Гвардии рядовой

- А вы в каком жанре собираетесь писать: эссе, интервью, зарисовка, статья?.. - удивил вопросом корреспондентов «Алтайки» Георгий Александрович Лежебоков. Оказалось, после войны окончил МГУ по специальности «Русский язык и литература». Причем последние два года он параллельно учился еще и на курсах журналистов.

На столе среди наград, дипломов и грамот мы увидели воспоминания «Своим детям и потомкам». Есть в них и глава о войне. Ее фрагменты и предлагаем вниманию читателей.

* * *

После призыва направили меня учиться в 18-ю окружную военную школу снайперов, находившуюся в Майкопе. Но по окончании пятого месяца обучения ее расформировали. Приехали представители воинских частей, и часть курсантов школы (в том числе и меня) отправили на пополнение только что вышедшей из боев на Карельском перешейке 13-й гвардейской воздушно-десантной бригады, а оставшихся отправили прямо на фронт. После изучения нового оружия, учебных стрельб, прыжков с парашютом, бросков по «тылам противника» пришел и наш черед.

…На узловой станции Орша один за другим подавались уже оборудованные двухъярусными нарами грузовые вагоны, и мы отправлялись в путь. А путь был долгим: проехали Украину, Молдавию, Румынию... Наш полк в конце декабря 1944 года выгрузился на недавно освобожденной станции Монор, недалеко от Будапешта. Прибывшая сюда 9-я гв. армия поступила в резерв командующего 3-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Толбухина.

…И вот день настал. «На плечах» отступавшей танковой колонны противника мы двинулись в наступление. Самолеты, танки, «катюши» и артиллерия - все было задействовано одновременно. И тут раскрылся ад, куда даже глянуть было нельзя. И это не художественное описание, а запечатленная, как фотоаппаратом, глазами рядового солдата действительность... И как ни сопротивлялись фашисты с ожесточением обреченных, все же их оборона была прорвана. Наша армия освобождала города Венгрии один за другим, через два месяца после освобождения Будапешта пала Вена.

…Наш 300-й полк находился уже у городка Сан-Пельтэн, на западе от Вены. Однажды на передовой случилась передышка. Мы сидели в наспех вырытых неглубоких окопах передовой линии, страшно много курили под методичным минным огнем противника и ожидали приказа о наступлении. Думали каждый о своем, а я, предвидя уже скорый конец войны, планировал будущее: «Если останусь жив, буду учиться»...

...Это было после полудня. Мы находились в лесном массиве у подножия одной из сопок, на которой закрепилась вырвавшаяся вперед рота соседнего полка. Она была окружена противником. Чтобы ее освободить, солдаты этого полка прошли через наши позиции и вместе со всеми пошли в атаку. Началась невероятная трескотня не только от автоматных выстрелов, но и от разрывных пуль. Один из десантников, продвинувшийся вперед на каких-нибудь метров тридцать от наших окопов, вдруг как-то замедленно развернулся в нашу сторону, выронил из рук свой автомат и грудью упал на землю. Командир нашего взвода приказал двум солдатам по-пластунски добраться до упавшего солдата и доставить его в окоп. Приказ выполнили, младший сержант был еще жив. Разрывная пуля попала ему в шею: спереди вход пули был обозначен только пятном крови, а сзади на выходе пуля разорвалась и разворотила рану. Захлебываясь кровью, десантник успел только прохрипеть: «Эх, зря, видно, мне присвоили звание Героя» – и потерял сознание. По приказу комвзвода раненого положили на плащ-палатку, четверо солдат (в том числе и я), пригибаясь к земле, бегом понесли его на КП батальона, где находился санвзвод. Только мы добежали до дорожки между сопками, нас обстрелял немецкий снайпер. Но мы успели скрыться за кустами и еще быстрей побежали на КП батальона. Раненого Героя передали санитарам, его тут же на машине отправили в медсанбат.

…Мы остановились на сопке, с которой на восходе солнца хорошо была видна деревушка из нескольких домов. … Двое немецких солдат, видимо, подвыпивших, обняв друг друга за плечи и напевая во все горло песню, переходили через деревенскую дорогу из одного дома в другой. Солдат без гимнастерки выскочил из дома во двор и начищал до блеска свои сапоги. Человек в поварском колпаке пару раз выскакивал за водой. Безмятежная жизнь...

…Выскочив из придорожных кустов, мы с двух сторон побежали в деревню. Я успел первым добежать до раскрытых ворот усадьбы, но тут немец из-за бочки с водой выстрелил в меня из пистолета. Пуля просвистела у самого уха. Подбежавшие товарищи отобрали у немца пистолет и обыскали. Затем я остался с этим пленным во дворе, а ребята взяли в плен еще двух немецких солдат. Командир роты приказал мне отвести их на КП батальона.

…Я показал пленным на свой автомат в одной руке и «лимонку» в другой, спросил: «Фэрштээн зи?», они дружно ответили: «Я, я» – и мы тронулись в путь. Почему выбор конвоировать пленных выпал на одного меня, не знаю. Но я очень боялся, когда мы перешли дорогу и пошли по узкой тропинке сквозь густые заросли кустарника, что пленные могут разбежаться. Вдобавок после ночного похода по сопкам мои ноги не держали меня. Очень стыдно сознаться, но я не выдержал и по выходу из зарослей окриком остановил пленных, заставил их присесть и сам чуть не упал на землю. Как эти трое здоровенных парней не напали на меня, не знаю, но судьба сберегла. Передохнув три минуты, мы полезли почти ползком на довольно крутую сопку. Благополучно выбрались наверх, к нам подошел командир батальона с переводчиком и стал допрашивать пленных.

Вскоре вернулись товарищи из деревни. Мы заняли круговую оборону в ложбине между сопками, выставили дозоры. После завтрака все заснули. Однако к полудню пошел снег, мы стали мерзнуть, так как все были в летней форме.

Только перед наступлением вечерней темноты мы двинулись вдоль дороги по лесу. На соседнем хуторе попали в засаду. Здесь стычка была короткой. Когда мы подошли совсем близко, из засады в нашу цепь немцы бросили ручную гранату и ударили из пулемета. Пули никого не задели, прошли поверху, а вот разорвавшаяся граната вывела из строя пять человек. Четверо были легко ранены осколками (в том числе и я), а один солдат – тяжело.

Нашли большую телегу, запряженную волами. На солому уложили тяжелораненого, а мы, четверо с автоматами наготове, сели по углам телеги. Только к полудню мы выехали на свою сторону. Как нашлась щель в передовой линии немцев - уму непостижимо…

К вечеру нас доставили в медсанбат. А утром я встретил знакомых ребят. Они везли на закрытых брезентом американских машинах ящики со снарядами и патронами на передовую линию. Они быстро уговорили меня: вместо того, чтобы по направлению медсанбата пробыть в госпитале неделю, а потом попасть в запасной полк, ехать с ними в нашу часть. Я тут же согласился.

Часа через два-три мы были уже на месте. Наши части уже взяли г. Сан-Пельтэн, а потом – опять в тыл противника на территории Чехословакии западнее Праги. Мы должны были перекрыть все дороги прорывающейся с боями на запад немецкой группировке.

Это были уже последние дни войны. Бои шли не сплошной линией фронта, а по разным направлениям, вплоть до условленной с американцами линии разделения наших армий. И вот в одном чешском селении поздним вечером кто-то принес свежую газету на немецком языке. На первой странице крупными буквами был напечатан заголовок: «Дер криг ист цу эндэ!» - войне конец. В публикации говорилось: сегодня в 24 часа все воинские части прекращают огонь. Солдаты повыскакивали из домика и дали салют из автоматов в честь Победы. Это было 8 мая 1945 года...

Люди радовались тому, что наконец закончилась ненавистная война, а тем временем наши части продолжали вести местные бои с прорывавшимися на запад группами фашистов. Через несколько дней мы вдвоем с товарищем на мотоцикле на повороте дороги между селениями попали под огонь засады. Мотоцикл перелетел через кювет, меня выбросило на землю. О своем товарище, который управлял мотоциклом, даже ничего не могу сказать: жив ли, нет? Мне достались две пули: одна прошла насквозь в двух сантиметрах выше сердца и вышла через нижний край левой лопатки, расколов её...

Материал подготовила Светлана ТИРСКАЯ.