить геолокацию человека, значительно упрощающую поиски.

– Если сравнить Алтайский край с Москвой, скажем, в чем отличия?

– В мегаполисе поисковики больше работают в городской среде. Там плотность населения выше в принципе. Много приезжих, которые легко дезориентируются, тех, кто страдает деменцией, потерей памяти. Люди теряются зимой и летом, там нет сезонных пиков, как у нас. Алтайские добровольцы работают в основном в природных массивах, ищут потерявшихся грибников, охотников, рыбаков, взрослых и, к большому сожалению, детей. Слава богу, счастливых исходов поиска у нас больше, чем трагических. Один из громких случаев, когда был мобилизован наш отряд: прошлым летом в тайге Тогульского района потерялась 12-летняя девочка. Нашли ее на вторые сутки живой и здоровой.

– Как может ребенок потеряться? Ведь взрослые априори должны быть рядом, тем более в лесу, в тайге, на даче.

– Дети очень активные, за ними глаз да глаз, и большая часть несчастий случается по недосмотру взрослых. Например, приехала семья на дачу, и пока взрослые занимались делами, ребенок поехал кататься на велосипеде, заехал в лесок, свернул не на той тропке… Самый короткий в истории отряда поиск у нас случился в прошлом году на трассе здоровья. Мама приехала туда с малышом, в какой-то момент отвлеклась и уже не нашла его рядом. Женщина позвонила нам сразу, и ребенка нашли моментально – он не успел далеко уйти. Многие родители настаивают, чтобы сын или дочь, отправляясь на дачу, скажем, оставляли дома телефон и смарт-часы, мол, они там не нужны, лучше послушай пение птиц… Однако именно гаджеты спасают пропавших – на их сигналы ориентируются экипажи, выходящие на поиск. С этой точки зрения более разумен такой вариант: перед семейной вылазкой на природу мама и папа ставят родительский контроль, проговаривают заранее все дисциплинарные моменты с ребенком, но включенный и полностью заряженный телефон у него должен быть обязательно.

Нейросети в помощь

– Как изменились за годы работы «ЛизаАлерт» технологии поиска?

– Методики алтайских поисковиков постоянно совершенствуются и сегодня признаны едва ли не самыми эффективными в стране. Именно наш отряд часто выступает координатором поисков, организует всю штабную работу. «ЛизаАлерт» работает в 64 регионах России и действует как единая организация. Например, нам срочно надо заказать карты поиска в регионе, а местный картограф занят. Запрос отправляется в рабочий всероссийский чат, карту сделает человек из другой области или края. И если в случае резонансного сложного поиска нужны усилия нескольких отрядов, они подключаются. Конечно, у каждого региона свои финансовые возможности. У нас, к примеру, нет таких машин, как у Москвы – «соболей», квадроциклов, вездеходов «Шерп» – но мы плотно сотрудничаем с МЧС, спасатели предоставляют весь необходимый технический ресурс, мы часто выручаем друг друга. С недавних пор у нас внедрены в практику осмотр и фотосъемка территории поиска с дронов с последующей обработкой снимков нейросетью. Это уникальная методика «ЛизаАлерт». Искусственный интеллект обрабатывает тысячи снимков и оставляет в работе лишь те, на которых есть признаки нахождения человека в природной среде, например, принадлежащие ему вещи.

– Чтобы найти и спасти кого-то, поисковик как минимум должен обезопасить себя в первую очередь. Ведь работать приходится сутками, в тяжелейших условиях. Этому где-то специально учат?

– Главное для нас во время поиска – не увеличивать количество пострадавших. Поэтому поисковики постоянно учатся. Мы недавно вернулись из Томска, где прошли общесибирские учения с участием самых опытных наших ребят, – отрабатывали выполнение задач резонансного поиска в условиях сложной местности. Такие мероприятия дают новичкам движения четкое понимание, что такое поиск, а бывалым позволяют отточить навыки. Объем подготовки очень большой, включая азы обязательной экипировки. Обувь – берцы или трекинговые ботинки, удобные, надежно фиксирующие голеностопы. Одежда с длинными рукавами, светоотражающие жилетки в темное время суток. Головные уборы, волосы, если длинные, собираем в пучок. От кровососущих и гнуса используем инсектицидные препараты, не забываем о прививках от клещевого энцефалита и страховые сертификаты. Если отряд уходит на долгие задачи, то каждые 30 минут – остановка, самоосмотр и осмотр товарищей на предмет присасывания клещей.

Если жизнь на волоске

– Часто, когда пропадает ребенок, выявляется и неблагополучный социальный бэкграунд его жизни. Принято считать, что в хороших семьях дети не теряются. Так ли это?

– Это миф. Дети из семей неблагополучных и самых обычных теряются примерно одинаково. Но вы затронули довольно деликатную тему. Чтобы понимать, куда мог пойти человек, неважно, взрослый или ребенок, чтобы определить вероятный маршрут и зону поиска, нам важно знать ситуацию со всех сторон. В том числе о взаимоотношениях в семье, возможных изменениях в поведении пропавшего. Нам важно сохранить доверие людей, а они нередко боятся, стесняются говорить о том, как на самом деле обстоят дела. Заявители, как правило, стыдятся говорить о семейных конфликтах, а мы меж тем теряем драгоценные минуты, в которые, возможно, на волоске висит жизнь ребенка. Нам надо найти человека; поэтому – да, уточняем всю информацию и предысторию, от которой зависит результат поиска. МЧС, полиция, когда к нему подключаются, работают далее по своим алгоритмам, с комиссией по делам несовершеннолетних, например, если выясняется, что пропавший жил в ситуации социального риска. Если причина недосмотра родителей – их загруженность на работе, с ними все равно побеседуют во избежание повтора инцидента. Никакой занятостью нельзя оправдать незаинтересованность мам и пап жизнью ребенка.

– Когда, в какой момент можно считать, что человек пропал и уже бить тревогу? Правда ли, что в полиции принимают заявления лишь на третьи сутки его исчезновения?

– Это стереотип, не имеющий под собой основания, но отчасти связанный с российской действительностью. Возможно, его помогли сформировать фильмы, в которых по сценарию дежурный советует убитым отчаянием людям приходить через три дня… Не существует постановления, которое устанавливало бы какой-либо срок. Первое, что надо сделать, если ваш близкий, ребенок или взрослый не вернулся из школы, с работы, с прогулки, перестал отвечать на ваши звонки – проверить известные маршруты и контакты. Затем – сообщить о ЧП нам (8-800-700-5452) и в службу 112. Чем быстрее, тем лучше. Дабы не случилось непоправимого, нельзя терять времени. Даже если выяснится впоследствии, что тревога ложная.