Виктор Садчиков: Честь. Достоинство. Профессионализм

Представлять Виктора Садчикова, прямо скажем, нелегко. Известный в стране и за рубежом фотожурналист, собственный корреспондент ИТАР-ТАСС по Алтаю. У кого только нет его ярких фотоальбомов, прославляющих нашу землю! Написано о нем много и многими, в том числе и мной. Впрочем, человек, почти 50 лет отдавший журналистике, собственный корреспондент ТАСС - главного информагентства страны – по Алтаю, удивительный фоторепортер и фотохудожник (а это – разные специальности!), глазами которого на Советский Союз, Россию и Алтай смотрели миллионы людей по всему миру, – такой человек, видимо, имеет право рассказывать о себе сам…

Война

- Родился я в тревожном 1940 году. Войну помню смутно. И не знаю, что сам запомнил, а что из рассказов старших сестер. Мы тогда жили в Воронеже. Сталинградская битва известна широко, а то, что на пути немцев к Сталинграду стоял Воронеж и за город 200 дней шли бои, про это знают только историки и те, кто там был. Город лежал в руинах. В первые дни боев тяжелый фугас угодил в наш дом. Родители были на службе, а мы, дети, при начале обстрела успели спрятаться в русской печи. Это нас и спасло. Правда, мама при виде жилища, под развалинами которого находились дети, получила инфаркт, одна из сестер была тяжело ранена, другая навсегда потеряла слух.

Мы, дети, бегали в окопы к солдатам — поесть чего-нибудь попросить. Однажды попали под артобстрел. Солдаты быстро сбросили нас в окоп и собой прикрыли...

- Когда немцев под Сталинградом разбили, какая была радость… Отец нашел где-то лошаденку и нас из Воронежа вывез. Как потом оказалось — навсегда. После нескольких дней путешествия набрели на маленькую лесную деревушку. Это было отделение совхоза «Прогресс». Дворов десять всего. Там требовался счетовод и отца взяли на работу.

С помощью селян выкопали землянку, в ней и зазимовали. Грелись у железной печурки. Как-то от скуки я ковырял земляную стенку. И вдруг из нее потекло зерно! Это была кладовая хомяка. Для нас, вечно голодных, это было как манна небесная. Набрали ведро зерна. Неделю питались хомячьими запасами.

- И в войну, и после жили голодно. Не было соли, спичек. Ели все, что росло и двигалось. От истощения умерли две малолетние сестренки. Мама и мне уже сшила смертную рубаху. Я ее потом износил.

Но вот что удивительно: трудное детство вспоминаю с теплым чувством. Сейчас многое отдал бы, чтобы побывать там снова. Так спокойно, светло было на душе... Все относились друг к другу по-доброму, замки на двери не вешали, ребятишки без сопровождения взрослых ходили в школу — в соседнее большое село по лесной дороге.

Родители

- Мои родители происходили из разных миров. Мама, внучка управляющего имением князя Вяземского, еще при царе окончила классическую женскую гимназию. Помню, возмущалась: «Зачем девочек заставляют учить алгебру, тригонометрию? Барышни не знают, как гостя принять, ни шить, ни вязать, ни обед приготовить...» Мама после гимназии писала грамотнее, чем я после университета. Вот она и натаскивала — по культуре, по манерам. Готовила сына для жизни в XX веке, а меня черт дернул дожить до ХXI. Я до сих пор не сутулюсь. И живота нет. «Не морщь лба – это не добавляет ума», — наставляла мама. Отучила. Теперь трудно делать умный вид...

А отец - мастеровой человек, механик. Кстати, многие думают, что Садчиков – от слова «сад». У нас — мастеровая фамилия: в роду у отца были кирпичных дел мастера, они держали секрет обжига — так сажали в печь сырец и так раскладывали солому, чтобы кирпич равномерно прокалился. И эта профессия называлась садчики. Отсюда и фамилия.

В Первую мировую отец был командиром броневика, в бою контузило, потерял слух, поэтому в Великую Отечественную его на фронт не взяли. Отец всячески унижал мать за происхождение. У меня этот «классовый антагонизм» с детства поперек горла, поэтому все время призываю к доброму, светлому... Когда в августе 1991 года мне позвонили из Москвы и приказали «освещать главные события на Алтае», я поехал снимать... уборочную!

Тургенев

- В детстве мечтал стать... Тургеневым. Из разбитого бомбой дома мы вытащили книги и потом в землянке, чтобы как-то убить время и заглушить голод, читали классиков вслух. И мама нам рассказывала про любимого писателя. По этим рассказам я представлял его жизнь: дом, ковры, он сидит в кресле, у ног красивый сеттер, а рядом сундук, набитый конфетами и пряниками. Читает, руку протягивает и то конфету, то пряник... Вот таким Тургеневым я мечтал быть...

Тургенев выручил меня при поступлении на факультет журналистики. Когда увидел вопрос про него в билете, на моем лице, как потом рассказывал экзаменатор, был восторг. Конкурс-то - 23 человека на место! За этот экзамен я получил пятерку. Так что Тургенев, в общем-то, решил мою судьбу. Сейчас, когда тяжело на душе, слушаю романс на его стихи «Утро туманное»... И по щекам слезы...

Фотографии

- Пять лет отработал на металлургическом заводе литейщиком и заочно учился в университете. В 1965 году пришел в журналистику и очень быстро «рванул» - от литсотрудника до заведующего отделом. В липецкой областной газете выпускал субботнюю развлекательную страницу. Сам писал, сам макетировал. К сожалению, фотографы, с которыми работал, часто подводили: то принесут плохой снимок, то вообще не принесут. Решил снимать сам. Хотелось купить хорошую камеру, а она стоила полторы моих зарплаты. Год, пока копил, читал книги по фотографии - я всегда основательно изучаю вопрос, который нужно решить. Ни кошек, ни собак не снимал - сразу по делу. С первой пленки два снимка пошли в газету. Это меня вдохновило. А через два года на Всероссийской выставке получил диплом с личной подписью Екатерины Фурцевой! А еще через четыре года меня взяли в ТАСС.

- На «газетного фотографа» нигде не учили, потому что это расценивалось на уровне иллюстраторов. А порой снимок значит больше огромного текста. Фото - это всегда документ. Вот книга, одна из тех, по которым я учился, автор - профессор фотографии Лондонского королевского колледжа искусств Джон Хеджкоу. В личной библиотеке и сейчас много профессиональной литературы, до сих пор учусь. Мудрец сказал: «Если завтра помирать, сегодня есть смысл еще чему-нибудь научиться...»

В ТАСС руководитель «Фотохроники» Лев Портер «торжественно вручил» свой старый «Никон» - как именной револьвер вручил! Говорит: «Свой персональный дарю!» Он у меня ломался постоянно. Но потом дали новый аппарат - знаменитый «Хассельблатт» ручной работы. Камерами этой фирмы астронавты снимали на Луне. Испытал «Хассельблатт» в Кош-Агаче - пятидесятиградусные морозы он не почувствовал. За 30 лет эксплуатации ни одной поломки. Пленочная камера. Оптика от «Карла Цейса». Классика!

Курсы выживания

- Могу показать свой личный автомобиль «Нива» 1991 года выпуска - он практически непотопляем. Друзья зовут его «Шаттл». В нем все для автономной безопасной жизни в любых условиях. Многое придумал и сделал сам. Это папа с детства научил меня мастерить и придумывать всякие полезные штуки. А еще богатый журналистский опыт. Я ведь погибал, сутками сидел в сугробах. Для экстремальных поездок в машине всегда были полушубок, унты, меховые штаны, теплое одеяло, запас продуктов и обязательно пара канистр бензина. Однажды узнаю: утром следующего дня в Рубцовске на АТЗ должен сойти с конвейера миллионный трактор. Важное событие. Нужно запечатлеть и тут же отправить в Москву. А начался страшный буран. Поезда стояли из-за аварии на линии. И я на машине поехал в ночь один. В темноте и метели пролетел нужный поворот. Вижу - перемет на дороге. Обычно делалось так: разгоняешься и прошибаешь сугроб с лету! Я разогнался - и засел! Пригляделся, а это куча щебенки. Повезло - машину не разбил. Укрыл двигатель одеялом и не выключал его всю ночь. Сижу дремлю - вдруг слышу гул сзади. «Урал» военный, дотянули меня до трассы, прямо по целине. И ведь успел - приехал как раз к митингу!

- Опаснее всего фотографировать диких зверей и крупных начальников. А если серьезно, опасно фотографировать медведей, даже если они приручены. Все звери перед нападением предупреждают. А медведь бросается неожиданно. На меня дважды нападали крупные подросшие медвежата. Травм удалось избежать, а вот дорогие фотокамеры разбивали. Звери не любят, когда в них целятся.

- У меня есть уникальный снимок: по небу летит олень. На свободу! Бывая в мараловодческих хозяйствах, обратил внимание, что олени идут след в след. И когда их из маральника выгоняют, некоторые через забор прыгают. Я лег на землю и стал снимать. Один запнулся и свалился на меня — выбил камеру их рук и пробил копытом куртку. Попал бы в грудь - убил...

- В советское время, особенно на ТАСС, не дай бог ошибиться - мог налететь на огромные неприятности. У меня в правилах - записать фамилию печатными буквами и показать, даже если человека зовут Иванов. А вдруг Иванков?

В пору работы в молодежной газете в Липецке ко мне обратились строители, которых мастер бил. Я попросил ребят написать мне письмо. Написали. Это меня спасло. Фамилия мастера была Сегал, а мне показалось Сегад. Я тогда лихие фельетоны писал и эту фамилию «покрутил». А тот мастер, оказалось, дачу строил секретарю обкома по идеологии. И сразу после статьи к нему побежал за подмогой. Вызывает меня этот секретарь. Ногами топает, орет: «Гаденыш! Да я тебя...» А я взбрыкнул ему в ответ: «Сейчас поеду в Москву, добьюсь приема в ЦК КПСС и обо всем расскажу. Расскажу и о том, что эта бригада строит вам дачу. Бесплатно. А вы их за это по мордам! У меня есть письмо строителей. И не пугайте! Меня в войну фашисты бомбами не достали...» Он аж захлебнулся. И после этого — молчок.

Сверхзадача

- В ХIХ веке писателей и журналистов называли пастырями. Задача журналиста - сообщать, что происходит, и давать правильную оценку. Главное - результативность публикации. То есть не так, что прокукарекал, а там хоть не рассветай. Как журналист горжусь некоторыми выступлениями. В 1989 году в московской «Неделе» вышла моя статья «Деревня окнами в завтра» о том, как на Алтае житель ликвидированной деревни Казанск Виктор Ильин решил возродить родину предков. После первой публикации вышло постановление Совмина СССР о возрождении малых деревень. Что потом началось!..1600 семей захотели переехать в эту деревеньку. Домой мне писали, звонили, матерились - ты чего нас сорвал?! С вокзала звонили - куда нам ехать?! Легок на подъем был народ... А в Совмине развели руками: нет денег...

Летом 1991 года, когда появились проекты ликвидировать звание Героя Социалистического Труда, написал материал «Кому герои в тягость» про доярок Анну Дробот и Евдокию Бабич, которые в 1941 году от западных границ СССР перегнали в тыл большое стадо племенного скота. Их бомбили, обстреливали. Но самое трудное было - накормить коров, подоить, принять отелы. Вот про что надо кино снимать, а не про «Штрафбаты». Они же спасали генетический банк, национальное достояние. Эвакуированное стадо дало потом мощный импульс алтайскому животноводству. Одна из этих женщин надоила 1 миллион 750 тысяч литров молока. Уму непостижимо: черпаком не перечерпать, а ведь все по струйке! В 50-е годы у наших доярок-подружек были самые высокие надои коров в стране.

Сразу в трех центральных газетах вышел этот материал. На головы столичных властей обрушились тысячи гневных писем со всех концов страны. Звание сохранили. А это не только слава и прибавка к пенсии, но главное - признание государством того, что человек совершил подвиг.

Во время кризиса 1992 года приехал к Евдокии Бабич и обомлел: ей жить не на что. Семьи не было, замуж не вышла, говорила - а когда? Вся жизнь на ферме. И ей, Героине, за 60 лет трудового стажа начислили 500 рублей пенсии. Совсем меня потрясла ее робкая просьба: «Молочка хочется... Давно не пила...» У соседей купил молока, метнулся в сельский магазин, а там пустые полки. Оставил ей всю еду, которая была про запас в автомобиле.

События тогда бурлили и перехлестывали через край. Все же выкроил время навестить старушку. И опоздал. Евдокия тихо и незаметно ушла из жизни. На сельском кладбище с трудом отыскал заметенную снегом могилку. Ни памятника, ни оградки. Прости нас, Евдокия...

Подводя итоги

- Честно скажу: больше всего люблю фотографировать природу, животных. Устал я от людей. Трудная это работа: незнакомого, обычно очень занятого человека в считаные минуты расположить к себе. Сейчас я знаю массу приемов, чтобы отвлечь от фотоаппарата, заставить «играть роль». А когда начинал... Послали однажды фотографировать передовую доярку. Молодая, рост за 180, огромные голубые глаза. На Западе перед такой красавицей миллионеры ползали бы на коленях. А она стоит как солдат - навытяжку. Говорю: «Дусь, ну ты хоть улыбнись...» А в ответ: «Что я тебе, б..., ощеряться буду?!» Такие вот принципиальные тогда девушки были. И не получился снимок.

- С детства учился смотреть на природу глазами раннего Есенина. «Видишь (показывает снимок, на котором два больших заснеженных стога сена. - Прим. автора), это дед с бабкой на завалинке сидят: бабка шалью укутана, а дед в шапке...»

Когда снимаю, стараюсь не только других, но и себя не копировать. Как фотографу мне пригодился опыт рыбака, охотника - умение часами ждать желаемой ситуации и не пропустить миг, который иногда длится доли секунды, но остается навечно в фотографии.

- Жизнь многому меня научила, но не научила трезво смотреть на окружающий мир. Практически. С выгодой для себя. В этом смысле так дураком и помру. Посудите сами: за полвека работы всего один отпуск и ни одной поездки в санаторий. В детстве поесть было нечего, а потом — некогда. Всё, что имею, - это квартира в панельном доме, которую получил по должности. Нынешней осенью исполняется 40 лет моей работе на Алтае.

- Хотелось бы, чтобы в этот раз вместо грамот мне подарили валенки... ручной катки - с дедами на завалинке посидеть, на солнышке погреться.

Справка «АП»
Виктор Михайлович Садчиков. Родился 22 января 1940 года в Воронежской области. Собственный корреспондент ТАСС по Алтайскому краю с 1972 года. Работая на Алтае, курировал республики Средней Азии. Нашему краю посвятил около десяти фотоальбомов общим тиражом более 100 тысяч экземпляров. Во всех книгах журналист выступает сразу в нескольких ролях: автор сценариев, фотографий и литературных текстов, а в последних выполнил еще и работу дизайнера.
Альбомы В.Садчикова в качестве алтайских сувениров дарятся гостям края, развозятся во многие страны мира. Персональные выставки фотомастера экспонировались в Москве, Японии, Лаосе, Болгарии, Монголии. На круизном теплоходе фотовыставка «Встреча с Алтаем» побывала в странах Юго-Восточной Азии. Фотографии В.Садчикова отмечены дипломами и медалями престижных международных выставок, удостоены серебряной и бронзовой медалей ВДНХ СССР.
Сам журналист считает главным своим творческим достижением разработку и публикацию в центральной прессе сложных социально-экономических тем, их результативность. За серию материалов, посвященных проблемам сибирского села, в 1990 году он был признан победителем Всесоюзного конкурса «Лучший по профессии».
В 2010 году Виктору Михайловичу вручена самая престижная награда Союза журналистов России - почетный знак «Честь. Достоинство. Профессионализм».