Сергей Бровко: «Нужно сохранить дикую природу края для будущих поколений»

Ведущий специалист управления охотничьего хозяйства Главного управления природных ресурсов и экологии государственный инспектор Алтайского края Сергей Бровко – охотовед до мозга костей.

Его не застанешь в служебном кабинете. Он постоянно на выезде. Говорит, что иначе невозможно: он должен знать, что происходит в природе.

– Охотовед скорее является биологом, который внимательно следит за жизнью биоценоза и всех его обитателей, прежде всего охотничьих животных, – говорит Сергей Григорьевич.

А практика показывает, что он бросается в самое пекло именно как госохотинспектор Алтайского края. Признался:

– Вижу незаконную охоту – меня просто трясёт от негодования, у меня зубы стучат, я должен догнать браконьера. Выполню так, чтобы было по закону, только тогда успокаиваюсь. Сегодня нельзя быть равнодушными. Смотрите, как крепко держится тенденция – брать, грести под себя.

В январе нынешнего года в Кислухинском заказнике преступники застрелили лосиху и двоих ее годовалых телят. Егерь «Алтайприроды» Сергей Байдуков рассказал мне, что браконьеры, ворвавшись среди ночи к нему на подворье, подбросили «улики». Они рассчитывали перевести стрелки на егеря. Одну ногу лосиную, видимо, потеряли по дороге.

На следующий день узнаю, что государственный охотинспектор Сергей Бровко, услышав об этом, незамедлительно прошёл по маршруту браконьеров. По немногочисленным следам сумел восстановить картину. Материалы госохотинспекторы оперативно передали в полицию.

Февраль 2016 года. Мы направляемся к председателю Баевской общественной организации охотников Сергею Дмитриеву, который объявил войну браконьерам. Вдруг Бровко по дороге останавливает машину, пересаживается на снегоход и направляется по подозрительному следу. Таких фактов немало: легкий на подъём, неравнодушный, он всегда в работе.

Практически еженедельно нынче зимой выезжал в районы. Отслеживали ситуацию с охраной угодий. Вместе с охотоведами хозяйств проехали Крутихинский, Бийский, Быстроистокский, Солтонский, Косихинский, Калманский, побывали и в других районах, не считая зелёной зоны краевого центра и близлежащих к Барнаулу угодий. Задача всё та же: найти рычаги пресечения браконьерства.

Почему обратил внимание на Первомайский район? Он находится в очень людном месте, между населёнными пунктами, пик охотников достаточно высок. С охотоведом Владимиром Наумовым изучали ситуацию на месте.

Уроки детства

«Сегодня сознание охотников сильно отстаёт от того, к которому сегодня все мы только стремимся», – заметил он в одной из бесед.

Родился он в Паклино Баевского района. Рассказывает, что раньше деревня называлась Гагарка. Известна была своей утиной охотой. Первые выезды на природу с отцом в раннем детстве.

– Отец мой Григорий Андреевич – механизатор. Мама Надежда Ивановна – доярка. Родители – труженики великие, отношение к работе для них дело чести и совести, – говорит он.

– Отец весь световой день на тракторе, домой приезжал затемно, лица не видно – в пыли, только зубы блестят. Скоренько умоется и зовёт меня: «Давай, сын, скорее, поехали на уток глядеть». А я плачу, мне не хочется на мотоцикле трястись, а больше всего уток жаль. Что их пугать-то?

Отец из нас с моим двоюродным братом вырастил охотоведов, мои сын и племянник тоже имеют отношение к этой профессии. Окончили тот самый факультет. В России тогда только в одном вузе готовили специалистов по направлению «Охотоведение» – в Иркутской государственной сельскохозяйственной академии.

Менялись названия контор, добавлялись записи в трудовой книжке, но суть оставалась прежней – без постоянного присутствия в угодьях не существует его профессии. Начинал охотоведом в Панкрушихинском районе и двадцать лет – от звонка до звонка, прежде чем пришёл в крайохот-
управление.

Глаза завидущие, а руки загребущие

В четвёртом классе он самостоятельно пошёл на охоту.

– Мне преподнес урок дед Павло. Плыву на лодке, подбираюсь к утиному месту, и вдруг увидел я кучу камыша. Не могу понять, откуда она взялась, ведь ещё вчера её не было. Потом выяснилось, что это шалаш, скрадок такой дед устроил себе, я-то на лодке дичь пугаю, а дед так спрятался, что утки едва ему на голову не садились.

Дед Павло говорил: «Охота – это интерес, не бей живность попусту. Видишь, летит, сделай так, чтобы тебе упала под ноги, чтобы ты её достал. Не дай сгинуть дичи, чтобы её лисы съели, зачем тогда охотишься?»

Все камыши облазишь, пока свою утку найдёшь. Несёшь мамке этот подарок, и слов нет, как счастлив, что постарался, сделал, как научили настоящие знатоки.

Приду, отец непременно спросит: «Сколько принёс? А выстрелил сколько? Надо два раза выстрелить, а семь уток принести». В этом и есть вся соль настоящей охоты, бережного отношения к дикой фауне. Было правило: не жадничать.

Сегодня всё полностью поменялось, в основном лишь бы нажать на курок. Что делается в камышах после открытия охоты, смотреть страшно. Всё в пуху. Был случай в Хабарах: подъезжаем – куча набитой дичи. Из уток пупки повытаскивали, а тушки – с полсотни штук – бросили. Над этой кучей мухи роятся. Мужчины говорят: «Имеем право. Наша добыча».

Раньше в порядке вещей, когда человек сбил утку, будет лазить по камышам, искать, пока не найдёт. В этом тоже заключался один из многих штрихов того самого охотничьего порядка, за возрождение которого Бровко и его сторонники бьются не первый год.

Лыжи и снегоходы

– Недавно встретил мужчин на лыжах. В самых дебрях, далеко от жилья. Рассказали, что охотились на зайца, пока ничего не добыли, но им интересно идти по следам. Такое сегодня редкость – охота на лыжах. Сейчас охотники моторизованы, экипированы и оснащены до зубов. Снегоходы сегодня бич. И хотя настоящих охотников больше, чем жуликов, именно они портят картину. Дошло до того, что наловчились, зайцев бьют, а потом везут мешками на коптильню. Кто таким промыслом занимается в одном из районов? Мне звонят, просят разобраться.

Почему сходит с рук? Ведь не в чужие края везут, наверняка все знают, кто именно занимается, почему на него нет управы?

А пользователь кто?

Бьёмся над вопросом, как искоренить браконьерство, с кого за это спрашиваем? На мой взгляд, это задача не только государственных инспекторов, полиции, егерей.

Надо поставить во главу угла охотпользователя. Того, кто арендует землю. С него спрашивать, почему процветает браконьерство в его угодьях? Как организована охота? Годами, десятилетиями была испытана и наработана система хозяйствования, от неё отказались в девяностые. Надо смотреть, не стыдно вернуться к прежним наработкам и опыту. В аренду охотугодья дали охотпользователям, с них и надо спрашивать прежде всего за охрану угодий.

Сегодня, считает он, угодья надо выделить по зонам, как это было раньше, организовать учёбу там, где хорошо налажено и справляются без спонсоров и вливаний извне, своими силами. Надо работать с охотпользователями.

Постоянно общаюсь с ними и понимаю, что только вместе удастся преодолеть проблему, которая сегодня реально существует и всех очень тревожит.

Практически лет 20 тому назад все охотничьи угодья были в одних руках – Алтайского общества охотников и рыболовов. В 90-е годы стали пользователями те, у кого есть деньги, кто отделился в самостоятельные хозяйства. Правда, самостоятельность не всегда приносит положительные сдвиги.

В крае есть пользователи, которые пытаются наладить дело, болеют за него душой. Павловский район, здесь вкладывают средства в развитие, приобретают технику, ловят жуликов. Но есть и другие примеры, когда взяли в аренду угодья, ничего не сделали из того, что обязаны по закону.

Говорить в общем о каком-то регионе, который вырвался вперёд по организации охотничьей отрасли, неправомерно. У каждого своя специфика, даже по географическому положению, по местности.

Однако факт, что именно в нашем крае есть охотхозяйства, опыт которых необходимо взять за эталон.

Среди них – Славгородская организация, где председатель Анатолий Анисимов.

Степная зона, нет обилия диких животных, тем не менее уверенно ведут хозяйство. За один год на голом энтузиазме и финансовой дисциплине новый директор смог поднять хозяйство, обустроить угодья, создать и развить дополнительные виды деятельности. Хозяйство уверенно смотрит в будущее.

С фоторужьём – на озёра

Анатолий Анисимов навёл финансовую дисциплину, работает на перспективу. Он наладил охоту на перепелов, никто до него этого не делал.

К нему приезжают, идёт добрая молва.

Так или иначе, охотпользование – это зарабатывание денег. Тогда почему сегодня тот же Анисимов бесплатно возит желающих посмотреть на фламинго? Он хочет заинтересовать народ охотничьим туризмом.

Скажем, вышки для наблюдения за кабанами у кормушек. Сын Сергея Григорьевича Алексей сказал, что любовался, когда рассматривал сверху семью кабанчиков, был счастлив, что видит эпизод из жизни дикой природы.

– Для меня слова сына были подсказкой. Не обязательно рассматривать диких обитателей как добычу. Надо создавать людям условия и для наблюдения за повадками зверей. У нас в крае есть именно такие места, которые располагают к этому. Фотоохота, туризм имеют захватывающие перспективы.

По мнению Сергея Бровко, надо готовиться к тому, что быстро не получится. Необходимо время, чтобы создать прочную базу для наблюдения. Но надо знать, что прежде всего нужна охрана, чтобы спокойно турист сидел на вышке и фотографировал зверьё. Не боялся, что медведь на него набросится или лось пойдёт.

А на больших водоёмах? Идёшь на лодке по воде, когда утки взлетают – это неописуемое грандиозное зрелище. Придёт время, когда отовсюду будут приезжать к нам люди, чтобы увидеть своими глазами дикую природу. В этом уверен охотовед Сергей Бровко.