Евгений Парамонов: «Не хочется вновь увидеть черные бури»

«Алтайская правда» постоянно возвращается к теме возрождения полезащитного лесоразведения. Сегодня беседуем с доктором сельскохозяйственных наук, профессором Евгением Парамоновым, заслуженным лесоводом РФ.

Об инвентаризации

- Евгений Григорьевич, повод для нашей встречи немаловажный: теперь есть итоги инвентаризации лесополос – первого этапа на пути их возрождения. Известно, что вы разработали методику ее проведения, консультировали тех, кто ею занимался…

- Да, это так. Работа трудоемкая, но с ней справились. Требовалась точность. Хозяйств, за которыми числились раньше лесополосы, нет. Получалось так: подобьют бабки по границам сельсоветов, а данные не стыкуются. Подводила арифметика, приходилось возвращать материалы. Вопросов было множество.

Инвентаризация продолжалась несколько месяцев. Ежедневно из районов края поступали десятки звонков: требовалась консультация. Ну и приезжали в институт с вопросами, разбирались вместе. Все понимали: необходима добросовестная работа, а не для отвода глаз. Дело-то серьезнейшее.

- Зачем нужно было считать лесополосы?

- Посчитать лесополосы нужно было для того, чтобы выяснить, в каком они состоянии. Совместными усилиями работников лесного и сельского хозяйства в 57 районах края и проведена инвентаризация. Ею охвачены все виды защитных лесных насаждений. Их оказалось 79,4 тысячи гектаров. Лесополосы в различном состоянии и возрасте. 90% – полезащитные, которые непосредственно влияют на урожай, а остальные - придорожные, противоэрозионные, зеленые зоны вокруг населенных пунктов и другие.

Полезащитных полос - 72 тысячи гектаров.

- Расскажите, что они из себя представляют?

- Имеют различную конструкцию: продуваемые, ажурные, непродуваемые. Самые важные и целесообразные для сельского хозяйства – продуваемые. Неэффективные – плотные. Ветер пролетает сверху, и с заветренной стороны образуется большой сугроб, который тает дольше, чем снег на поле, мешает проведению сельхозработ, поэтому такие лесополосы нежелательны.

Березовые, тополевые – основная масса полос из древесных пород. Есть из вяза (мелколистного, гладкого), акации желтой, яблони сибирской, то есть те, что значатся под определением «прочие». Они и занимают около 10 тысяч гектаров.

- Что тревожит вас, когда смотрите на данные инвентаризации? Какие цифры настораживают?

- Самое тревожное вот что. По инвентаризации 57,6%, или 41,5 тысячи гектаров, полезащитных лесов имеют возраст свыше 40 лет. Полос в возрасте до 20 лет всего 0,3%. Это говорит о том, что в ближайшие 10-15 лет основная масса посадок отпадет по двум причинам: природной и антропогенной. Обратите внимание на эти цифры.

За последние десять лет от сельхозпалов пострадало 16 тысяч гектаров лесополос (30%). Дерево мы смотрим по опалу ствола, то есть по следу, оставленному огнем, и здесь ошибок в подсчете нет.

- Как удается слабому огоньку со стерни погубить лесопосадку?

- Идет пламя по пожнивным остаткам. Его можно захлестать веником, забить лопатой. Доходит до полосы, а там – трава, листва, хвоя. Интенсивность огня резко возрастает, повышаются температура горения, прогорание почвы и повреждение корневой системы. Хотим мы или нет, такие деревья не доживают до своего критического возраста. Поврежденным, где бы они ни росли, через три - пять лет уже требуется санитарная рубка.

Пастьба скота тоже негативно влияет на жизнеспособность посадок. Резкое уплотнение почвы и доступа кислорода, загнивание корневой системы также укорачивают жизнь дерева. Это последствия зоогенного влияния.

Берем самовольные рубки. Спиливают, как правило, самые крупные деревья. Их свалил два-три – машина дров. Самовольных рубок отмечено почти на 3 тысячах гектаров. В Волчихинском районе подвергается браконьерским вырубкам береза - на дрова, в Советском, Смоленском – лиственница – на строительство.

Эти две основные причины – природная и антропогенная - еще больше снижают жизненный цикл древесных пород. В итоге получается картина: после прохождения сельхозпала и повреждения скотом происходит отмирание деревьев. Мы сажали 40 или 50 лет тому назад по 3 тысячи растений на гектаре, а сегодня осталось их меньше 30%. И таких полос в крае 25 тысяч гектаров. Данные полосы фактически перестали выполнять свои функции, а конкретно они просто занимают сельхозугодья и подлежат реконструкции в первую очередь.

- Тревога небеспочвенна. Что нас ждет? Что, как говорится, таит невидимая часть айсберга?

- В течение ближайших 10-15 лет половина тех посадок, которым свыше 40 лет (а это 20-22 тысячи гектаров), выпадет, то есть они отомрут. Останется у нас полезащитных лесов 50-55 тысяч гектаров, и то при условии, если другие полосы будут живые. Сегодня один гектар полосы защищает в среднем 80 гектаров сельхозугодий, а через десяток лет эта цифра возрастет до 130.

Теперь смотрим. Оптимально один гектар полосы должен защищать 30 гектаров пашни в сухой степи, 40 гектаров – в засушливой, 50-60 гектаров – в лесостепи.

Отсюда вывод – большая часть пашни в крае окажется не защищенной от суховеев уже в ближайшее время. Не хотелось бы мне вновь увидеть черные бури…

Нужны чашкинские машины

- Евгений Григорьевич, какую технику использовали для посадки лесополос в степи раньше и какая потребуется сейчас?

- Однозначно: чашкинские машины. Лучшего пока не придумали. Правда, их давно уже переплавили на металл.

- Где же их взять?

- Заказать! Может сделать Рубцовский машиностроительный завод, но нужны финансы. Такая посадочная машина ориентировочно стоит 150-170 тысяч рублей, а их надо для начала хотя бы с полсотни, а в целом порядка 150 на край, потому что сезон весенней посадки ограничен семью - десятью сутками.

- Почему не подходят другие посадочные машины?

- Они приспособлены для посадки леса по вырубкам после пожаров. Каждую машину тащит трактор, и попробуйте вы создать трехрядную лесную полосу в степи с выдержкой расстояния между рядами. Пусть даже три трактора пойдут с тремя машинами – требуемой точности не будет.

А чашкинские работают на сцепке по три штуки, поэтому полоса получается прямолинейной и с одинаковыми расстояниями между рядами, а это позволяет механизировать уход за почвой.

- Не упрекнут ли молодые продвинутые лесоводы, которым придется восстанавливать полезащитку, в том, что чашкинские машины – это вчерашний день?

- Пропашной плуг - тоже вчерашний день, а им пользуемся. И лучшего устройства пока нет для создания лесополос. А лучше самой приспособленной чашкинской лесопосадочной машины на сегодняшний день нет для создания лесополос в степи. Это вам опытные лесоводы подтвердят.

О питомниках

- Евгений Григорьевич, в крае сделано большое дело – лесоводы сохранили лесные питомники. Достаточно ли этой базы для восстановления лесополос?

- Да, питомники есть, постоянные и частично орошаемые. Но ведь мы выращиваем сосну и лиственницу, эти породы обойдутся без полива, а березу и тополь без полива не вырастишь. Так вот как посеять березовые семена? Они очень мелкие (масса одной тысячи семян – 0,2 грамма). Высевают на поверхность почвы, и если не полить, их тут же унесет ветер. Нужно полить, прикрыть щитами. Существует целая технология выращивания посадочного материала любой древесной породы, в том числе березы.

Возьмем тополь. Нарезали черенки, воткнули в поле, получили приживаемость 15-20%, то есть работа бесполезная. А воткнули на питомнике, полили 2-3 раза, потом укоренившиеся черенки посадили в лесополосе –вышла приживаемость 75-80%. Наглядный пример: на питомнике с одного гектара получаем до 200 тысяч укорененного черенка тополя. Этим количеством можно создать до 80 гектаров лесополосы.

Зачем садить лесополосы?

- К чему этот тяжкий, кропотливый труд? Вначале собрать семена, посеять их, потом ухаживать за сеянцами на питомниках. Вырастив посадочный материал, создать лесополосу, проводить за ней агротехнические уходы, а затем, в дальнейшем не пропускать и лесохозяйственные?

- Всё только для того, чтобы сохранить плодородие почвы. В наших степных условиях, особенно сухая степь (каштановые почвы), засушливая степь (южные черноземы), левобережная лесостепь (черноземы). Здесь самое главное – недостаток влаги. Все усилия - чтобы повысить влажность почв, задержать зимние осадки (их в годовом балансе до 30%), а это можно сделать только лишь созданием препятствия на пути воздушного потока, для того чтобы снизить скорость ветра в приземном слое воздуха. Вот главная цель защитного лесного насаждения в степи - снизить скорость ветра.

Важно задержать эти осадки и равномерно распределить снег в межполосных полях, не собирать их около самой лесополосы.

Большой снежный покров позволяет почве меньше промерзать. Таяние весной получается быстрее и больше влаги проникает в почву. Летом снижение скорости ветра вызывает повышение относительной влажности воздуха между полосами. А это в свою очередь вызывает снижение интенсивности транспирации самим растением.

Высокостебельные травы или гречиха защищают один сезон, один зимний период, лесная полоса оберегает это поле в течение всей своей жизни. В условиях сухой, засушливой степи продолжительность жизни березовой, тополевой полосы - 40-45 лет. Хотя в Приобье длительность жизни этих деревьев - 80-100 лет.

Особый микроклимат, который создают лесополосы, изменяет биоразнообразие. Появляются новые растения, животные, насекомые. А причина одна: есть защита. Лес в степи для человека благо. Благо для жизни, культуры, здоровья. И нельзя сбрасывать со счетов, что введение в лесополосы ягодных кустарников дает в степи дополнительные экологически чистые продукты питания.

Нужно начинать с принятия соответствующего серьезного документа, то есть программы стабилизации процесса деградации сельскохозяйственных земель. Будет такая программа - будет изыскано финансирование.

- Сколько средств необходимо, на ваш взгляд, для реализации задуманного?

- По расчетам, в крае требуется создать 83,7 тысячи гектаров лесополос с 2012 по 2031 год, то есть за 20 лет. С посадкой в первые два года по 300-700 гектаров, а далее по 3-5 тысяч гектаров.

Из расчета 30 тысяч рублей за гектар нужно 2,5 миллиарда рублей. Получается в год по 100 миллионов рублей.

- Где взять эти деньги?

- Раньше, когда создавали лесополосы, львиная доля финансовых вливаний была государственная. И сегодня должно быть так. Без бюджетных средств ничего не получится. Конечно, надо подключать и фермеров, и хозяйства, но основной источник должен быть бюджетным. Аналогичное – совместное финансирование применяется в других странах при создании защитных лесонасаждений (Китай, США, Канада).

Сейчас необходимо на приобретение чашкинских машин 15 миллионов рублей. Какой фермер выделит миллион рублей? Не дождемся, нужно искать бюджетные деньги. Пока такого финансирования в крае нет.

Губернатор Алтайского края считает, что сегодня нужно юридически урегулировать понятие лесополосы, предусмотреть крестьянам соответствующие компенсации на ее восстановление и содержание. С ним согласен: проблему нужно рассматривать в трансрегиональном масштабе, ведь защищая от пыльных бурь свои земли, мы защищаем и соседние регионы. А потому решать её нужно с привлечением ресурсов страны.

*   *   *

Транспирация – защита растением самого себя от перегрева. Интенсивность её будет понижена, значит, большее количество влаги используется на фотосинтез, то есть на образование органического вещества. По исследованиям Всероссийского НИИ агролесомелиорации (и нашего Алтайского филиала) установлено, что все это вызывает повышение урожайности зерновых культур в среднем на 2,2 центнера с гектара.

Справка «АП»
Евгений Григорьевич Парамонов – крупный российский ученый-лесовод, главный научный сотрудник Института водных и экологических проблем Сибирского отделения Российской академии наук (Барнаул). С именем Е.Парамонова связаны важные страницы лесоразведения на Алтае и в Сибири. Он автор ряда монографий, сотен печатных трудов. На протяжении многих лет вместе с «Алтайской правдой» ученый поднимает актуальную проблему борьбы с опустыниванием, возрождения полезащитного лесоразведения в зоне рискованного земледелия.