По ту сторону мира

Озерский психоневрологический интернат, что в Тальменском районе, – один из крупнейших среди учреждений подобного типа в крае.

Для жителей Озерок он привычная часть инфраструктуры села. А что мы знаем о людях, живущих в его стенах? Побывав здесь, «АП» увидела маленькую модель мира, такого же, как наш, только куда более милосердного и мужественного.

Небеса обетованные

Профиль интерната – психоневрология, увы, породил в обществе стереотипы на уровне бородатых анекдотов про наполеонов и генсеков. Спасибо директору интерната Владимиру Земакину, он сразу попросил журналистов отбросить предрассудки и предупредил: мир поменяется для нас после визита в это заведение. Он и сам изменился. Сегодня Владимир Николаевич даст отповедь любому, кто позволит себе высказаться о его подопечных плохо или иронично. Однажды жестко ответил коллеге, назвавшему интернат «дуркой»: «Дурдом – в головах таких, как ты, а мои ребятки уж точно не инвалиды на доброту и искренность».

– Здравствуйте, приехали? А мы вас с утра ждем! – громко и радостно сообщает женщина, явно стараясь обратить на себя внимание.

На улыбку Наташи не ответить невозможно, и мы поддерживаем игру: «Какая вы красивая. На репетицию идете?» Наталья, польщенная, с видом кинозвезды, только что получившей «Оскар», дефилирует в клуб. Она вокалистка и на днях защищала честь интерната на краевом конкурсе художественной самодеятельности учреждений соцзащиты такого типа.

– А ко мне сын сегодня приезжает, – делится своей радостью сухонькая старушка. Судя по слезящимся глазам, долго уже высматривает своего ненаглядного там, где облитая солнечным глянцем дорога уходит в бор.

– Теть Лен, он уже выехал из Барнаула, скоро будет здесь. Ты иди пока, отдохни,  котят покорми.

Дождавшись, пока бабушка отойдет подальше, санитарки шепчут:

– Сын у нее есть, это правда, но он лет пять уже глаз не кажет. Как привез сюда маму, так дорогу и забыл. Она очень хорошая, но ей присмотр постоянный нужен. То имя собственное забудет, то термос вместо чайника на плиту поставит. И про сына то перестает говорить, а то снова начинает…

Сын – единственный образ, еще удерживаемый угасающим мозгом бабушки. Мальчик, которого она вырастила, выучила, которому отписала свое жилье, не может ее забыть. Вот и хвалится старушка каждому входящему ненаглядным своим сыночком. Мысли-то материальны…

Еще одному «сынку» Земакин сам преподал урок нравственности. Мужчина живет в Новосибирске, ездит на «Инфинити» и зарабатывает прилично. В Озерки он приехал со старенькой мамой и коммерческим предложением. Интернат получает спонсорскую помощь, а сынок – мамину квартиру в центре Барнаула. Сделка эта разозлила тогда Земакина не на шутку: «Тебе что, квартир не хватает? Ты на эти деньги лучше сиделку маме найми, если самому уход не по силам, но пусть она свой век в родных стенах доживет, а не в интернате».

Не суди…

Всего 15% обитателей интерната одиноки. У остальных есть родственники. Народ в интернате живет самый разный. Мама Люба и двое ее детей, у всех психиатрические диагнозы. Известный в Барнауле инженер-строитель, строивший в свое время барнаульский поселок Южный. Кандидат наук, который попал сюда после ДТП и черепно-мозговой травмы. Есть те, кто пристроил сюда больного родственника от безысходности. Та же олигофрения требует ухода, который работающий человек обеспечить вряд ли сможет. А кто-то отдал малыша в казенное учреждение, услышав врачебный диагноз, и ребенок со временем просто перешел из детского во взрослый интернат. Для третьих, представителей асоциальной прослойки, этот дом – спасение. Не приведи господи кого-то осуждать, не наше это дело. Так и Владимир Николаевич считает. Его забота – сделать так, чтобы всем здесь было хорошо.

Владимир Земакин пришел сюда директором восемь лет назад и первым делом искоренил пьянство. До него пьяные санитарки были нормой. Нынешний статус дома-интерната – учреждение стационарного обслуживания образцового содержания. Жилые корпуса, медпосты, пандусы и поручни,  длинные коридоры с просторными холлами – это, пожалуй, интернат. Ноутбуки, жидкокристаллические телевизоры и мягкие уголки в комнатах, откормленные и довольные жизнью коты, любимцы местных обитателей, – это дом. Родные стены для инвалидов, стариков, хроников с психическими заболеваниями, которым нужны уход и присмотр. Мини-город, в котором есть свои баня, парикмахерская, столовая, клуб с аппаратурой.

По программам трудовой реабилитации бригады по специальностям растят в подсобном хозяйстве овощи для местного пищеблока, разводят кроликов,  лошадей, свиней. Производят гипсовую декоративную плитку. Занимаются ремонтом и строительством. Есть даже плодоносящий сад и спортзал, обустроенный в пустующем некогда подвале. «Мои ребятишки делом заняты и не чувствуют своей оторванности от внешнего мира», – гордится директор большим хозяйством. Его можно назвать красивым, душевным и даже образцовым. Если абстрагироваться от того, в каком заведении ты находишься.

«Я к маме»

«А вы меня отпустите?» – на этот вопрос людей, которые помнят свой дом, Владимир Земакин отвечает раз по сто за день. Территория интерната не обнесена глухим забором, люди ходят свободно кому куда надо. Потому что это их дом, а не место лишения свободы и не психиатрическая больница. Из буйных здесь только зеленые насаждения. Хорошей традицией в интернате стали культпоходы в город с кем-то сопровождающим из состава персонала. Правда, иногда человек с утраченными социальными связями уходит сам в поисках родных. Трасса рядом, а водители у нас сердобольные… Одного подопечного недавно из Красноярска вернули, второго – из Кемерова, третий, проголодавшись, сам пришел в полицию и назвал адрес интерната. Есть парень, который постоянно ходит в Красный Боец. Сначала не могли понять, что его туда манит. Потом выяснили. Там когда-то стоял отчий дом, жили родители. Теперь уже нет ничего и никого, а он все ходит.

Бывают и обратные истории. Медсестра Татьяна Ленник рассказала, как года три назад едва не потеряли одну из подопечных. Много лет Марина жила в Озерках, а потом ее перевели в Ларичихинский интернат. Она оттуда ушла, брела двое суток по лесу и вернулась в Озерки. Перед персоналом дома-интерната предстала голодной, искусанной комарами и тоже сказала: «Я хочу домой». О своих подопечных Татьяна Ленник говорит с нежностью почти материнской: «К этим людям надо привыкнуть и понять их. У каждого из них свои характер и судьба. Но мы все общаемся друг с другом как одна семья. Мои подопечные в зависимости от возраста называют меня кто мамой, кто сестрой, кто дочкой. И к каждому нужен особый подход – когда участие, когда строгость».

Медицинский диагноз у каждого жителя этой обособленной страны – свой, а вот социальный прогноз – один на всех. Все они останутся здесь до конца своей жизни. Жизни по ту сторону мира.

Справка

В год содержание учреждения стационарного социального обслуживания граждан обходится в 42 миллиона рублей. 75% пенсий опекаемых, а это 21 миллион (в среднем 12 тысяч рублей в месяц на человека), уходит на проживание, медицину, питание, уход, одежду, обувь, при надобности – ортопедические изделия и т.д. 25% остаются у опекаемых. В Алтайском крае действуют 40 интернатов (количество проживающих – 5660 человек), в том числе 10 – психоневрологического профиля (более 3 тысяч человек).