Барнаульцам пришлось в суде отстаивать право на семейное счастье в Швеции

В начале марта суд Индустриального района Барнаула вынес решение по вполне тривиальному, казалось бы, делу о лишении родительских прав. Необычны его фигуранты, истец и ответчик, жители двух стран, Швеции и России.

Часть I. Несчастливая

Иск Евгении Сундквист к экс-супругу о лишении его отцовства в отношении 17-летнего сына Олега суд удовлетворил в полном объеме. Как и положено, заседание с участием несовершеннолетнего было закрытым. Но по желанию юноши и его мамы мы встретились с ними вне зала суда. К., бывший отец Олега, которого они называют кратко «био», отказался общаться с журналистами, и по этой причине мы сократили его имя. Обезличенно, зато честно.

Сразу после рождения сына Евгения поняла: семейная жизнь не задалась. Заботы о крохе тяготили молодого отца. Домой он приходил поздно, вел себя вольно. Живя в доме свекрови, Евгения, тогда еще студентка пединститута, никакой поддержки не получала. Доходы – лишь детское пособие. Проблемы – болезненность мальчика-искусственника. Со слов собеседницы, особой надобности зарабатывать деньги К. не чувствовал. Зачем, если мама и так вкусно кормит?! Чтобы не голодал малыш, Женя кроила мизерное пособие, пакет молока и пачку творога делила на несколько детских порций. Сама сидела на картошке и капусте с семейного огорода. Свекровь успокаивала себя и других тем, что сноха – вегетарианка. Впрочем, на «вегетарианских» правах родня держала Женю и ее «приплод» во всех материальных аспектах жизни. Так, К., не вняв доводам жены, по настоянию матери подписал отказ от своей доли в родительской квартире, тем самым оставив без жилья и сына.

К. поднимал на жену руку на глазах у маленького Олега, но та мирилась с таким положением вещей: исходила из того, что «ребенку нужен отец». Когда врачи констатировали у малыша сильный невроз, она не выдержала и вернулась с ребенком в квартиру своих многодетных родителей.

Решив, что устами собеседницы говорит ее обида на бывшего мужа, мы объективности ради пытались привлечь к диалогу К. Бесполезно. «Это семейное дело, выносить сор из избы я не намерен», – сказал как отрезал мужчина, которого до разговора с «АП» не смущало прилюдное обсуждение своих передряг. На помощь сыну подоспела экс-свекровь Евгении и встала между нами словно щит: «Нас еще в 2005 году на большую высоту звали, в передачу на Первый канал, мы и то отказались. А тут вы со своей газетой…»

Почувствовав наши сомнения, в разговор включился 17-летний Олег:

– Папа бьет маму – это одно их первых моих детских воспоминаний. Мне года два, наверное, было. Я никогда не видел ее счастливой, с этим ощущением тяжести и страха мы и жили. А когда вырос, вся ситуация уложилась у меня в голове. Мы просто не нужны были нашему папе-«био».

С глаз долой – из сердца вон. Едва сноха с «приплодом» съехали, в доме К. о них и думать забыли. Ради зарплаты, чтобы малыш ни в чем не нуждался, она сменила учительское ремесло на бухгалтерское. Да только сын все время болел и работодатели вежливо прощались с молодой мамой. «Не знаю, как бы мы выжили, если бы не мои родители», – вздыхает Евгения.

Часть II. Счастливая

Она и сама не заметила, как обычная интернет-переписка со шведом Урбаном Сундквистом переросла в глубокую привязанность. Это уже история другой Жени – счастливой. Он приехал в Барнаул, познакомился с большой семьей русской возлюбленной и старомодно попросил у родителей руки и сердца дочери. Ожегшись на молоке, она осторожничала. Урбан не торопил, но топил лед немногословной готовностью взять на свои плечи заботы о ней. Помогал деньгами, одевал-обувал и баловал заморскими игрушками приемного сынишку.

– Для меня такое отношение к женщине и ребенку стало открытием. Ничего похожего на жизнь с К., – признается Евгения. – Едва узнав нас, человек, вовсе не обязанный заботиться о моем сыне, стал это делать и со временем заменил ему отца. Воспитатели детского сада, который посещал Олег, знали и видели Урбана, живущего за 6 тысяч километров от Барнаула, но не К., который живет на соседней улице. Это как-то говорит о человеке, как вы считаете? У К. отношения с сыном не складывались годами, у Урбана сложились сразу и полностью.

К судебному решению, которое состоялось в марте 2016 года в Барнауле, они шли долгих 15 лет. Сначала К. не давал своего отцовского согласия на вывоз маленького Олега из страны. Чего было больше в этом отказе – страха потерять сына или материального интереса? По словам женщины, К. озвучил сумму отказных – 5 тысяч евро. Деньги ему нужны были на покупку новой мебели. Но слова к делу не пришьешь, и Евгению с Урбаном, обивавших пороги судов, успокаивали, мол, биологический отец не обязан давать такое разрешение. В октябре 2004 года Урбан в очередной раз прилетел в Россию, официально зарегистрировал свой брак с нашей землячкой и через суд получил все же разрешение на выезд приемного сына в Швецию, к месту жительства матери. А пока суд да дело, К. выдавливал из экс-супруги согласие на свой, вполне меркантильный, вариант: та отдает Олега семье К. и платит ему алименты. Желательно в евро. В опекуны предлагалась бывшая свекровь Евгении, поскольку самому К. вполне достаточно было нового сына в повторном браке. Швед, который безо всяких условий стал папой русского ребенка, умалчивает, в какую сумму ему обошлись бесчисленные поездки и судебные тяжбы в России. Олег подрос и сам уже стал просить своего «био» отказаться от отцовства, чтобы Урбан мог заслуженно зваться отцом не только по факту, но и де-юре…

«Я свободен»

Выйдя после оглашения решения из здания суда, Олег громко запел песню Кипелова «Я свободен». Наконец-то все точки над i расставлены.

– Я Сундквист, фамилию поменял, чтобы ничего общего у меня не было с моим биологическим отцом. Настоящий – Урбан. Я всегда звал его папой, – итожит молодой человек. – Он, а не русский «био», был в курсе всех моих мальчишеских дел. Хорошо, что фантом исчез из моей жизни. Я буду ее писать с чистого листа, чтобы и мои дети могли сделать то же самое.

Урбан, Евгения и Олег Сундквист живут в городке Авеста Крильбо. «Ментал от шведов, а душа русская», – говорит мама о мальчике, которого малышом увезли из России. Парень любит нашу культуру, Барнаул и свою сибирскую родню по маминой линии. Свободно владеет русским, шведским, испанским,  английским языками, учится в гимназии и думает о профессии. Выбирает между стоматологом и адвокатом семейного права. Благо тему неплохо изучил на опыте своей семьи.

Каждый герой этой истории – и тот, кто потерял семью, и тот, кто ее приобрел, – сделал свой выбор исходя из собственных представлений о нравственных ценностях. «Столько нервов потрачено за эти годы, что сегодня, когда судья огласила решение, я не сразу поверила своим ушам. Закончился кошмар», – сказала Евгения, приехав в редакцию после судебного заседания. Мы пили кофе, болтали о женском. Назавтра мать и сын Сундквист улетали домой, в Швецию, к своему любимому папе.

Есть мнение

Мы попросили известного в Барнауле эксперта Владислава Залевского, кандидата психологических наук, поставить социальный диагноз несостоятельному отцовству как явлению.

– Эгоизм молодых людей, воспитанных «на пьедестале», с потребительским отношением к жизни – не редкость, – констатирует Владислав Генрихович. – Но большинство, став папами, все же получают необходимые отцовские навыки в общении с малышом. Случай со стертыми гранями ответственности – крайняя редкость, и даже исключение, когда человек не только не умеет, но и не хочет учиться. Но в делах семьи нельзя всю вину складывать на одну голову. Ошибка Евгении в том, что до поры до времени она соглашалась с таким типом мужского поведения. Рад, что для нее и сына все сложилось благополучно. Биологический отец Олега, конечно, переживет разрыв связи с ним. Вопрос, с какими потерями. Возможно, озлобится, станет более циничным. Это может сказаться и на отношениях в его второй семье…

Появление малыша – проверка на зрелость отношений супругов, убежден Владислав. И дело не только в том, что хлопот прибавляется. Молодая мама зациклена на крохе, на страхах за него. У нее просто нет сил и времени работать в этот непростой период еще и над отношениями с мужем, ставшим вдруг «человеком № 2». Оставшись не у дел, он копит обиды. Увы, такова природа мужчины, не настроенного на эмоции других людей. Заботе о жене и малыше он еще должен научиться. Если этого не происходит, люди неизбежно отдаляются, отношения портятся вплоть до отторжения более удачливого в родительстве партнера и его ребенка. «Согласитесь, обида – это детская реакция, свидетельство инфантилизма мужчины», – делает вывод Владислав Залевский.