Солдат на всех фронтах

В Алтайском краеведческом музее в одном из залов на втором этаже вы, безусловно, видели гривну – согнутую в круг толстую золотую проволоку с головами неведомых зверей на концах. Это одна из многих удивительных находок, которые посчастливилось сделать в своей жизни Уманскому-археологу.

Тем, кто увлекается историей оружия, наверняка знаком уникальный панцирь средневекового воина – в 1963 году Алексей Павлович нашел его в урочище с говорящим названием Татарские могилки. А когда в Барнауле вы проезжаете мимо мемориала памяти павших борцов за социализм, знайте, что восстановлен он именно стараниями Уманского. То есть почти каждый из нас, даже не зная Уманского, так или иначе соприкасался с ним, с его делами.

Уроки Уманского

Конференция, называвшаяся «Социокультурные и этнополитические процессы на юге Западной Сибири в древности и в период освоения региона Российским государством», собрала гостей из разных городов и районов края (Камень-на-Оби, Топчиха) и из соседних регионов (Горно-Алтайск, Кемерово, Новосибирск, Омск, Томск). Впрочем, конференция ли? Не вернее ли будет сказать, что это Алексей Павлович собрал нас всех в стенах педагогической академии?

– Это был удивительный человек, как он умел зажигать сердца и умы интересом к событиям истории нашего государства! Солдат на всех фронтах – и на педагогическом, и на фронтах Великой Отечественной, – сказала ректор АлтГПА Ирина Лазаренко.

Вначале показали чудом сохранившееся видео: Алексей Павлович напутствовал студентов, судя по всему, – первый курс. Защемило сердце.

Мое знакомство с ним состоялось в 1983 году. Я был первокурсником Барнаульского педагогического института. Уманский – профессор, читавший нам курс археологии. В первую сессию старшекурсники учили нас: «Если что, обещайте Уманскому, что с лопатой на раскопе отработаете!» Честно говоря, вот примерно по этой схеме я археологию и сдал.

На втором курсе на экзамене по истории СССР Уманский поймал меня со шпаргалкой и выгнал. Перед пересдачей я выучил учебник как минимум близко к тексту, на билет ответил легко и начал просить дополнительные вопросы. Уманский хмыкнул: «Я больше тройки все равно не поставлю».
Но что-то все-таки спросил. И тут из-за слова «секуляризация» у нас вышел спор – я толковал это как обмирщение светской мысли, а Уманский – как отъем церковных земель. «Какое обмирщение? – негодовал Уманский. – Откуда вы это взяли?!» Я говорю: «Из учебника!» – «Ну вот если покажешь, где это в учебнике написано, поставлю тебе четыре!» – говорит Уманский. «Момент!» – бегу в коридор, хватаю учебник, нахожу нужную страницу и показываю Уманскому. «Да-а-а...» – он покачал головой и четверку поставил. Но главное не это, а то, что осенью, когда начались занятия, Уманский, встретив меня, остановил и сказал: «А знаешь, я посмотрел в словаре, есть и третье значение слова «секуляризация» – переход духовного лица в светское». То есть я сдал и забыл, а профессор Уманский в его тогда уже 60 лет не поленился залезть в книжки и отыскать неизвестное для него значение слова. Это тоже был урок: не переставай учиться.

Духовные скрепы

Конференция была посвящена различным вопросам сибирской археологии и содержала большое число докладов, сообщений на разные темы. Однако началась она с пленарного заседания, на котором друзья, коллеги, ученики рассказывали об Уманском, о той жизни, которая ему досталась.

В 1934 году семью Уманского раскулачили и сослали в Томскую область. В войну Алексея Уманского мобилизовали сначала на работы, потом на фронт. И, только отвоевав, в орденах и медалях, он, без вины виноватый, смог выбраться из ссылки. Могло ли это не бередить его сердце? Он ведь и потом встречал немало несправедливого. Уместно ли предположить, что Уманский, раз за разом (с 1949 года он совершил 43 археологические экспедиции!) погружаясь в глубины веков, брал отпуск из настоящего? Жаль, что десять лет назад, во время юбилейного, к 80-летию, интервью, я не поговорил с ним об этом – тогда мне и самому не пришло в голову вот так посмотреть на социокультурные и этнополитические процессы.

Сергей Поздин, директор Топчихинского краеведческого музея, нашел в Объединенной базе данных «Мемориал» донесение о безвозвратных потерях при штурме города Самбор. Там напротив фамилии Уманский запись: «Сгорел в танке». Она зачеркнута, и поверх написано: «Возвратился». Алексей Павлович рассказывал мне про этот случай: 30 июля 1944 года танк, в экипаже которого он состоял стрелком-радистом, оказался единственным прорвавшимся в Самбор, в уличном бою их подбили, и Уманский с товарищами несколько дней прятался от немцев в каком-то здании.

– Комната, куда мы попали, оказалась библиотекой. Я еще подумал: «Попал бы сюда в другое время...» – рассказывал он. А я подумал тогда: на краю жизни – сожалеть, что нет досуга почитать книжки.

Гвозди бы делать из этих людей. Или духовные скрепы, о необходимости которых в последнее время говорят так много…