Шестое чувство кукловода

В театре кукол «Сказка» сейчас самая горячая пора: сплошные новогодние утренники, артисты играют от трех до пяти спектаклей в день, не считая интермедий у елки! Новая постановка режиссера Елены Чверткиной «Спящая красавица» создана по мотивам сказки Шарля Перро для детей в возрасте от пяти лет. В театре сознательно пошли на некоторый риск – все-таки обычно кукольный зритель еще более юн, – но не отступились от идеи сделать сложный музыкальный спектакль о настоящей любви и истинной преданности, действие которого происходит не только в сказочной реальности, но и в еще более сказочном мире снов… Дополнительный риск состоял в том, что актеры здесь работают, что называется, «открытым приемом», то есть присутствуют на сцене.

И зрителям хорошо видно, как они оживляют планшетных кукол. А принца на белом коне, ищущего принцессу своей мечты, в новом спектакле сыграл Юрий Антипенков – актер, для которого уходящий год выдался богатым на лестные похвалы и награды.

Так, в ноябре он победил в конкурсе профессионального мастерства «Лучший работник культуры года» в номинации для работников театральных и концертных учреждений. Еще раньше Юрий удостоился диплома Союза театральных деятелей России за яркую роль Алеши Бесконвойного в отмеченном критиками спектакле Олега Пермякова «Житейские истории» по рассказам Шукшина. К тому же в конце 2011 года он получил Гран-при IV краевого фестиваля речи «Музыка слова». В театре «Сказка» сейчас шутят: как бы актер не подхватил звездную болезнь! Но корреспонденты «Алтайки», побеседовавшие с Юрием Антипенковым после третьего за день новогоднего спектакля, уверены, что эта хворь ему не грозит.

– Куклы для «Спящей красавицы» получились совершенно волшебными!

– Это заслуга художника Андрея Кулакова и нашего замечательного бутафорского цеха, в котором работают прекрасные ребята! Когда бы ты к ним ни подошел, они обязательно помогут. Если с куклой какие-то неполадки – носик потерся или с ручкой что-то не так – быстро все подремонтируют и подкрасят.

– Юрий, а как строится работа над образом в кукольном спектакле?

– Честно говоря, вы не первый человек, который меня спрашивает об этом, но я каждый раз не знаю, что отвечать. На самом деле это происходит буквально на уровне шестого чувства: я просто вижу, на что кукла способна, какие жесты ей удаются, потом понимаю, какая у нее должна быть походка и как она могла бы говорить. Постепенно мы друг к другу привыкаем. Кукла ведь тоже привыкает ко мне как к партнеру. Так и подстраиваемся друг под друга.

– Каким образом вы попали в «Сказку»?

– Совершенно случайно – вообще-то, в моем дипломе написано: «Артист драматического театра». В начале 1990-х я оканчивал школу-студию при театре юного зрителя (ныне – МТА) и у нас с сокурсниками возникло желание создать свой собственный театр. Однако в ТЮЗе нам сразу сказали, что на базе театра сделать это не получится. Тогда мы устроились в Бийский драматический, даже начали работать над «Утиной охотой» Вампилова, но новый главный режиссер театра заявил, что не потерпит у себя такого.

Пришлось уехать в Миасс, потом вернуться в Барнаул, устроились всем курсом в Маленький музыкальный театр – существовал такой. Но и там нам в какой-то момент сказали: «Извините, ребята, но два театра в одном не могут существовать». В общем, с этой затеей, к сожалению, ничего не вышло. Но наши скитания продолжались не так уж долго: в 1992 году я закончил учебу, а в 93-м уже устроился в «Сказку».

– Непросто, наверное, драматическому актеру было осваиваться в «куклах»?

– Очень тяжело! Первые полгода ужасно болели руки, потому что мы сразу попали на тростевую куклу (в своем первом спектакле я играл Слона, там еще была так называемая мягкая рука, это вдвойне сложно). Вот в «Спящей красавице» вы сегодня видели планшетных кукол, с ними работать проще всего. Думаю, даже у вас бы получилось, главное – помнить физику движений человека. Но тростевая кукла и марионетка очень сложны.

Первый год работы здесь вообще был сплошной катастрофой. Мы учились у опытных артистов азам кукловождения, например, «держать пол», чтобы кукла не проваливалась, как у нас говорят. Это был тяжелый процесс, по-настоящему кукла у меня «пошла», наверное, только года через три. Хотя по сравнению с нашей ведущей актрисой Дильбарой Скомороховой я и сегодня делаю полное безобразие (смеется). Дильбара Абдулловна, кстати, и занималась со мной первые года три, показывала различные возможности кукол.

– Но сегодня ведь бывают моменты, когда вы довольны собой?

– Когда кукла на сцене делает то, что ты хочешь, – вот это самый классный момент! Например, когда Принц садится на коня так, как это сделал бы человек, невольно думаешь: «О, ну круто!» Это большая радость, когда кукла слушается тебя идеально, но для этого с ней действительно приходится находить общий язык.

– В последнее время на вас буквально посыпались всевозможные награды.

– Я сам удивлен (смеется). Например, премия СТД за лучшую мужскую роль – это чистейшее везение. Дело в том, что изначально Алешу Бесконвойного в «Житейских историях» должен был играть другой актер, который уволился за две недели до премьеры. Я тоже был занят в этом спектакле, но в эпизоде «На кладбище». В свой день рождения прихожу на очередную репетицию, а режиссер Олег Пермяков мне говорит: «Вот, Юра, текст, давай пробовать – надо как-то выходить из положения». Так что перед премьерой я репетировал буквально десять дней.

Это пока единственная моя большая роль в «куклах», да еще и чисто драматическая. Но мое везение заключается не только в наградах, просто сама работа с Олегом Пермяковым стала для меня прекрасной школой. Мне вообще в этом смысле очень везло, я работал с такими выдающимися режиссерами, как Валерий Вольховский, Роман Виндерман, Людвиг Устинов!

– А у вас есть актерская мечта – что-нибудь вроде «сыграть Гамлета»?

– Да, буквально на днях такая мечта вдруг свалилась на меня – ужасно захотелось сыграть Сирано де Бержерака. Причем даже не важно, в кукле или в драматическом плане.

– Вы ведь уходили из театра, а через пять лет все-таки вернулись.

– Да, за это время успел два года поработать в детской школе искусств, учил детей работать с соломкой, глиной, соленым тестом, бумагой. Потом устроился на завод панельного домостроения формовщиком, сорвал спину и стал продавцом-консультантом в одной из торговых сетей. Уволился оттуда, когда надоело оплачивать постоянные недостачи. Вернулся в театр и сразу попал в репертуар – благо за пять лет ничего не забыл. Сейчас работаю уже третий сезон и есть ощущение, что я вернулся домой.

– Не жалеете о таком опыте?

– Нет, на самом деле даже такой опыт мне оказался полезен. Зато сейчас я знаю, что такое скидки в магазинах на самом деле и как общаться с детьми. И работа на заводе в конце концов пригодилась: научился там по сторонам глядеть, а у нас в театре за ширмой это первое дело. Чтобы не задеть декорации, глаза у актера должны быть только что не на затылке (смеется).

Знаете, в те непростые годы это было совершенно обыденной историей, многие известные актеры прошли через подобные вещи, так зачем мне жаловаться? Мы ведь, наверное, одно из последних государств, где культура как-то обеспечивается государством. Когда ездили с нашей постановкой на Международный фестиваль кукольных театров в Омск, нам довелось пообщаться с кукольниками из Англии, Франции, Польши, Китая. Выяснилось, что в большинстве стран актеры сами ставят спектакли, потом колесят с ними по разным городам и возвращаются с тем, что наработали. На эти деньги живут и ставят новые спектакли. Более того, зачастую сами артисты там делают кукол и декорации, шьют себе костюмы, ищут площадки для выступлений. Да и декорации у них в идеале должны складываться в чемодан. Такого репертуарного кукольного театра, как у нас, практически нигде нет, так что нам все-таки стоит его сохранять и поддерживать.

Мария Иванова