Фантастическую находку сделала алтайский краевед

Не так давно «Алтайка» рассказала о замечательном краеведе из села Смоленского Ангелине Ситновой. Сегодня вы узнаете о ее уникальнейшей находке, дневниках смоленца Константина Измайлова. Вел он их ежедневно в течение почти двадцати лет – с 1923 по 1941 год.

Он писал документ

Невозможно переоценить значение находки Ангелины Михайловны – для краеведов, педагогов, ученых-историков. Для Алтая, для Истории… Бесхитростный, честный рассказ о знаковых не только для края, но и для всей страны годах уместился в пятидесяти пяти (!) тетрадях разного формата. Помимо собственно повествования в дневниках можно увидеть песни, выдержки из газетных статей, из творений Сталина, Горького. Встречаются цитаты в духе времени вроде этой: «Бог нам не нужен, ибо наша работа строится по указаниям науки, а не его заповедям». Почти в каждом из дневников что-то вложено, например, список колхозов Смоленского района на 1 сентября 1938 года, листовки о займе (их разбрасывали с самолета)… Нашла это богатство Ситнова в 2014 году в Новосибирске у сына Константина Измайлова. Расстаться с дневниками убедила наследника жена: сам он, педагог и журналист, уже не может с ними работать – потерял зрение. После 2014-го Ангелина Михайловна еще дважды ездила к Измайловым, чтобы заполнить пробелы в истории своего героя, найти документы и фотографии.

– Сколько времени у вас ушло на то, чтобы прочитать все дневниковые записи? – спрашиваю я собеседницу.

– Год, – отвечает Ситнова. – Я все дневники уже перепечатала.

– Вручную? Все пятьдесят пять? – моему изумлению несть границ.

– Да. Почерк у Измайлова очень разборчивый. Я не только перепечатала текст, а и сопроводила его фотографиями, копиями документов. Но сейчас еще все проверяю, вычитываю материал… Помню, когда я вернулась из первой поездки к Измайловым – это было зимой, в десять ночи уже совсем темно, – сын спрашивает: «Домой тебя везти или у нас в Бийске останешься? Я вижу, что надо домой. Едем!» Привез в Смоленское, занес в дом ящик с дневниками и говорит: «Думаю, ты сейчас уже начнешь его открывать». И был прав (смеется).

– Ангелина Михайловна, Константин Измайлов объясняет, почему вдруг взялся вести дневник?

– Он ничего об этом не говорит. Но мне попалась на глаза заметка «О пользе дневников» в газете «Юный ленинец» тех лет – в ней рассказывалось, как вести дневники. Я и подумала: наверное, эта статья его сподвигла.

– Некоторые записи Измайлова носят декларативный характер. Например, рассказывает он о раскулаченных и выдает такое: «Пусть понимают, как жить единоличным хозяйством». Как будто не для себя пишет, а для чужих глаз.

– Он же понимает, что пишет документ, – говорит Ангелина Михайловна. – Измайлов постоянно проводил ревизию дневников, просматривал записи по нескольку дней. Лишь однажды я у него прочитала: пишу, мол, дневник уже столько лет – возможно, когда-то кому-нибудь мои записки пригодятся.

Братья, сёстры и… Шишкин

Соседа Ковалева Михайлу трясут всю неделю. Увозят все имущество за неуплату налогов. Увезли весь хлеб, угнали лошадь. двух коров. двух свиней. Баню. всю изгородь кругом. один воз измятого льну. И три мешка подсолнухов. – Растрясли так-же единоличника Тарабрина василия /партизана/ тоже увезли все имущество.

– Ковалев Михаил и Тарабрин василий до сего время упорно не вступают в колхоз и живут Единоличным хозяйством. – теперь пусть знают как жить не вступая в колхоз своим Единоличным х-вом. 30.Х.35

– Измайлов писал о раскулачивании, а каков был его социальный статус?

– Да, в дневнике он заостряет внимание на статусе: кто-то кулак, другой – единоличник… А ведь сам долгое время тоже был единоличником – имел трех лошадей, до четырех коров! Я пришла к выводу: не преследовали Измайлова потому, что побаивались его братьев. Младший, Петр Федорович Измайлов, был первым секретарем Смоленского райкома комсомола, потом судьей в Чарышском районе, в Горном Алтае, позже в военном трибунале трудился. Два старших брата, чекисты Алексей и Степан, участвовали в установлении советской власти в Смоленском. Михаил воевал с басмачами.

Всего в семье было пять братьев и три сестры (осталось в живых из 14 родившихся детей). Старшая сестра начинала карьеру с «избачки» – заведовала избой-читальней. Потом вступила в партию, заведовала в Бийске, Барнауле – в нынешнем понятии – соцзащитой. В Новосибирске она работала в Доме труда. Брат Степан не был женат, у Алексея выросло трое детей, сын Владимир стал писателем. Он хоть и родился в Быстром Истоке, но детство провёл в Смоленском. Об этом подробно пишет его дядя в дневниках. В нашем селе Владимир окончил среднюю школу, в газете «Ударник полей» вышла первая его публикация. В. Измайлов воевал, в литературу пришел из журналистики. По состоянию здоровья ему пришлось жить в Молдавии – там он и умер. Но на родину приезжал каждый год.

– Что пишет о собственной семье наш герой?

– Женился Константин, думаю, по любви. Советская власть разрешала свободные отношения, потому жил он с женой Анной Архиповной без регистрации. Лишь за несколько месяцев до ее смерти (умерла в апреле 1941-го) брак зарегистрировали. Она была Вязникова, я нашла следы ее семьи – мать, сестра, два брата жили в Бийске.

Супруги были грамотные – она окончила ЦПШ, у него образование было два класса ЦПШ (в каждом учились по два года, так что, считай, четыре класса). Были они партийные в двадцатых годах, но обоих исключили. Жену его, полагаю, за растрату в раймаге, где она работала продавцом. Они вдвоем ездили в Бийск, где-то сверку делали и некоторую сумму нашли. Но часть пришлось оплатить, и Анна на бийском базаре продавала вещи, чтобы погасить долг.

Наш герой выписывал много газет и журналов, сам писал в газеты заметки. Еще заказывал товары почтой, например, пудру и подвязки для жены. Она у него одевалась современно. В дневнике есть записи о том, как жене и дочке он заказывал сапожки у сапожника Абатурова, как покупал костюмчик сыну. Тогда достать все это было тяжело.

– «Годовой отчет К. Измайлова. Приход за год: зарплата 1185 материалами 984 деньгами…» Что это такое? – я беру в руки одно из «вложений» в дневник, сшитую ниткой книжечку с полпальца величиной.

– Это отчет, – смеется моему изумлению Ситнова. – Если он платил налоги, необходим был учет денежных поступлений.

Он был стекольщиком, всем организациям села стеклил окна. Я в деле репрессированного Русина вот что нашла. Он письма писал в инстанции – мол, зря меня репрессировали… Рассказывал: я столяр, у меня был ученик Костя Измайлов – всему его за лето, мол, выучил. В переписи 1917 года указана профессия Измайлова, «столяр, стекольщик», а ему на тот момент всего-то 17 было. И я теперь знаю, у кого он научился делу. Работал и как столяр, еще был хорошим парикмахером – женщинам делал прически. Писал всевозможные жалобы в суды людям – и этот труд тоже оплачивался деньгами или натурпродуктом (фиксируется в главе «Приход»). Деньги жены он не учитывал, а она зарабатывала больше его – работала продавцом в раймаге, потом там же бухгалтером, позже в Госбанке. Свою зарплату тратила как хотела, и он еще давал на мелкие расходы. А когда бывал в Новосибирске или Бийске, покупал ей вещи, кружево, шитье.

– Сколько профессий он сменил?

– Очень много. И в Госбанке, и на почте, и в районо работал, был кладовщиком, кассиром… Часто он сидел без работы – увольняли за пьянство. Пишет он об этом откровенно, рассказывает, как доходил до белой горячки.

14 февраля 1934. Утром только что поднялись с постели, а спали вместе с Шишкиным. Сразу же купили бутылку вина за 7.35, деньги мои. С горячими пельменями всю выпили. Пьяным пришлось работать. Но плоха была работа на почте и весь день я не мог проработать ушел спать домой… После бани еще добавил, уже без Шишкина. А потом вечером в дымину пьяный играл на сцене в Нардоме. Пьеску ставили небольшую и неважную «Коровья смерть». Я даже не могу упомнить, кто из любителей играл на сцене в этой пьесе.

Орфография и стиль приведенных документов сохранены.
Окончание в следующем пятничном номере «АП».