Журналист провел расследование и узнал о трагической судьбе юного поэта

Единственная публикация в довоенной газете дала толчок журналистскому расследованию. В результате мы узнали о трагической судьбе юного поэта.

Находка

Перед Великой Отечественной наши взрослые земляки читали «Алтайскую правду», а молодежь – «Сталинскую смену». В последней много рассказывалось не только о комсомольцах, но и об их подрастающей смене – школьниках. Порой в газете выходили целые «школьные» полосы. Признаюсь, мне казалось это достаточным. Ведь в нашем советском детстве мы читали всесоюзные «Пионерскую правду», «Пионер», «Костер» – местного издания для детей не помню.

Каково же было мое удивление, когда совсем недавно я обнаружила… детскую газету для школьников Алтайского края. Сохранившиеся за 1940–1941 годы номера «Юного сталинца» подарили много удивительных находок. Одно небольшое стихотворение никак не отпускало…

Лирическое

Люблю я, выйдя на крыльцо,

Дышать прохладой предрассветной

И принимать в свое лицо

Набег струи живой, приветной.

Люблю я бег нетерпеливый

Коней, испытанных ездой,

Полозьев слушать скрип визгливый,

Следить за падшею звездой.

Люблю я сумрак ночи ясной

И бледный свет луны прекрасной,

И занесенный снегом двор,

Огонь в окне семьи счастливой

И о стихах поэтов милых

Вести душевный разговор.

Подписана была эта публикация в мартовском номере 1941 года так: «Гоша Беков, воспитанник Каменского детдома № 1». Стихотворение, напечатанное на «Литературной странице», разительно отличалось от всех других детских виршей, написанных в духе «взвейтесь – развейтесь». Вот таких, например: «Сквозь метель и ураганы к зареву свобод привело нас наше знамя – красный путевод». Или: «Он в поле работал, он был тракторист. Трактор его был в порядке и чист». Еще? «То брели безмолвно с озверелым взором подлые шпионы – шли в страну труда»…

И рядом с этими наивными творениями – Гошины стихи в пушкинском духе. Правда, с нарушением ритма в финале. Нарушил же его редактор: поскольку газета была детская,  весьма душевные и правильные строки: «И с милой девушкой, стыдливой, вести на зорьке разговор» – заменили «стихи поэтов милых».

Но откуда, спросите, мне известно, как в оригинале заканчивалось стихотворение? Я нашла его среди многих других, написанных каллиграфическим почерком в двух тетрадях «по стихописанию». Эти раритеты бережно хранят потомки сестры поэта. Поэта, навсегда оставшегося юным.

В районе Дубровки

– Гоша был хороший, очень много читал. После того как восемь классов окончил, его оставили воспитателем в детдоме. И мама, и бабушка всю жизнь плакали по нему. Мама жалела, что не сберегла его книг – в войну отнесла их на рынок, чтобы хлеба купить, – рассказывает племянница героя Евгения Пашинина.

Ее матери посвятил Георгий Беков одну из тетрадей стихов, написав на обложке: «Моей сестре Тае посвящаю». Завершает этот «сборник» произведение «Заключение», также адресованное сестре. Из поэтических строк становится ясно, что восстанавливал их Гоша для Таи. Потому что…

Хранил я долго все труды…

Но не любя их всей душою,

При блеске северной звезды,

Я изорвал своей рукою.

Поэтам свойственно предвидеть. Завершается стихотворение такими строками: «Читая, вспомнишь обо мне, о брате ласковом, приветном, и может слезы в тишине прольешь, не слыша вздох ответный?..»

Георгий Никитович Беков был призван каменским военкоматом в 1942-м. После 110 дней учебки прибыл 24 ноября 1942-го в 172-й стрелковый полк 13-й стрелковой дивизии. Погиб 23 января 1943-го.

В донесении о безвозвратных потерях читаем: «...младший сержант… стрелок… убит во время боевой операции… похоронен в районе Невской Дубровки». В графе «Адрес местожительства» стоит прочерк, в графе «Ф. И. О. жены или родителей» указано: «Родственников нет». Вероятно, поэтому долго не могли родные ничего узнать о судьбе Гоши. И еще потому, что писарь ошибся, назвав его Беловым.

Но родные у Гоши были – в Камне-на-Оби, в детдоме оставались сестра Таисья и брат Анатолий. И мать была жива.

– Бабушка отбывала срок где-то на Севере, десять лет, с 1937-го... – говорит Евгения Пашинина. – Никогда о заключении не рассказывала. Порой спросишь, она в ответ: «А, на молоканке работала!» И все.

Закономерность

Стихи в этих двух зеленых тетрадках совершенно разные – и по уровню, и по стилю, и по теме. Вот разбегается лесенка Маяковского, а на следующих страницах видим – совершенно в духе века девятнадцатого! – «Стихи в альбом», сонеты и романсы, лирику гражданскую и любовную… Посвящает свои творения юный поэт не только сестре, но и друзьям, и «милой девушке стыдливой» Марусе, и родному детскому дому.

Пишет Георгий Беков и о Сталине мудром, родном и любимом. Причем не только в панегириках, но и, например, в стихотворении «К сестре Тае»:

…С тобою нас лелеет Сталин,

О нас заботится страна.

Скажи: как в песне благородной,

Увидев поле алых роз,

Не петь того, кто всем принес

Любовь и счастье, труд свободный?

И я не сомневаюсь: поэт не поступался принципами, истинно верил в то, о чем писал. Хотя, признаюсь, читать про «лелеющего Сталина» было тяжело. Особенно после того, что я узнала о семье Бековых из архивных документов…

К сожалению, архивно-следственное дело 1937-го, одним из фигурантов которого проходит Иван Андреевич Беков (дед нашего героя), пока недоступно. Но два более ранних дела в архиве я просмотрела…

По современным меркам были Бековы предпринимателями. По большевистским – «спикулянтами» и кулаками: закупали у населения КРС и различное сырье, продавали на рынке в Барнауле. В «Карактиристике», составленной при лишении избирательных прав, говорится о том, что Никита Беков с 1923 по 1929 год «занимался спикуляцией кожами овчинами и всеми пушниним и сырем… тарговля и скатом и мясом и дегтем. Хазяйства бекова было 3-4 рабочих лошади маладых 1-2 шуки каров дойны 3-4 ш овес 5-8 шук… применял наемною силу для перевозки мяса в город барнаул 2-3 лошади» (не перестаю удивляться безграмотности вершителей судеб).

Другой документ называется «Подписка». В ней тоже сообщается о «спикуляции» Никиты Ивановича, а заодно и Ивана Андреевича: «имел наживу улутьшал свое хозяйство професия в его продолжалас по потомству как отец его был спикулянт атакже и он примерно как я начал помнить все время занимался спикуляцией».

Проглядывают в этой истории… свиные уши. Автор «карактиристик», председатель Хабазинского сельсовета, припомнил Никите Бекову историю восьмилетней давности: в 1926-м купил у него тот свиную тушу, отвез ее в город и продал. Так ведь и заработал на этом, «спикулянт»!

Не «улутьшать» свое хозяйство Бековы не могли. Применение наемной силы легко объяснить – ну как управиться одному мужику с доставкой товара на рынок? Ведь отец Никиты, ровесник Ленина, к тому времени был уже стар. Скажете, что живности в хозяйстве было немало? Так «1-2 штуки каров дойны и овес 5-8 шук» на семью из десяти человек – разве это много? Помимо Никиты и Дарьи Бековых в посемейном списке лишенцев значатся трое их детей, Иван Андреевич с женой да еще их трое взрослых уже детей…

После того как лишились Бековы почетного права избирать и быть избранными, переехали они в Долганку (ныне Каменского района). В семье сохранилось воспоминание, что, перебрав хмельного, поносил принародно советскую власть Иван Андреевич Беков… Итог легко предугадать: его и сына Никиту расстреляли в один день в сентябре 1937-го, жене Никиты дали восемь лет лагерей (но вернулась, напомним, она через десять), трех внуков определили в каменский детдом…

***

Но это еще не конец истории. Ведь смотрела я два дела в архиве…

В семье Пашининых сохранилась информация о том, что детей у Ивана Бекова было пятеро – три сына и две дочери. Но об одном брате нет никакой информации.   

Вторая тоненькая архивная папочка, которую я изучила, содержит документы Сергея Ивановича Бекова. Быть может, это и есть третий сын Ивана Андреевича? За эту версию говорит многое: и редкая у русских крестьян фамилия, и общее место действия – Хабазино, и почерк, которыми заполнены оба, Никиты и Сергея, дела. Общая же у них и дата лишения избирательных прав – 5 ноября 1934-го. Есть еще одно: Сергея Ивановича тоже причислили к «спикулянтам».

И это все, что мы знаем о вероятном дяде Георгия Бекова. Потому что из справки, хранящейся в его деле, явствует: «Беков Сергей и при ем жена Анастасия и дети малалетки… из пределов села Хабазина сбежали». Детей же было трое – Дарья, 1924 года рождения, Иван – 1928-го и Николай – 1930-го. Кто знает, быть может, их потомки смогли бы дополнить нашу историю…