Осенью 1918 года два крупных восстания против власти белогвардейцев прошли на Алтае почти одновременно

Но, если славгородским повстанцам были посвящены многие исследования и художественные произведения, то такие же события на территории юга Алтая менее известны.

Из пятнадцати деревень

В сентябре 1918 года, когда прошло всего около месяца после разгрома красногвардейского отряда Петра Сухова, против белогвардейского Временного Сибирского правительства восстали села и на юге Алтая – на территории нынешнего Локтевского района.

Всего за две недели волнения охватили большую территорию. 31 августа (13 сентября) 1918 года газета «Усть-Каменогорская жизнь» сообщала: «К Шемонаихе примкнуло около пятнадцати окружных деревень... В Шемонаихе собралось преимущественно фронтовиков... около семи рот по 200 человек в каждой, с тремя пулеметами, частью конного отряда».

Ожесточение повстанцев и белых в противостоянии доходило тогда до почти ритуальных закапываний противников живьем в землю. Если в майских и июньских столкновениях 1918 года у Камня-на-Оби и Барнаула такие эксцессы отмечались очевидцами еще как одиночные, то осенью подобное становилось ужасом обыденности. Валентин Цыкунов вспоминал: «...Мы отдали распоряжение отвезти офицеров в больницу и сдать их под личную ответственность врача. В этот момент пришло донесение, что у Мохнатой сопки появились каратели. Мы выехали в разведку. В наше отсутствие в Шемонаиху прибыл партизанский отряд из села Жерновки. Партизаны жерновского отряда прослышали, что в больнице лежат двое офицеров, вытащили их оттуда, отвели на кладбище и живыми закопали в могилу. Вернувшись из разведки, мы узнали об этом, немедленно сместили командира отряда, а самый отряд распустили. Впоследствии белые, заняв Шемонаиху, заставили крестьян руками раскапывать могилу офицеров. Во время раскопки многие крестьяне были застрелены».

Против призыва

Начиналось возмущение с объявления о призыве в ряды белогвардейской армии Временного Сибирского правительства.

10 (23) августа 1918 года состоялся сход в селе Золотуха. Представитель Змеиногорского уездного воинского начальства Платонов зачитал приказ о мобилизации в Белую армию, опрометчиво озвучив и эту инструкцию: «Нечего уговаривать, упрашивать противников мобилизации, надо арестовывать их и представлять в уезд. Нам надо добить остатки большевиков».

Ему не дали договорить, сход возмущенно зашумел. Бывший фронтовик Стадниченко обратился к Платонову: «Скажи прямо, что вы хотите восемнадцатилетних ребят бросить в войну против русского народа, против своих же братьев и сестер. Вам не нравится Советская власть, а наши сыновья должны жизни свои отдавать?! Не выйдет!»

Сход постановил, что молодежь возьмут лишь пройдя по трупам всего села, а потому было принято решение о немедленном восстании против белых и об установлении связей с соседними волостями.

Для руководства восстанием был создан революционный комитет из трех фронтовиков – Стадниченко, Ситникова и Клишина. Сначала в отряде насчитывалось 300 человек. Это были в большинстве своем демобилизованные с фронта солдаты и матросы. Оружия было мало: 20 винтовок, 12 наганов, 60 берданок. Решено было мобилизовать кузнецов, чтобы ковать пики.

Нестабильная политическая обстановка осложнилась вспышкой холеры, из-за которой выбыло из строя около трети бойцов. Заболели все члены штаба. Поэтому в руководство избрали новую тройку бывших фронтовиков Первой мировой войны.

Получив известие о наступлении белогвардейцев, локтевцы попросили подкрепление из соседних волостей. На помощь пришли отряды из Шемонаихи, Успенки, Ново-Шульбы. Общая численность объединенного отряда достигла 600 человек.

28 августа повстанцы выступили из Золотухи, но из-за несогласованных действий решено было вернуться.

Расправа

В Змеиногорском уезде общее руководство по подавлению восстания осуществлял командир 7-го Степного полка полковник Казимир Войдылло. Он взял с собой в карательную экспедицию две с половиной роты солдат своего полка и сотню 3-го Сибирского казачьего полка, располагавшуюся в Семипалатинске. В рейде против непокорных селян приняли также участие находившийся в Змеиногорске Новониколаевский кавалерийский эскадрон и рота учебной команды из Барнаула.

Полковник Казимир Войдылло, заняв с отрядом село Золотуха, приказал казакам согнать крестьян в церковь, где под страхом расстрела каждого пятого жителя потребовал выдать большевиков. Цыкунов вспоминал: «Некоторые слабодушные мужички при этих словах не выдержали и собственные штаны превратили в отхожее место. По церкви пошла невыносимая вонь». По призыву местного священника испуганные крестьяне стали истово каяться в своем прегрешении против властей.

В Шемонаихе разведывательная команда Войдылло, согнав крестьян, принялась пороть и арестовывать их без разбора. Сельская каталажка была переполнена арестованными. Утром 70 арестантов, окруженных плотным конвоем, повели на кладбище. Следом за ними двинулась плачущая толпа родственников. Каратели выстроили арестованных и приказали рыть руками себе могилу, затем их расстреляли, раненых порубили шашками. Толпа родственников, наблюдая все это, стонала.

«Моим родственникам было сказано, что если я явлюсь на заимку, и они меня не выдадут, все будут вырезаны, не только взрослые, но и младенцы», – вспоминал Цыкунов.

В Золотухе

8 (21) сентября 1918 года было получено известие, что карательный отряд полковника Василия Полякова, расправившись с активистами в Бородулихе, движется к Золотухе. Просчитав все за и против, решили не выставлять на верную гибель полтысячи бойцов, без оружия и больных, против вооруженных до зубов карателей. Всем бойцам было приказано скрыться.

10 (23) сентября каратели окружили Золотуху. На сопках расположились пулеметчики. Поляков со своим штабом расположился в доме священника Паученко. Вечером туда пришли Елисей Песковский, Михаил Кабанов и учитель Ивандеев. Они проинформировали о руководителях восстания. Началась охота на бунтовщиков. Никого из вожаков не застали, поэтому на следующий день всех жителей согнали к школе и потребовали указать места, где скрываются руководители повстанческого отряда. Но все молчали.

Тогда Поляков отдал приказ отсчитать каждого пятого и расстрелять. Но после вмешательства Михаила Кабанова у Полякова появился небольшой список с двумя фамилиями – Клишина и Копылова. Их сразу же вывели из толпы в огород и расстреляли. Нашли каратели и скрывавшегося в селе балтийского моряка Лунина и тоже расстреляли его. В ту же ночь, прихватив 18–19-летних юношей, каратели выехали в Змеиногорск.

Отряд повстанцев был преобразован в партизанский и ушел на нелегальное положение. Бедняки помогали партизанам. Елисей Песковский, сын которого был комендантом Змеиногорска, долго выдавал односельчан. В 1919 году сын приехал к отцу, и тот сразу же доложил, где и кто скрывается.

В Николаевке

Старожилы этого села позже вспоминали, что «били шомполами немилосердно». Отца партизана Молчановского, старика преклонных лет, забили насмерть. Чтобы не кричать, мужчины брали в рот шапки.

Каратели убили даже 13-летнего мальчика Андриана Сергиенко. По доносу священника Пушкаря и старосты Смелых был схвачен и изрублен петроградский рабочий Сергей Пустовалов. Жертвой террора стали семь жителей Николаевки, из них Павла Молчановского, Егора Нескоромных, Егора Козырева, и Фёдора Нахаева расстреляли, приказав до этого самим себе рыть яму.

Памятник в Змеиногорске

В тюрьме уездного центра схваченных повстанцев сначала жестоко избивали шомполами, а затем спускали в заброшенную шахту.

Как уточнил местный краевед Аркадий Кондратенко, в Змеиногорске расправой с арестованными руководил поручик Николай Степанищев. Ему оказывал помощь протоиерей городского собора Дягилев. Позднее в архивах нашли список «смутьянов», написанный рукой протоиерея. По приказу полковника Полякова в период с 16 по 21 сентября 1918 года были казнены 13 арестованных. Семеро из них были расстреляны под Караульной сопкой за кладбищем, шестеро зарублены в Поповом логу под Барановкой. Подобные расправы прошли в селах Староалейском, Барановке, Корболихе, Карамышево.

В 1920 году в Змеиногорске появился первый памятник с именами погибших. Позднее рядом появился мемориал Великой Отечественной войны.