"Сегодня моя жизнь – одно сплошное ожидание": алтайские мамы "воюют" вместе с сыновьями

Денис уехал на СВО ночью. Ольга с младшими детьми провожала его на вокзале. Перекрестив на дорожку, еще раз попробовала отговорить. Но снова наткнулась на сталь в голосе сына: «Не надо, мам, много раз тебя просил. Ну кто, если не я?» С тех пор, как он уехал, и она воюет тоже. Только матери умеют ждать вот так. Вспоминая, как рос ее мальчик. Замирая в ночи от малейшего шороха за дверью. Собирая для него и его боевых друзей посылку за посылкой. Сейчас они стекаются из всех районов в общекраевой гуманитарный груз, едва ли не ежедневно отправляемый с Алтая «за ленточку».

Пацанов не бросит

– У меня трое сыновей. Старший – военнослужащий-контрактник. Уехал в зону боевых действий СВО прошлой зимой в составе мотострелковой бригады. Он рос среди людей в погонах, среди патриотических разговоров. И с детства мечтал меня «переслужить». Вот так и попал в армию. А с начала СВО удостоен уже нескольких боевых наград за образцовую службу и получил первое офицерское звание. Летом побывал дома, в краткосрочном отпуске. Приехал налегке, в тельняшке, шортах и шлепках, без вещей, видимо, чтобы мы не уговаривали его остаться. Мой материнский крик, моя просьба расторгнуть контракт прорывается время от времени, когда читаю сообщения о потерях. Страшно становится. Но сын запретил мне даже думать на эту тему, так и сказал: «Обижусь и не буду звонить». Своих пацанов не бросит, будет воевать с ними до победы. Испытания и опасности их сплотили. Он ничего не говорит, бережет маму, но я и за тысячи километров чувствую, как моему ребенку нелегко. Как-то обмолвился, что в Бога поверил и в рубашке родился…

На грани

– Очень это сложно – постоянно жить на грани, когда по одну сторону стремление уберечь свое дитя от опасностей, а по другую – гордость от того, что ты настоящего мужчину вырастила. Я ведь сама поддержала это его решение уйти служить по контракту, благословила на нелегкую судьбу. Иногда думаю, что все сложилось бы иначе, останови я тогда сына, но, возможно, это просто заблуждение.

Мальчик мой никогда ни на что не жалуется, не избалован, хорошо подготовлен к жизни, многое умеет и выживать приспособлен. Все, что могла, я в него вложила. В школе пока учился, если где заварушка какая, я знала, что и он там. Однажды даже стекло в школу пришлось заказывать взамен разбитого. Но что бы ни случилось, просил учителей: «Вы только маме не говорите, не расстраивайте ее». А мы с классной руководительницей – соседки. Многое из школьной жизни сына я уже после его выпуска узнала. Нет, он не хулиганистый. Просто веселый, задорный, пошутить любит. Друзей у него много… было до начала мобилизации. А сейчас ведь у каждого свое мнение о СВО. Не все готовы за Родину воевать.

«Раз уж мы родились»

– Уезжая, сын запретил мне плакать и велел с младшими детьми не откладывать отпуск, свозить их на отдых. Но как же мы без него поедем? Нет, дождемся, и тогда уж все вместе… Знаете, я сейчас историю вспомнила. Была у меня в жизни трудная ситуация, я сидела и плакала. Сын, тогда еще всего пяти лет от роду, залез ко мне на колени, обнял и сказал: «Не плачь. Ну, раз уж мы родились, жить надо». Сейчас ему 24, а меня очень часто выручает эта его фраза, «раз уж мы родились, жить надо»... Простите, я настраивалась на разговор без слез, но вот, не удержалась… На людях обычно держусь. Эмоции себе позволяю, когда переступаю порог дома. Прежде не понимала значения фразы «кусок в горло не лезет». Поняла, когда сын уехал. Садишься обедать, но не можешь проглотить ни кусочка. Конечно, спасибо детям. Они меня поддерживают, отвлекают от тяжких мыслей.

Большой России малость

– В начале спецоперации про наших детей никто не знал. Люди жили в неведении, что происходит. Просыпаться стали, когда объявили мобилизацию. Здесь, в Троицком, мам, чьи сыновья сейчас на СВО, не так много. Мы общаемся, поддерживаем друг друга. Легче, когда вместе.

Поначалу и гуманитарку собирали, кто как мог. Я, к примеру, отправляла посылки через транспортную компанию. Сын никогда ничего не просил,  не хотел, чтобы я тратилась. Но женской интуицией я сама доходила, что необходимо там, где нет ни прачек, ни поварих. Покупала, шапки и футболки на всех его друзей, а он потом проговаривался: «Очень кстати, а то как раз все закончилось». Также поступали и другие мамочки из нашей небольшой группы. А в ноябре прошлого года я познакомилась с руководителем регионального штаба Комитета семей воинов Отечества Татьяной Коробовой, случайно, можно сказать. Моя приятельница состоит в ее волонтерском сообществе «За добро», она и поделилась контактами. Теперь группа из Троицкого – его часть, довольно крепкая, все мои друзья помогают участникам СВО. После знакомства с Татьяной Алексеевной все проще стало. С ее помощью удалось экипировать 70 наших ребят. В январе мы уже вместе груженый КамАЗ отправили из Барнаула в зону СВО, и я видео даже посмотрела, в котором мой мальчик коробки своими руками разгружает. Поставки хорошо организованы, не было случая, чтобы гуманитарка в руки мародеров попала, хотя, слышала, и такое бывало.

На днях как активистка движения отправляюсь в зону СВО, сопровождать гуманитарный конвой. Буду работать недалеко от мест, где воюет сейчас сын, но мы вряд ли увидимся, он ведь на передовой, поэтому пока ничего ему и не сообщаю.

Её молитвами

– Сегодня моя жизнь – одно сплошное ожидание, любой весточке рада. Ребята могут звонить родным лишь в определенное время, из безопасной зоны, по закрытым каналам связи. Бывает, неделями не слышу голоса сына, но сердцем знаю – у него все хорошо.

Ребенок воюет, и мама тоже. Она всегда с ним. Это нормально. Если нас не будет рядом, кто же убережет наших сыновей? Да, они взрослые, самостоятельные, но мы нужны им, недаром же говорят, что материнская молитва – самая сильная в мире. Поздно вечером, когда ложусь спать, мысленно обнимаю не только своего сына, но и всех мальчишек, которые сейчас рядом с ним, укрываю их собой от пуль.

Всем мамам, которые ждут сейчас своих мальчиков с фронта, – неиссякаемой любви к ним, веры, терпения и надежды.