Хозяйка Салаирской черновой тайги: «Лес мне жалко. Всегда»

В последнее время нам с экранов телевизоров показывают «профессии», где герои, как только закроют рот, так рабочее место у них и прибрано. А теперь представьте себя на месте Людмилы Горяйновой и ее помощников: от конторы Тягунского лесничества на восток – 100 км, на запад – еще 60, тут и березовые колки, и черневая тайга, две тысячи лесосек и народ суровый, ловко владеющий что бензопилой, что рычагами трелевочника, что ядреным словцом.

Официально ее должность звучит сурово: начальник отдела обеспечения полномочий в области лесных отношений по Тягунскому лесничеству. В апреле будет год, как приняла обязанности. Женщины на такой должности – редчайший элемент таблицы Менделеева, если образно. В Алтайском крае всего три на более чем три десятка лесничеств.

«Какая разница, что женщина? Нами мужчина руководил, она ни в чем не уступает, а в чем-то и превосходит. Задачи ставятся, выполняются. Нормально все!» – говорит Николай Шалагин, участковый лесничий.

«У нас работа не делится на мужскую и женскую, все пашут одинаково», – подтверждает его коллега Роман Воронкин.

За год на лесосеках Тягунского лесничества заготавливают в общей сложности до 1700 железнодорожных вагонов древесины. Из нее сделают массу отличных вещей и даже опилки пустят в дело. Выявить участки созревшего леса, распределить их среди заготовителей и простых граждан, желающих построить или отремонтировать жилье, подготовить те же дрова на длиннющую сибирскую зиму.

Потом по списку идут энергетики, которым надо тянуть ЛЭП, золотодобытчики и владельцы каменного карьера, энтузиасты развития туризма в Салаирской тайге, пчеловоды, «зеленые» с их предложениями, больше похожими на требования… Добавьте сюда постоянно меняющиеся законы и неожиданные реорганизации… И везде надо следовать букве закона и отслеживать, чтобы он полностью исполнялся. А мы еще не упомянули пожароопасный сезон, что буквально на носу.

«Рабочий день нормированный. С восьми до пяти. Но весна наступает и… Живу в своем доме. Тайга у нас сзади, а на запад если смотреть с моего огорода, то до Новокопылово, а это 70 км, я вижу все возгорания. Вышки пожарные неактуальны – неровная местность. А так я приду домой – ага, вон там дым! Надо звонить узнавать или ехать», – рассказывает о рабочем дне начальника Горяйнова.

«О такой работе можно только мечтать – из огорода все видно», – слегка провоцирую я.

«Весна, вроде дома нужно что-то сделать, все люди отдыхают, а мы не можем. Едем выявляем. Если вот столько горит, – очерчивает руками пространство, – я сама, конечно, затушу».

О корнях

Людмила в лесной отрасли в третьем поколении. Её дед, Иван Дмитриевич Живков, кроме четверых детей растил и лелеял леса в районе нынешней Хмелевки. Ушел на войну в 1941-м, в этом же году и погиб.

«Я была маленькая, спала в тракторе, когда моя мама сажала очень много культур на территории Сорокинского участкового лесничества, – вспоминает она. – В тех местах определенный покой. У меня какое-то умиротворение в душе наступает. Поэтому лес мне жалко. Всегда. И когда у нас весенние деньки настают, когда все на праздники идут, то мы в это время работаем. Профилактические мероприятия, предупреждение, сутки проводишь разъезжая…»

«Много лесных культур посажено в 70 – 80-е годы. Сейчас это достаточно взрослые кедрачи, ельники. Есть участки, куда на машине уже невозможно проехать. Ходили пешком. Мы, школьники, пололи сеянцы, также на посадки ездили…»

«Когда видишь дерево, посаженное тобой, в душе появляется гордость за себя. Вырастить дерево является для нас приоритетом…»

«Когда приехала сюда, в Сорокино, после работы в Покровском лесничестве (граница с Казахстаном. – Ред.), думала, надо что-то сделать. Хотелось, чтобы возле здания лесничества росли кедры. Пошла в администрацию, дали участок. И посадили мы деревца. Чтобы они остались, чтобы было красиво. Я всем детям своим об этом рассказала, чтобы, когда они вырастут, знали, что мама старалась, посадила…»

«В районе Стародраченино есть посадка. Моя мама года два назад рассказывала: если с космоса смотреть, то там лесными культурами высажено «100 Ленину». Мама знала людей, которые занимались этими посадками…»

О зелёных друзьях

«Зеленые»? Каждый должен заниматься своим делом. Говорят: какое красивое дерево! Давайте его сохраним! Нас же в Бийском лесном техникуме не так просто учат. Вот топор, вот пила – идите что хотите делайте. Мы же приходим когда в техникум, там и древесиноведение, и лесоустройство, лесоразведение и лесные культуры. Ряд определенных наук, которые в комплексе получают будущие специалисты лесного хозяйства.

Осина легла, является биотопом, потому что там какие-то жучки. «Зеленые» же не разбираются, хорошие там жучки или плохие. Давайте их сохраним! Если она одна на 100 гектаров – сохраняйте, а если она валом валится, товарные качества потеряла, то ее нужно убирать.

Недавно мы с ребенком участвовали в городском конкурсе «Скажем мусору «нет!». Тоже ведь «зеленые». Они против мусора и мы тоже! Но с тем количеством биотопов, которые они нам придумывают, я не согласна. Вот стоит сухая береза, а на ней гнездо вороны – это уже биотоп. Ты ее не можешь взять. А иногда она просто мешает, береза. Люди говорят: у вас сухостой стоит, а вы дрова даете далеко. Поэтому есть определенные моменты.

Если у нас участки хорошие, мы и сами их можем защищать, без «зеленых». Для этого мы здесь и созданы…»

«В степи всё по-другому»

После Бийского лесного техникума Людмила работала в Степно-Михайловском лесхозе, вначале телефонисткой. Каждые полчаса получала и передавала информацию с наблюдательных вышек.

«В степи все по-другому – там по бору в тапочках можно ходить, – улыбается хозяйка Салаирской черновой тайги. – А у нас трава по грудь. Здесь надеваешь берцы. Жарко, не жарко – в камуфляже, потому что трава и валежника много.

Оводов, паутов, слепней, мошек, клещей – москитку снять вообще невозможно. Эти средства от комаров, которые рекламируют, они неэффективны вовсе. Через две минуты работы или ходьбы по высокой траве ты в поту и все средства телевизионные насмарку.

В прошлом году жара стояла за 30. Очень душно, пот аж в ботинки затекает…»

«Дары леса? Вообще некогда грибы собирать, хотя знаем где… В прошлом году с Надеждой Воробьевой, ведущим специалистом отдела, 20-километровый марш-бросок совершали по тайге. Мы же еще по лесу ходим, обследуем участки. Так мы не под ноги, а на ближайшие деревья смотрели, чтобы, как медведя увидим, сразу на какое-нибудь дерево залезть…»

Улыбнулись? В прошлом году сотрудники отдела задержали 11 «черных лесорубов». Штрафы от 36 тысяч до 117 тысяч рублей.

«Я читаю, что девушки, которые идут работать в лесное хозяйство, – это с призванием идут. Потому что работа тяжелая и все трудности делятся поровну, наравне с мужиками. Просто кто не по призванию, тому сложно будет работать», – считает Роман Воронкин, сам из семьи местных лесников-таежников.

Жёлудь от дуба недалеко падает?

С мужем Михаилом Людмила познакомилась не в лесу. У них трое детей. Одиннадцатиклассник Дмитрий, Ася и Марк осваивают азы школьного образования.

«Есть у нас в Сорокино одна контора, возле нее несколько мощных дубов растут. Под ними целая поляна из проросших желудей. Так мой старший с младшими уже пологорода этими дубками засадил…» – улыбается на прощание хранитель салаирских кедров.