Позиция егеря Байдукова

Заехал как-то Сергей Байдуков на делянку к лесорубам. А там вагончик, к которому приставлен дежурный. Разговорились. Интересно со сторожем побеседовать – вся природа у него перед глазами. Спрашивает Сергей Николаевич, мол, как с лосями? Есть ли? Сторож сказал, что начали сохатые появляться, как только заказник образовался, вот уже года два-три. Сохатый – умный зверь, знает, где спрятаться.

А заказник существует с 1976 года! Этот восклицательный знак сам собой зазвенел в душе Сергея – не напрасны его, егеря, усилия, если заметили в эти несколько лет, что он здесь работает, и поняли, что «Кислухинский» – особая территория.

- Может показаться наивным, но я уверен, что с людьми надо больше разговаривать, объяснять им, почему необходимы особые территории, и вообще не уставать говорить о природе, о бережном к ней отношении, – сказал Сергей Николаевич.

Он и разговаривает, пытается достучаться до каждого. От этого у него, выражаясь образно, кожа до крови содрана на костяшках пальцев, а слышат ли?

Работает в «Алтайприроде» четвертый год.

- Когда пришел, браконьеры были на «Буранах», сейчас пересели на мощные снегоходы.

Вы «Исповедь егеря» прочитайте, многое поймете, я ее в Интернете выставил. Там все описал. И о том, что на Кислухинский заказник нападают браконьеры. Они – на импортных снегоходах, ни перед чем не останавливаются. Факты привожу, что бойню устроили. Это в заказнике-то! А иначе и не назовешь такое положение вещей. Посудите сами.

21 декабря 2011 года отстреляли лося. 5 января 2012 года автомобиль Toyota Land Cruiser-80 протаранил мою машину, затем скрылся. Пока я был на больничном, неизвестными отстреляно еще пять лосей.

7 апреля 2012 года задержано три браконьера. Один из них был с нарезным незарегистрированным карабином «тигр».

13 мая 2012 года неизвестные с вертолета «Робинсон» отстреляли лося в «Кислухинском». Почему лезут в заказник, спрашивается? А не боятся никого – считают, что им закон не писан. Пусть суд разбирается.

Путь к природе

Сергей родился в семье геолога. Жил там, где работали родители.

В Барнауле с 4 по 7 класс учился в средней школе № 40.

- Классным руководителем у нас был Александр Георгиевич Овсиевский. Вот он – замечательный человек и педагог каких поискать. Он с детьми беседовал о важном для них. В то время я сильно переживал, что в строю последний. Ну такой вот я мелкий был. Александр Георгиевич нашел нужные слова, поговорил со мной. Помню и сегодня тот наш разговор.

После окончания института в Иркутске распределился в управление охотничьего хозяйства Алтайского края.

Ну какой из меня чиновник? Хотелось воли, рвался на природу. Точила досада: «Как же так? Учился на охотоведа, а чем занимаюсь здесь, в четырех стенах?»

- Не сошелся характером я с кабинетной работой, – рассказывает Сергей, – был молодым, горячим.

Между тем директор Центра защиты леса Алтайского края кандидат биологических наук Александр Бондарев – он в те годы был начальником управления охотничьего хозяйства – помнит молодого специалиста Сергея Байдукова и отзывается о нем похвально.

- Добросовестный и любознательный. Как губка впитывал все, что узнавал, – рассказывает Александр Бондарев. – Сергей у меня занимался биотехническими мероприятиями в заказниках, которые тогда были под контролем охотничьего управления. На 31 заказник было аж 77 егерей да еще охотоведы (сегодня эти цифры кажутся фантастическими. – Л.И.). Отчетность большая, требования к документации жесткие. Охотоведы – вчерашние выпускники институтов – рвались на волю.

Поехал в Чарыш. Заготавливал пушнину, соперничал в чуткости с осторожным зверьем, выслеживая, предугадывал его повадки. Забирался в дебри, глухие уголки и с удовольствием наблюдал, запоминал. Слушал занимательные истории бывалых таежников. И вновь нет-нет да и появлялась догадка, или, скажу точнее, такое странное и знакомое ощущение. Вдруг сердце сжималось от сожаления, и казалось, что мысленно прощался с этими местами. С горным ручьем, скалистой тропой. Запомнить эту красоту, каждую деталь. Неужели и здесь он не задержится надолго? Как в воду глядел.

Вырвали отсюда обстоятельства. После известия о трагической гибели отца, которое застало их с мамой и сестрой Таней в отпуске в Северной столице, привычный ход жизни нарушился. Новый переезд.

Сергею все было интересно. Энергии – через край, брался за многое, и все удавалось.

- Кем только я ни был – охотоведом, егерем, штатным охотником, таксидермистом! Работал в госпромхозах «Предгорный» и «Салаирский», четыре года был кинологом в краевом обществе охотников. Знаю охотничье хозяйство, каким оно было и каким стало. Знаю, какие охотники были тогда. Одного из них, бывшего фронтовика Василия Петровича Кротова, вспоминаю часто. Он любил охоту не за добытого зайца или утку как таковых, а за то, что составляет сам процесс, даже сборы на охоту.

Вспоминаю и своего отца Николая Павловича.

Он был тоже влюблен в охоту, не позволял себе добыть лишнего не потому, что кого-то боялся, а просто иначе не мог.

Вот что он написал в своей исповеди:

«Измельчал охотник на Алтае. Исчезло совестливое отношение к дикой природе. Исчезли такие поэты, как дед Кротов. На смену им пришли алчные до крови люди, движимые наживой и тщеславием. Для чего они долбят лосей в заказнике? А так, ради забавы, ведь в большинстве своем это люди не бедные и, скорее всего, при должностях. Возможно, им надо самоутвердиться: вот, мол, какой я крутой, лосей с вертолета бью. Что ими движет, трудно понять – нормальный человек, думаю, мыслит иначе.

Есть еще одна категория людей – «черные лесорубы». В наше лихое время, привыкнув к безнаказанности в своих черных лесных делах, они покупают снегоходы и заготавливают мясо лосей, чтобы за него ремонтировать свои лесовозы, а в ином случае перерабатывают лосей на колбасу и продают. И происходит это в 20 километрах от краевой столицы!

Что сейчас может егерь заказника им противопоставить? А ничего. Служебный «уазик» у меня 1999 года выпуска. Десять лет он был в эксплуатации в управлении охотничьего хозяйства и три года у меня – так что от него осталось? Снегоход «Буран» не техника в сравнении с «Артикэтом» и «Полярисом». Бензина дают 120 литров – это на пять дней работы.

А работают егеря в целом на энтузиазме и за небольшую зарплату. Да нам хоть не плати – мы все равно будем свое дело делать.

Конечно, кто-то из моих земляков-охотников обидится: мол, что ты стрижешь всех под одну гребенку? А посмотрите, кто в массе стал охотником и покупает дорогое оружие и снаряжение? Охота стала забавой для них.

Об охотничьей этике и морали таких охотников говорить не приходится. Не довольствуясь открытыми для охоты угодьями, уверенные в своей безнаказанности (все продается и все покупается!), они лезут в заказник на снегоходах и вертолетах. Единственным препятствием на их пути может стать только егерь, для которого последствия таких встреч небезобидны.

Если бы не поддержка руководства и юридической службы КГБУ «Алтайприрода», не уверен, что для меня все закончилось бы благополучно.

Что движет звёздами и светилом?

Сергей признается, что вся его жизнь до заказника – метания. Живет теперь в небольшом поселке и чувствует себя на своем месте. Почему так? И мы говорим о том, что неспроста жизнь бросает человека из стороны в сторону, как суденышко в море. Когда пройдет назначенный судьбой курс, бросит якорь. И сам поймешь, что все неспроста. Здесь, в Тальменском районе, а точнее, на станции Озерки, дедова земля. Фамильные корни. Павел Капитонович – почетный железнодорожник, всю войну проработал путевым обходчиком, награжден был орденом Трудового Красного Знамени. Когда-то он первым поселился на берегу речки, на красивом месте. Его и сейчас называют старожилы Байдуковкой. Умер дед, когда Сергею было 16 лет. Говорит, что тот дал ему понимание жизни.

- Я помню деда с трех лет. Ходил за ним по пятам и во все глаза смотрел, что он делает. И все басню мне рассказывал «Стрекоза и муравей». Приезжал к деду на каникулы, когда подрос.

В местах тамошних были березы. Может, и сейчас они стоят себе, не проверяла, но врезались они мне в память теми, давними: на их стволах – шапки розовой пены, следы заготовки березового сока. По стечению обстоятельств именно в ту пору, на те самые березы, как выяснилось, с ужасом и сожалением смотрел и школьник Сережа Байдуков, приехавший погостить к деду.

- Мне было жалко березки, но я понимал, что слезы не помогут, надо действовать, – так он вспоминает.

Сережа написал на тетрадном листе: «Дяденька, не надо! Вам положен штраф». И прикрепил к забору или калитке того человека – заготовителя сока.

В деревне факт варварского отношения к березкам обсуждался, жители попросили «Алтайскую правду» защитить рощу. Тогда и приезжала я на станцию Озерки, видела те березы. Тесна земля.

И сейчас Сергей верит в слово, написанное на бумаге. Сочиняет тексты для листовок, воззвания к совести, как он их называет. Мучается, ищет подходящие фразы. Ему помогает жена Оксана.

День охраны окружающей среды отметили акцией. Вместе с учениками местной школы очистили речку, собрали почти тракторную тележку мусора. Помог местный житель Валерий Загуляев, он и вывез мусор. Сразу же по приезде решили посмотреть на чистые берега, отдыхающим объяснить, чтобы вот в таком состоянии все и поддерживалось. А увидели веселую компанию с детьми на пикнике: машины, снова мусор. В штыки приняли просьбу отдыхающие.

- Они посмотрели на нас с большим недоумением и послали подальше, – с горечью говорит Сергей.

Оксана в это время, видя, что не проймет уважаемое Сергеем слово к человеку, сама взялась собирать стекло и пластик с берега. А молодые семейные пары посмеивались, мол, надо же, святая – бутылки собирает.

Что происходит в нашем обществе? Куда мы скатились, как подняться? А главное, что поможет изменить ситуацию?

Слышал колкие реплики: «Тебе, Серега, не стыдно за всеми подбирать? Зачем унижаешься?»

Сергей говорит тоном ровным, без эмоций. А у меня на душе кошки скребут: ситуация кругом одинаковая.

Вот он напоминает, что в лес тракторными тележками отбросы вывозят, мешками выбрасывают с дорог, а еще технику, вышедшую из строя, телевизоры, мебель. Что делать?

Фломастером на картонке Сергей выводит: «Вы пришли на чистую речку, давайте сделаем так, чтобы она такой осталась!»

- Люди стали другими. У них душа не болит, не стыдно за то, что делают, – говорит егерь.

Мы сидим на кухне в их доме, где, по выражению хозяина, идет постоянный ремонт. Некогда заниматься благоустройством жилья, хотя руки у него золотые. На первом плане – заказник. Все остальное – потом.

Сергей огорчен:

- Нынче зимой вокруг «Кислухинского» не было следов косули, лосей, только следы снегоходов.

В прошлом году было заведено 6 уголовных дел по фактам, обнаруженным в ходе рейдов, при участии госохотинспектора Бориса Барышева, инспектора по охране природы Евгения Свиридова. А доведено до суда только одно.

Госохотинспектор Борис Барышев отзывается о Сергее немногословно: – Нормальный парень. В рейды – как в разведку. Сегодня природа – это поле битвы.

Слышала, что Сергей Байдуков сейчас не охотится. Почему?

- Мне зверье жалко, - говорит Сергей. - Мои взгляды поменялись, прошла страсть, появилось понимание, что без нас, людей, охраняющих животных, им придется туго.

Его жена Оксана рассказала мне, как Сергей спас и выходил дикого кабанчика. Две зимы нянчился с ним, смастерил кормушку. И Оксане – хрупкой, изящной женщине – пришлось добираться по болоту к тому месту (снегоход не прошел бы), тащили вместе за собой на веревке большие сани, нагруженные досками для навеса к кормушке. А потом кабана того кто-то застрелил.

- Сергей очень расстроился, переживал, - говорит Оксана.

Узнаю, что егерь стережет не только зашедших в заказник животных, оберегает их. В небольшом поселке каждый на виду. Ему помогают местные жители. Дают бензин, свою технику, вместе идут в рейды и мастерят кормушки для зверья, домики для пернатых. Валерий Загуляев и Сергей Пузанов выделили сено для обитателей заказника, братья Михаил и Дмитрий Дягилевы, предприниматель Сергей Маркелов готовы помочь, чем могут, и выйти на дежурство в заказник.

Не один

- Я очень благодарен всем за помощь. Люди стеной встали на защиту заказника, не имея корыстных целей.

Сергей Николаевич считает, что на территории в 32 тысячи гектаров, которую занимает «Кислухинский», еще немало тайн.

Он был поражен, когда увидел большое болото, как считает, с реликтовым ельником, где водятся животные и растения совершенно чужие для сосновых боров. Кстати, таких девственных еловых лесов, он уверен, нигде поблизости нет. О ельнике они говорили со знатоком природы Алтая Алексеем Грибковым, который не расстается с фотокамерой, а снимки зверья и птиц делает в самых глухих местах дикой природы.

Сергей Николаевич сказал как-то:

- Нужно, пока не поздно и не срубили, описать, зарегистрировать ельник как уникальное явление и сохранять, придав особый статус. Надо защитить глухариные тока. Страшная картина, когда вблизи тока рубят лес, а бедные птицы обеспокоены и волнуются.

Токовища – особые места. Их нужно сберечь, иначе грош цена нам всем. Так Сергей Байдуков считает. Природа с ним согласна. А люди?

Справка «АП»
Сергей Николаевич Байдуков родился в 1963 году в г. Змеиногорске.
Окончил среднюю школу в г. Чойбалсане (Монголия). В 1985 году – Иркутский сельхозинститут (сейчас – сельскохозяйственная академия), факультет охотоведения (специальность – биолог-охотовед). В настоящее время работает егерем краевого бюджетного учреждения «Алтайприрода» в заказнике «Кислухинский».
За добросовестный труд, безупречное исполнение служебных обязанностей, самоотверженность в борьбе с браконьерством награжден в 2013 году Почетной грамотой администрации Алтайского края и ценным подарком (часы).