Житель Камня-на-Оби вырезает картины из кедра

Для некоторых людей выход на заслуженный отдых огромный стресс – потеря привычного дела, круга общения, смена образа жизни. Но это не про нашего героя. Каменский следователь и судья Владимир Стригуненко точно знал, чем займется в отставке.

Тайна кедра

Ясный майский денек. Владимир Стригуненко встречает меня у калитки и приглашает в свой мир. Уютный садик с цветущими сливами, стелющимися можжевельником и туей, яблонями и цветочными островками венчает небольшой, но уже усеянный маленькими шишками кедр. Точнее, сибирская кедровая сосна. Да-да, не удивляйтесь, в наших краях действительно произрастает кедровая сосна. Настоящий кедр в диком виде растет в горных восточных районах Средиземноморья, в Гималаях, на юге Крыма.

Разговор о кедре не случаен. Именно это дерево одиннадцать лет назад вошло в жизнь бывшего следователя и судьи и наполнило ее новым смыслом.

Владимир Стригуненко, одиннадцать лет отработав следователем в милиции и 21 год – федеральным судьей в Каменском городском суде, после выхода в отставку увлекся резьбой по дереву, для своих картин он выбрал именно кедр.

– Мягкое дерево, волнистость древесины маленькая, податливый материал. Но не это главное, кедр ведь – священное дерево, – поясняет мастер. – О его силе я прочел у Владимира Мегре. В 1990-х вышел цикл его книг «Звенящие кедры России». Первая, «Анастасия», меня и вдохновила. Героиня рассказывает, что кедры живут около 500 лет. К этому возрасту они накапливают космическую энергию и начинают звенеть. Если из такого дерева делать поделки, обереги, носить кусочки древесины на теле, кедр отдает свою энергию человеку. И я поверил. А потом убедился, насколько мощную подпитку дает работа с этим деревом.

Мир художника

Святая святых мастера. Крохотный закуток под одной крышей с бревенчатой банькой, больше на нее и похожий. «Предбанничек» с инструментами, где в рабочем состоянии еще дедовские рубанки. И собственно мастерская с маленьким верстачком у узкого окна. В дальнем углу второй источник света – сияющие теплой белизной кедровые доски, будущие картины. На верстаке по левую руку – миниатюрный заточный станок, чтобы удобно и быстро править инструмент. На полочках и на столе – масса специальных стамесок, ножей, шлифовальных материалов. Вдвоем здесь и не развернуться, это мир одного человека.

– Зимой переезжаю в дом, – рассказывает Владимир Семёнович. – Там же у меня и картинная галерея. Сейчас, правда, работ на стенах немного, только те иконы, которые жена не разрешила на выставку отдать. Девятнадцать картин на экспозиции в городской библиотеке. А вообще за одиннадцать лет я их уже больше сотни сделал. Есть мои работы в Германии, во многих регионах России, я их дарю, не продаю. Судьям в отставке нельзя заниматься коммерцией. Да и не поднимается у меня рука ими торговать.

Владимир Стригуненко режет из кедра горельефы. Большинство его произведений – реплики картин известных живописцев. В особом почете Иван Шишкин. Деревянные мишки с полотна «Утро в сосновом лесу» настолько реалистичны, что, кажется, сейчас свалятся с дерева и зарычат. От сосново-кедрового массива идет тепло, дерево дышит. Над репродукцией «Богатырей» Виктора Васнецова резчик, по его признанию, корпел целую зиму, тщательно сверяясь с оригиналом и доводя свою работу до совершенства.

– Сначала перерисовываю из Интернета главные детали картины на доску, потом начинаю вырезать, – рассказывает художник. – По ходу что-то свое появляется на каждой картине. Лось и волки при луне. А луна – это бывший сучок. Доски остались не самого высокого качества. Пришлось высверливать изъян и вставлять светлый кружок. За первой древесиной ездили с сыном в лесхоз к Телецкому озеру. На десять лет материала хватило. Теперь с кедром проблема, ищу, где купить.

Сейчас в работе у мастера два полотна. На одном уже узнаваемы очертания шишкинского шедевра «Болото. Журавли». Тема природы, птиц очень близка мастеру. Он живет на берегу Оби, у заливных болот, на которых гнездятся утки, цапли, изредка залетают на кормежку журавли.

– С детства люблю птиц. Это у меня от деда Матвея по отцовской линии. И любовь к дереву от него же, – считает Владимир Стригуненко. – Он ловил снегирей и других пичужек, сам делал для них деревянные клетки. Когда я еще работал в милиции, мы с семьей жили в пятиэтажке. На малюсенькой кухне у нас было до сорока попугаев и по пятнадцать канареек. В частном доме я завел голубей.

Вторую начатую недавно работу, икону Богородицы Казанской, Владимир Семёнович хочет подарить своей коллеге-адвокату, ныне пенсионерке Людмиле Александровне Половкиной, с которой его связывали долгие годы службы. Иконы, по словам мастера, для него больше произведение искусства, нежели каноническая иконопись. Однако, судя по тому, сколько образов святых он вырезал, сколько их в его доме, понимаешь, кто движет его рукой и сердцем.

Путь мастера

В июле у Владимира Стригуненко юбилей. Но никто не верит, что этому бодрому подтянутому мужчине скоро семьдесят. Тридцать два года в правоохранительной системе – непростое испытание, расслабляться было некогда. И по выходу на заслуженный отдых Владимир Семёнович и его супруга Ольга Геннадьевна, учительница французского языка, активности не утратили. Летом в огороде трудятся и на велосипедах ездят, зимой на лыжи становятся.

Владимир Семёнович с улыбкой вспоминает свою первую «художественную» практику – маляром третьего разряда. Отец устроил его незадолго до армии в «Сельхозтехнику». Там парню поручили изготовить метровые картонные трафареты «Не курить!» и штамповать потом на стенах производственных помещений.

Надо отметить, что работа с кедром – не единственное занятие следователя и судьи в отставке. По первому образованию он ветеринар, в жизни пригождалось. Играет на гитаре и баяне. Интересный, эрудированный собеседник. Увлечен альтернативной историей, официальную считает частью политологии.

– Каждая правящая ветвь пишет свою историю, порой уничтожая источники, написанные до нее. Добраться до истины мироздания практически невозможно. Но историки-альтернативщики пытаются. Очень интересны изыскания Олега Павлюченко, Ильи Герасимова. Любопытна теория хронологии Носовского и Фоменко, – рекомендует Стригуненко. И задает вопрос: – Если кедры живут 500 лет, то почему в Сибири такие молодые леса? Здесь и трехсотлетнего дерева не найдешь. Хотя в Америке стометровые секвойи по десятку веков живут.

И сам отвечает: «Виной тому катаклизм 1575 года, когда в Северный Ледовитый океан упала комета, сдвинула атмосферу и вызвала космический холод – 273 градуса. Волна пошла на материк, замораживая и уничтожая все на своем пути. От Восточной и Западной Сибири ничего не осталось. Все леса выросли после таяния льда».

Глава семейства признается, что дом держится на супруге, гордится сыновьями, которые пошли по стопам отца, обожает внуков. Удивляется силе мужской линии Стригуненко. Утверждает, что все люди этой фамилии между собой родственники, так как знает свою родословную с 1707 года.

– Я только сейчас понял, что значит жить с удовольствием. Занимаюсь тем, что мне нравится, рядом любимые люди и все, к чему лежит душа, – подытоживает нашу встречу мой интереснейший собеседник.