Рассекреченный документ из Центрального архива пролил свет на судьбу фронтовика

Бывает так, что фронтовика нет на белом свете уже много-много лет, а весточки с войны всё идут… Так случилось у жительницы Поспелихи Светланы Фетисовой. Она не знала почти ничего о фронтовой судьбе отца – он не рассказывал. Свет пролил рассекреченный лишь недавно документ из Центрального архива Министерства обороны.

Где-то на Украине

Иван Добренко всю жизнь проработал сельским учителем. О своих подвигах, как другие фронтовики, не рассказывал, да и вообще старался избегать всяких упоминаний о войне. Была на то своя причина – плен. Он выжил в аду немецких концлагерей, но не мог вспоминать и говорить о пережитом. Да и негласная установка была по поводу таких участников войны: остался жив – радуйся и существуй потихонечку. И даже из родных мало кто знал, какой упертый характер скрывается за чрезвычайной скромностью простого сельского учителя.

– Ни маме Марфе Митрофановне, ни тем более своим детям, мне и сестре Людмиле, папа никогда не рассказывал, что ему пришлось пережить. Тема войны у нас в доме была табуированной. И награды свои он на людях не носил. И большие компании фронтовиков у нас не собирались на 9 Мая. Папа общался лишь с двумя самыми близкими своими друзьями, – говорит Светлана Ивановна.

Как это часто бывало до войны, из-за нехватки учителей выпускника десятилетки Ивана Добренко поставили учительствовать в школе села Соколовка. Потом – война, призыв на фронт Новичихинским военкоматом. И провал на целых четыре года, про которые семье было известно лишь то, что он, рядовой, воевал в составе 496-го гаубичного артиллерийского полка 130-й стрелковой дивизии летом 1941 года на Украине. Дивизия эта отступала, отдавая немцам один за другим рубежи Днестра, Днепра. И к осени, разбитая и практически уничтоженная, попала в окружение. Впоследствии была еще дважды переформирована и закончила свой путь боями Берлинской наступательной операции. Судя по тому, что известно родным Добренко, Иван Иванович пробыл на передовой менее года и попал в плен как раз во время страшных боев осени 41-го. По одним данным, в районе села Городница (Ивано-Франковская область), по другим – близ Черниговки (Запорожье).

«Очищен от подозрений»

С этого момента и до самой Победы в биографии Ивана Добренко одно страшное слово – «концлагерь». Точнее, два. Сначала Нюрнберг, созданный специально для военнопленных шталаг, через который прошло около 200 тысяч человек. Затем – фабрика смерти Освенцим, оставившая на всю жизнь след в виде незаживших шрамов и наколки на левой руке лагерного номера 37304. И каждый раз, когда после войны кто-то из близких пытался осторожно узнать, как же ему удалось выжить там, замолкал, мрачнел глазами и душой. 

Иван Иванович вернулся в Соколовку в самом конце 1945-го, когда его односельчане, те, кому суждено было остаться в живых, уже были дома. Полгода шла проверка. «Очищенного от подозрений» Добренко снова взяли в школу. Более того, много лет педагог добивался – и добился-таки! – чтобы его приняли в коммунисты. 

Окончил Рубцовское педучилище, женился, с женой Марфой Митрофановной, тоже учительницей, в 1968 году переехал в Поспелиху, воспитал дочерей, обе они стали стоматологами.  

– В те годы фронтовики еще молоды были, работали и в каждой семье был свой очевидец войны, который мог что-то рассказать о ней. А наш папа молчал. Нам было обидно, но мы не настаивали, в нас какая-то генетическая, что ли, настороженность жила. Каким-то чутьем знали, что пережил он страшное. Но когда в конце 50-х вышла книга «Судьба человека», он ее прочел, на первой странице написал: «Это моя судьба». И расписался. А когда фильм этот показывали, плакал.

Всю свою послевоенную жизнь до начала 70-х, когда ушел на пенсию, Иван Иванович учил детей. И вот они считали его настоящим героем. Потому что жизнь он любил так, как мало кто вообще ее любит. Жить не мог без своих учеников, водил их в походы. И если только подозревал, что худо у ребенка в семье, шел и наставлял горе-родителей.

Спасибо, что выжил

Пролить свет на некоторые факты биографии Ивана Добренко Светлане Ивановне помогли ее сыновья Сергей и Олег (оба офицеры, к слову). После того как в год 75-летия Великой Победы появилась на сайте ЦАМО очередная партия рассекреченной информации, Фетисовы сделали официальный запрос. Ждали ответной архивной справки долго, видимо, из-за сложностей работы архива в ковидный год, но дождались всё же. Все данные совпадали. Кроме одного. Глава семейства был не рядовым, как значилось всю жизнь в военном билете, а командовал взводом в звании младшего лейтенанта. Можно предположить, откуда взялись такие расхождения – вариантов немного. Первый – неразбериха начала войны в ведении документов, второй – Добренко могли лишить офицерского звания из-за того, что он был в плену.

А награды, кто бы что ни говорил, вот они: медали «За оборону Киева», «За победу над Германией», орден Отечественной войны II степени, который Иван Иванович получил весной 1985 года в честь 40-летия Победы вместе с другими фронтовиками Поспелихи.

Не удержавшись, я спросила Светлану Ивановну, что бы она сказала сейчас своему папе, если бы была такая возможность?

– Я верующий человек и знаю точно: он нас видит и слышит. И я ему говорю: «Папочка, родной, спасибо тебе за то, что ты выжил, продолжил свой род, и благодаря тебе живут наши дети и внуки».