Почему нельзя посылать гусей членам правительства

Подобных историй – тьмы и тьмы… Жила-была женщина, работала на ответственном посту, удочерила девочку из детдома. В личной жизни, как принято нынче писать в соцсетях, было «все сложно»: после развода с мужем недолго пила горькую, потом назло ему скоропалительно вышла замуж за другого. Этот самый другой был осужден.

Но случилось это в… 1938-м. И потому общее партийное собрание издательства «Алтайская правда», состоявшееся 7 июня 1938-го, было посвящено «разбору дела Зверевой о притуплении классовой бдительности». Одним заседанием не обошлось: так как имелось «много неясного», по делу поработали еще, рассмотрение его продолжили 13 июня. И как будто бы поначалу хотели ограничиться строгим выговором, но…

Маленькое счастье. Наша Маша

Мария Наумовна Зверева была не только заместителем заведующего сельхозотделом «Алтайки», но и секретарем парткома. Коммуниста со стажем, с опытом руководящей работы – в чем ее обвиняли? Откроем протокол собрания:

«Зверева сходясь с Якимовским знала, что он состоял ранее в «Бунде» и имеет связь с заграницей (Польша) и не только не вела борьбу за разоблачение Якимовского, а имела связь с другими врагами народа, ныне арестованными: Михайлюком, Вихаревым, Шакиным, Вейсманом и др. Кроме того работая в Белоглазовском районе Редактором райгазеты Зверева не вела борьбы с врагами народа… Был случай когда Зверева хотела послать Грядинскому, врагу народа в подарок гусей».

«Враги народа» в этом пассаже названы, расшифруем же другие его места. Председатель Западно-Сибирского крайисполкома Федор Грядинский, которому Зверева якобы хотела послать гусей в подарок, был расстрелян в феврале 1938-го в Коммунарке. Абрам Лазаревич Якимовский — муж нашей героини, с которым она связала свою судьбу назло бывшему — возглавлял Белоглазовское районо. С его заграничными связями все понятно: он родился в Польше, а сие в лихую годину уже было чревато. Место рождения, надо полагать, обусловило и его вступление в «Бунд» — еврейскую социалистическую (!) партию, Всеобщий еврейский рабочий союз. Арестовали Якимовского 14 мая 1938-го, приговорили к расстрелу, но в марте 1939-го меру наказания изменили на 15 лет лишения свободы с последующим поражением в правах на 5 лет.

Судя по всему, Мария Наумовна новым своим браком была разочарована. Вот что она сказала на партсобрании: «Я работала в Белоглазовском районе, а мой муж Зуев в совхозе, так прошло 9 месяцев и привело к разводу. Развод я приняла болезненно… Якимовский в то время работал инструктором Райкома партии и хотя я и знала, что он ранее был в Бунде, но в отместку своему мужу Зуеву вышла замуж за Якимовского. Признаю, что этот шаг был мной необдуманный, я не поинтересовалась, кто такой Якимовский.

Жизнь с Якимовским у меня сложилась так, что вместе мы почти не жили то он, то я все время были в командировках. Случаев защиты в печати врагов народа у меня не было. Меня сняли с работы редактора, но в скоре там же в Белоглазовском районе выдвинули на работу Культпропа РК ВКП(б).

Вот уже теперь будучи на курсах газетных работников при газете «Правда» у меня был разговор в ЦК ВКП(б) о связи с Якимовским где я откровенно сказала что Якимовского почти не знаю и мне там указали на необдуманный поступок и сказали, что за это не исключат из партии.

Но теперь я вижу, что у меня жизнь с Якимовским оборвалась и моя песня спета потому, что я знаю как партия подходит к таким вопросам».

Да, она знала. Но мы сейчас знаем гораздо больше, и — из нашего нового века – не можем не озадачиться вопросом: почему Зверева вернулась из Москвы на Алтай, на верную погибель, почему не спряталась на просторах великой страны? Надеялась, что ее, ни в чем не виноватую, простят – не вычистят из партии, с работы, из жизни? Волновалась за «Абрашу»? Рвалась к своей дочурке, не родной по крови, всего лишь пару лет как удочеренной?..

И что же услышала эта измученная женщина на собрании? Верили ль бичевавшие ее люди, в то, что говорили? Или их речи были лишь частью прописанного временем сценария: сегодня ты клеймишь кого-то, завтра этими же словами заклеймят тебя?.. Вслушайтесь в сей гул голосов:

- Зверева считает себя коммунистом, а допускает сдесь такие выражения непартийные, как моя песня спета.

- Жена коммунистка должна отвечать за поступки своего мужа.

- Зверева даже сегодня не показала своего политического лица, а все свое выступление свела к личной жизни говоря что ее жизнь оборвалась. Только враг в наши дни может говорить о том, что жизнь оборвалась, а не человек который является коммунистом… С кем Зверева была связана все они оказались врагами народа.

- Она оказалась проводником, через который враги народа делали свое вражеское дело и компрометировали партию.

- Муж посажен как враг народа, а она не хочет сказать откровенно о своих политических связях с ним.

Многие из тех, кто выступал на том собрании, позже, в сороковые-роковые, героически воевали иль трудились в тылу. Кто-то был тяжело ранен, кто-то погиб, иные потеряли родных… Вспоминали ль они нашу Машу?

Что стало с ней? Уволили. После того, как единогласно исключили на том собрании из партии.

«29/V-38 г. Здраствуй Соня! Большая я неудачница в жизни. Иногда выпадет маленькое счастье, но не надолго обязательно, что нибудь испакостит все. Так и сейчас. Соня, сегодня мечусь как ошпаренная, всю ночь не спала. Пойми ничего не могу узнать о своей милой, родной дочурке. Написала в Белоглазово больше десятка писем…» — так начиналось письмо Марии Наумовой ее коллеге (подруге?). Писала его наша героиня из Москвы, где училась на курсах. Получив письмо из Белоглазово – якобы муж «выбыл неизвестно куда» — она не находила себе места. Что с дочерью? Что с мужем? Быть может, они в чем-то нуждаются – пусть им поможет редакция…

Письмо было предано огласке и подшито к делу.

Стиль и орфография приведенных документов сохранены.

Продолжение следует…

Фото: На многих довоенных фотографиях стерты лица… Редакция «Красного Алтая», снимок 1934 года (из семейного архива Аргудяевых).