«Уходя, они улыбались»

10 лет назад, 24 августа 2004 года, террористки-смертницы взорвали в небе России одновременно два самолета. Среди 90 погибших была команда барнаульских бортпроводников Ольги Быковской, Сергея Иванова, Яны Тарсуковой и Марины Худеевой. В канун памятной даты «АП» побывала на встрече их родителей, коллег, друзей.

«Дети полка»

С того дня, когда с экранов радаров исчезли метки Ту-134 над Тулой (рейс авиакомпании «Волга-авиаэкспресс») и Ту-154 над Ростовом («Сибирь»), взлетая, мы молимся не только за профессионализм пилотов и мощность двигателей, но и за то, чтобы очередной «спаситель мира» не перечеркнул наших планов на будущее. Оглушенная неведомым дотоле горем страна силилась понять, как человек, пусть смертник, но все же человек, проносит на борт взрывчатку, точно зная, что убьет всех. Детей, пилотов, здоровых, немощных, мусульман, православных.

Время не лечит тех, кто потерял маму, ребенка, друга. Поминая погибших ребят, они говорят о жизни. О том, что фобии не отучили людей любить самолеты и полеты. С портретов улыбаются все четверо – Яна, Оля, Сережа и Марина, молодые, красивые – такими они в последний раз ушли в любимое небо. Кроме Марины Худеевой, все они – «дети полка», то есть Барнаульского авиаотряда. За 10 лет Нина Худеева успела внуков вырастить (сыновьям Марины сейчас 15 и 11 лет), но так и не поняла, когда у девочки из «земной» семьи появилось это желание летать: «Я всю жизнь билетным кассиром работаю, да и доченька наша окончила вуз по специальности «Психолог» перед самой катастрофой. Ее диплом уже мы, родители, получали. Наша семья – одна здесь, не имеющая отношения к авиации. Но это не важно, горе нас сроднило. Мы собираемся, вспоминаем, и кажется, что дети среди нас».

«Я сразу все понял...»

Геннадий Кузнецов, отец Яны Тарсуковой, 30 лет летал на многих типах самолетов. Здесь же, в барнаульском аэропорту, работала и ее мама Людмила Ивановна. Часто бывая у родителей на работе, девочка грезила: «Буду диспетчерицей». И отец не удивился, когда дочь сообщила ему о своем решении летать.

– Сразу после той августовской командировки дочь в отпуск собиралась, – вспоминает Геннадий Иванович, – она сама попросилась в рейс Москва – Сочи, радовалась: «Слетаю, в море искупаюсь – и отдыхать». Накануне мы с ней говорили, я просил: «Хватит, дочка, налеталась, тебе на пенсию уже можно, уходи, мало ли что». Она ответила: «Жизнь моя может быть короткой, зато она интересная». На работу она всегда как на праздник шла, а перед тем вылетом подруге Марине пожаловалась: не хотелось ей лететь.

«Когда мне позвонил руководитель полетов и сообщил, что с экрана радара исчезла метка, я сразу все понял», – эстафету отцов продолжает Владимир Иванов, отец Сергея. В те годы он был начальником штаба Барнаульского авиаотряда.

– Владимир Фридрихович, почему вы сразу подумали о самом плохом? Ведь просто могло отказать навигационное оборудование.

– Диспетчеры передают самолет друг другу, из зоны в зону. Если откажет оборудование, метка все равно останется. В моей практике она исчезала несколько раз. Исход во всех случаях был одинаков…

Еще мальчишкой Сергей Быковский, отец Ольги, заболел самолетами, увидев севший в его селе маленький Ли-2. Окончив Омское авиационное училище, он приехал в Барнаул, летал бортмехаником в одном экипаже с Геннадием Кузнецовым. И тихо радовался тому, что дочь Ольгу миновала тяга к самолетам. Девушка занималась английским, музыкой, не помышляя о небе. Пока младшая Валя, ставшая все же стюардессой, не соблазнила ее.

Было ли у родителей предчувствие беды? «Было, – подтверждает Сергей Быковский, рассказывая, как внук Артем, тогда еще семилетний, не хотел отпускать маму в ее последний полет. – Мы на даче отдыхали с внуком, Оля к нам приехала перед рейсом. И вот ей уже обратно надо, а он ее не отпускает, бросается за ней вслед – никогда они так не прощались. А потом он залез на крышу, долго смотрел в небо и вдруг спросил: «Деда, что будет, если самолет взорвется? Люди и чемоданы полетят оттуда кувырком?» Меня как холодом обдало. А утром дочь Валентина из Москвы позвонила, я по голосу ее понял – беда».

С разницей в неделю

По статистике, мистическим образом на рейсы, попадающие в катастрофы, люди чаще всего сдают билеты или опаздывают.

– Мы узнавали – никто не сдавал билеты и не опаздывал, – опровергает мысль «АП» бортпроводник Ту-154 Ирина Калиниченко, – самолеты тогда полупустыми летали. После банкротства барнаульского авиапредприятия авиакомпания «Сибирь» создала в 1997 году барнаульский филиал, первый, кстати, в России, сохранив команду. Мы стали летать в командировки, в составе московских экипажей работали на внутрироссийских рейсах. Но другой работы для нас просто не было.

Ирина Васильевна вспоминает: хлебнули они тогда горюшка с «малиновыми пиджаками» – много их тогда летало в 90-е годы. Потому одним из главных требований к профессиональным качествам бортпроводников стала стрессоустойчивость. Плюсом к хорошему здоровью, внешности, языковым навыкам, коммуникабельности, знанию аварийно-спасательного оборудования, сроков годности продуктов, основ сервировки и т.д. Новые русские позволяли себе многое. Как-то во время обеда на борту один из пассажиров перегородил ногами проход салона, мешая девушкам, катившим тележку. На их просьбы дать возможность покормить пассажиров он не реагировал, и Яна Тарсукова с другой стюардессой решили проблему так: доехав с тележкой до ног строптивца, перенесли ее и ехали дальше.

Для коллег погибших ребят, как и для их родителей, на отметке 24.08.2004 остановилось время. Словно вчера Руслан Шаферов помогал с переездом в новую квартиру Сергею Иванову за две недели до его последнего рейса. Он улетел, не успев распаковать коробки. Даниил Майор, самый молодой в той команде барнаульских проводников, встретил ребят на летном поле за час до их гибели: «Я одним из последних видел их живыми. Мы прилетели в Москву из Ганновера, а навстречу нам шли на рейс Оля, Сережа, Яна и Марина. Поговорили, уходя, они улыбались. А вскоре мы узнали, что пропала метка».

Через неделю после авиакатастрофы случился новый теракт в Беслане. Погибли 334 человека, 186 ребятишек. Все внимание страна переключила туда…

По пути из аэропорта мы заехали на Власихинское кладбище, где на могилах Ольги, Яны, Сергея и Марины установлен мемориал в виде надломленного крыла. Тишину над их покоем нарушали лишь кукушки, отсчитывающие кому-то года в кронах деревьев, да четыре стрижа, вспорхнувших с надгробия.

P.S. По просьбе родных и близких погибших ребят передаем благодарность руководству авиакомпании S7 («Сибирь»), которая все эти годы поддерживает их словом и делом, деньгами и утешением.