Михаил Селютин дал эксклюзивное интервью «Алтайской правде»

Не одну профессию в кино освоил гость «Алтайской правды» Михаил Селютин – член Союза кинематографистов России, член Гильдии кинорежиссеров, член правления Гильдии актеров кино России.

Конечная, Надежда…

- Михаил Михайлович, начнем с самого начала – с вашей малой родины.

- Моя мама родилась в Пензе, ее отца, зажиточного крестьянина, раскулачили и сослали на Алтай. Я родился в 1940 году в Рубцовске, а с 1941 по 1943 мы мотались по Средней Азии. Потом вернулись в Рубцовск и прожили там еще пять лет. Мама, Нина Ивановна Зуева, работала воспитательницей в детском саду.

В 1948-ом переехали в Семипалатинск, жили в пригороде на левом берегу Иртыша. Когда мама в 1951 году вышла замуж за фронтовика Леонида Евграфовича Андреева, мы уехали жить на… атомный полигон. Это был закрытый секретный гарнизон Семипалатинск-21 (или Москва-400, Конечная, Надежда, позже город Курчатов – прим. авт.). Отчим служил в в/ч 52605 и мы в городке прожили очень долго, я там девятый класс окончил. 

Помню, как в 1953-м на полигоне испытывали первую атомную бомбу. Нас, жителей городка, в день взрыва собрали на стадионе. (Из всех ближних селений и аулов люди были выселены заранее). Нас встретили военные в масках, офицеры раздали закопченные стекла, чтобы мы на взрыв смотрели…

Жуть что было: огромный огненный шар, потом дым, «гриб» – и все это пошло на городок. Мы, когда уходили из него, все окна открыли. После взрыва я повернулся в сторону гарнизона и увидел над ним белую тучу – это разорвало перины и подушки, все было белым-бело… Взрывные волны пошли: вот первая, вторая… Крик стоял страшный – кричали дети… Мне потом снилось это все очень долго.

А маленькие-то «грибки» мы часто в те годы видели… Из моих одноклассников никого не осталось в живых.

- Получается, вы были подопытными кроликами?

- Ну конечно! Когда мы ходили рыбачить на Иртыш, солдаты чужих рыбаков прогоняли, а нас, всех жителей городка, они знали и пропускали. Выезжать из городка было нельзя, а вся почта шла через Москву - там ее проверяли, потом только к нам отправляли. Мои родители давали подписку о неразглашении гостайны. Сейчас тот городок рассекретили…

Иные люди сочиняют себе биографии, я же ничего никогда не придумываю. Воспоминаниями о Семипалатинске делюсь очень редко. Это тяжело.

- Ваш путь в искусство был тернист?

- После того, как отчим демобилизовался, мы уехали в Свердловск – там я окончил десятый класс. Потом перебрались в Пензу.

Однажды отправился в Пензенский городской театр устраиваться на работу: там требовался сторож. Пришел к директору, а он мне: «Миша, ты артистом не хочешь быть?» Я: «Отчего бы и нет?» (смеется) Меня взяли во вспомогательный состав, я проработал до конца сезона, играл маленькие рольки. И после этого отправился в Москву поступать во ВГИК, в 1959-ом. И не поступил. А в столице в это время проходила актерская биржа, там меня «продали» в Караганду.

Я работал актером в городском театре, был секретарем комитета комсомола. Потом перешел в театр Целинограда (сейчас Акмола – прим. авт.). Туда однажды приехала комиссия из Москвы, которая отбирала актеров для поступления в театральные вузы. Я тоже перед ней выступил: прочел стихотворение, станцевал. Позже, когда был на гастролях на целине, пришла телеграмма: срочно отправить Михаила Селютина в Целиноград, далее – в Москву, его ждут во ВГИКе. Я приехал в институт и после консультации меня допустили сразу к последнему, третьему, туру. Пришлось целый месяц жить в общежитии в ожидании экзамена. Очень лихо я в вуз поступил!(смеется)

А из института меня в армию ведь забирали, год отслужил, вернулся, и чтобы учиться со своим курсом,  сдал экзамены за два года сразу. Знаете, как было? Прихожу я на испытание, а друзья-студенты говорят преподавателю: «Вы знаете, он был в армии, попал под бомбы, у него плохое здоровье – поставьте ему зачет!» А один преподаватель мне заявил: «Что-то твои друзья врут, что ты под бомбы попал. Ну-ка, станцуй!» Я станцевал, зачет получил. «И чтоб не врали больше! Если б ты под бомбы попал – ты б не танцевал!» (смеется)

- Вы учились у легендарных педагогов, среди которых были Яков Сегель и Борис Бабочкин (первого запомнили как Роберта в «Детях капитана Гранта», второго – как Чапаева в одноименном фильме – прим. авт.).

- Когда Бабочкин к нам пришел на курс, он запретил студентам сниматься в кино под угрозой отчисления. А Олег Видов потихоньку бегал на пробы. Бабочкин, узнав об этом, чуть его не отчислил.

Я учился со многими известными сейчас артистами - Станиславом Говорухиным, Михаилом Ножкиным, Валентиной Титовой, Родионом Нахапетовым, Ольгой Гобзевой. У нас на защите диплома был спектакль «Царь Потап», а Бабочкин его ставил раньше в Ленинграде. Я в постановке играл и понять не мог, почему он все время ко мне придирается. Оказывается, он тоже эту роль играл. Поставил мне пятерку, хотел взять в Малый театр, но не сложилось.

«Миша, помоги!»

- Как складывалась ваша творческая судьба в дальнейшем?

- Меня приглашали работать в Театр Сатиры, но когда я сидел у кабинета Плучека, ко мне подошли актеры и сказали «Будешь мало получать и в массовке бегать. Уходи!» Поступил в Театр киноактера. У меня было больше всех спектаклей – я играл в 13 пьесах. Почти 30 лет в этом театре служил Николай Афанасьевич Крючков. Он любил тех актеров, которые могли танцевать, и сам хорошо танцевал. В 1980-м, на свое 70-летие, он меня попросил: «Миша, станцуй мне обязательно танец из спектакля «Третье поколение»!»

С Крючковым мы были очень хорошо знакомы: когда я жил в Подмосковье, он часто отдыхал там в санатории, в котором работала моя теща. А он же был рыбак знатный! И часто меня просил: «Миша, помоги! А то все подъезжают на лодках на меня посмотреть… Гоняй всех!» Вот я и гонял: «Уйдите, дайте народному артисту порыбачить!» (смеется). Мы очень дружили с Борисом Андреевым (я с ним в «Острове сокровищ» играл), с его сыном Борисом Борисовичем. Все популярные тогда артисты были мне знакомы, со многими из них я работал. В «Грозе» даже с тремя звездами сразу играл – с Татьяной Самойловой, Зинаидой Кириенко и Тамарой Семиной.

- Почему вы ушли в режиссуру?

- Театр киноактера я считаю лучшим моментом в жизни нашего кино. Потому что в штате его состояло более двухсот человек, все - известные артисты. В этом театре часто случались аншлаги. Но минус для меня лично был вот в чем: директор театра Анощенко являлся еще и директором кинообъединения на Мосфильме. Потому когда я проходил кинопробы, он выступал против моей кандидатуры: «Селютин, вы у меня в театре десять спектаклей играете!» И я ушел в режиссуру…

Подтолкнул меня к этому Басов. В восьмидесятых я начал писать пьесы, сценарии. И когда снимался у Басова в «Днях Турбиных», мы с ним о моем литературном творчестве говорили. Он меня подозвал как-то на съемках: «Миша, я тебе советую – уходи в режиссуру! Я тебя приглашаю, смотри, как это все просто…»

Хорошая актерская судьба у меня не сложилась, хотя я был танцующим и поющим актером, и внешность имелась. Но… так бывает.

-  В 1979-1990 годах вы работали на киностудии Минобороны - ассистентом режиссера, затем режиссёром. Знаю, что вы играли роли в учебных и секретных фильмах. Для какой аудитории они предназначались?

- Эти картины предназначались для Советской армии. Я много ролей переиграл, работал на озвучании –  приглашали только тех, кто имел допуск. Первый фильм, который я снял, был про атомную энергетику. Ездил на АЭС в Свердловск, в Желтые Воды. Это было мне близко…

- Скажите, есть надежда на то, что мы увидим на большом экране фильм «Гроза над Русью»? (снят по мотивам романа А.Толстого «Князь Серебряный» в 1992 году  - прим. авт.)

- Я даже не знаю, что делать…Сейчас очень тяжело показать на ТВ то, что ты там не снимал: оно демонстрирует собственный «продукт», про кино и забыли. А ведь ТВ появилось после кино! Я проводил презентацию «Грозы над Русью» в московском Доме кино, в других городах. Зрителей было много, все спрашивали, как можно увидеть фильм. Знаю, что люди обращались в разные инстанции…

Режиссером  этого фильма был Алексей Салтыков. Он пригласил меня поработать вместе, потому что мой друг Вячеслав Подвиг ему сказал: «Позови Селютина, он тебе все сделает!» Салтыков был классным режиссером. В молодые годы снял потрясающую картину «Председатель» с Ульяновым в главной роли. Он сломался, когда на съемках его картины «Директор» погиб Евгений Урбанский…

Салтыков же болел, плохо двигался… и выпивал. Он меня уговаривал работать, я согласился, и все легло на мои плечи. В кино я все профессии освоил, даже в свое время снимал как оператор. А в «Грозе над Русью» был сценаристом и директором! Мы снимали в Великом Новгороде, киногруппа работала большая. Деньги-то были у меня! Номер был самый шикарный – там хранились деньги и два ящика водки (смеется). Приходит ко мне Салтыков: «Михал Михалыч, я завтра не снимаю!»  «Ну, тогда бери!» Картину мы снимали год, потом я ее монтировал – Салтыков лежал в больнице. Через год он ушел из жизни.

На картине я подружился с Сергеем Федоровичем Бондарчуком. Ивана Грозного играл Олег Борисов! В фильме  снимались такие звезды, как Дворжецкий-старший, Виктор Степанов,  Николай Трофимов. Когда закончили картину, настали тяжелые времена - киношники сидели без работы. Девяностые годы многих подкосили, выбросили из жизни - как Геннадия Королькова, например: когда Театр киноактера закрыли, популярный артист работал гардеробщиком… 

Все остается людям

 - Знаю, что вы награждены медалью «300 лет российскому флоту». Тема флота вам особенно интересна?

- Я всегда дружил с моряками, картины про них делал. В фонде «Москва-Севастополь» заведовал социально-культурными программами. Возил в Севастополь лекарства, устраивал месячники российских фильмов и показ моноспектакля Алексея Локтева про Игоря Талькова. Я делал передачу «Флоту – быть!» на ТВЦ,  работал в Госдуме спецкором Главного штаба ВМФ.

- Мне удалось найти в Интернете ваши ленты о генерале Скобелеве и легендарном полярном летчике Колошенко. И эти, и многие другие созданные вами фильмы – они о подвигах, о доблестях, о славе…

- Я сделал и 12-серийный документальный фильм «Дневник памяти» о Великой Отечественной. Одним из героев картины стал генерал армии Валентин Иванович Варенников. Я был с ним знаком. Герой Советского союза, он единственный из участников путча отказался принять амнистию и предстал перед судом. После оправдания Варенников создал фонд, в котором я работал. С «Дневником» я объездил много городов, его показывали по питерскому телевидению и на «Звезде». Кстати, мой друг Василий Лановой читал дикторский текст в картине.

- Лановой - ваш друг?..

- Познакомились мы давно: он уже работал в театре, а я еще учился во ВГИКе. Это случилось в актерском санатории в Ялте, мы с ним в волейбол играли на… портвейн. Когда встречаемся с ним в Доме кино, вспоминаем этот факт (смеется).

- Вы снимались в фильме Николая Губенко «Пришел солдат с фронта». Одну из главных ролей играла Мирошниченко, автор сценария - Шукшин. Довелось ли вам познакомиться с Василием Макаровичем?

- Да, я с ним встречался, потому что дружил с Леонидом Реутовым - он снимался у Шукшина в картине «Живет такой парень». Помню, мы с Леней поехали к Шукшину в гости – он в то время был без работы и жил один. Разговорились как земляки, он спрашивает: «Миша, что ж я раньше про тебя не знал, когда снимал? Ты еще приезжай ко мне один, без Реутова! Вина привезешь?» (смеется)

- У Шукшина есть такие строки «Как где скажут «Алтай», так вздрогнешь, сердце лизнет до боли мгновенное горячее чувство»… Вам это знакомо?

- Ну, конечно же! Алтай - это ведь моя родина. Я всегда рвался сюда, но не получалось…

Когда слышу про Сибирь, Алтай, то горжусь, что я парень алтайский! Это край благодатный - для писателей, музыкантов, для культуры.

- Что вы можете сказать о современном кино?

 – Сейчас все фильмы похожи друг на друга, особенно сериалы. К сожалению, потеряно актерское мастерство – картину порой снимают в течение недели… Я не могу сравнить современных артистов с актерами прежних времен.

Раньше актеры именно работали, а сейчас снимаются из-за денег: кого угодно сыграют, лишь бы платили. Во ВГИКе преподают люди, которые далеки от того актерского мастерства, которое было у наших педагогов – Герасимова, Бабочкина, Ромма. Сейчас кино пропало, появилось телевидение, которое живет за счет рекламы. Порой жена зовет посмотреть сериал – не могу! У меня к ним отношение скверное, потому что я помню наши сериалы. Наверное, я остался в своем времени. Я в своей жизни всего добился сам, у кого-то просить или подлизываться не умею. Так меня родители и жизнь воспитали.

- У вас с Галиной Георгиевной, это заметно с первого взгляда, сложился замечательный тандем. Вы давно в браке?

- Мне вгиковские друзья завидуют – скоро 45 лет, как мы с Галей вместе. Я ведь поздно женился, в 32 года – до этого все ухаживал-ухаживал за девушками. А с ней, красавицей, познакомился в автобусе: жил в Воскресенском, ездил в Москву по Калужской дороге. Борис Андреев нам помог с квартирой. Тогда, чтобы вступить в кооператив на «Мосфильме», нужна была прописка. Мы с Андреевым пришли в Моссовет, и вопрос с пропиской сразу решился.

- Знаю, что вы сейчас работаете над мемуарами…

- Да, уже близок к их завершению. Я хочу рассказать правду о людях кино, которых знал - но не о житейских дрязгах, а об их работе. Да, всякое могло быть в их судьбе, но они заслужили популярность не тем, что выпивали или дрались, а тем, что делали на экране. Это остается в памяти.