Некоторые фермеры Алейского района находятся на грани выживания

Фермеры Алейского района без оптимизма смотрят в будущее. Такой настрой они объясняют низкими закупочными ценами на свою продукцию на фоне высоких затрат. Некоторые говорят, что находятся на грани выживания.

Цены не радуют

Глава КФХ и председатель районной ассоциации фермеров Анна Романина 25 лет обрабатывает землю. У нее 1300 гектаров возле села Серебренниково. Относит себя к средним фермерам. Но что мелкие, что средние, по ее словам, сейчас финансово тонут.

Весной они тонули в буквальном смысле слова. Из-за обильных дождей приходилось строить дамбы, чтобы спасти поля от затопления.

По словам Анны Романиной, в районе осадки превысили норму в пять раз. Некоторые фермеры смогли заехать на свои деляны в конце июня, посеяв кое-как гречиху, а были и такие, которые и вовсе оставили пустовать землю. «Основная масса хозяйств посеяли половину от плана или даже меньше», – вспоминает глава КФХ Анатолий Салахов.

Урожай удалось собрать не хуже прошлогоднего по весу, но существенно хуже по качеству. Из-за повышенной влажности пшеницы третьего класса совсем мало. А за четвертый и пятый переработчики платят скудно.

По данным мониторинга цен региональных переработчиков, тонна пшеницы четвертого класса на прошлой неделе стоила в среднем 7,1 тыс. руб., пятого – 5,9 тыс. Но столько платят, если крестьянин доставил урожай на элеватор и работает с НДС. Подавляющая же часть КФХ на едином сельхозналоге, и, значит, чтобы компенсировать отсутствие входного НДС, переработчики принимают зерно на 10% дешевле.

«Элеватор за пятый класс дает 5,5 рубля да еще отнимает за каждый процент сверхнормативной влаги по три процента веса. У нас превышение на 2 – 3%. Вот и посчитайте», – раскрывает секреты аграрной арифметики Анна Романина.

Не радуют председателя районной ассоциации фермеров цены и на другие культуры: «Как мы ни ждали, что гречиха подорожает, так и не дождались. Пришлось отдавать по 9 рублей за килограмм. Упала стоимость сои, подсолнечника, гороха. Как только выше среднего урожай, так цены падают. Переработчики нам заработать не дают».

Себестоимость растёт

Так, может, надо высушить зерно, сложить его на складе и ждать до следующей весны, когда оно подорожает? Так делают крепкие, расчетливые хозяева.

Мой провокационный вопрос возмущает собеседников.

Анна Романина считает, что сводить концы с концами можно, если не брать кредиты и работать на подержанной технике. На старом жире держатся и те, кто пришел на готовенькое, приватизировал в свое время совхозы, полагает известный в районе фермер Анатолий Андреев. Основной же массе, чтобы развиваться, нужно приобретать новую технику. А самый дешевый комбайн стоит
5 – 6 млн руб. За счет собственных оборотных средств мелкому фермеру его не купить, поэтому приходится брать кредиты.

«Когда в 2014 году я покупала технику, то не рассчитывала, что будет такой рост цен на ГСМ, средства защиты растений, удобрения, – объясняет Анна Романина. – За четыре года дизтопливо подскочило с 18 до 44 рублей за литр. В результате себестоимость пшеницы выросла с 3 – 4 тыс. до 8 – 9 тыс. руб. за тонну. А урожай вынуждены продавать ниже себестоимости, чтобы гасить кредиты, рассчитаться с пайщиками за аренду земли, заплатить зарплату механизаторам, налоги».

Причем долги перед банком и поставщиками топлива у КФХ копятся, так как три года подряд в районе неблагоприятная погода. Фермер получила поддержку в связи с объявленной чрезвычайной ситуацией, но мизерную – 160 тысяч при миллионных потерях. И не смогла вовремя рассчитаться за кредиты. На минувшую уборочную Анна Романина брала топливо у зернотрейдеров под будущий урожай.

Анатолий Салахов насчитал всего два хозяйства в своем районе и три в Мамонтовском, у которых нет долгов и которые могут хранить урожай до весны. «Руководители пришли из бизнеса и имеют предпринимательскую жилку. А основная масса фермеров – от сохи. Поверили государству, что можно заниматься своим любимым делом, а оказалось, что это совсем не просто», – сетует Салахов.

«Когда я начинал в начале девяностых без копейки денег, то мне было легче работать, чем сейчас, – признается Анатолий Андреев. – Кредиты по три месяца в банке оформляю». Его возмущает, что цены на зерно такие же, как и пять лет назад, а себестоимость непрерывно растет. «Хоть бы по нулям сработать», – мечтает аграрий.

Андреев тоже вынужден продавать сегодня зерно по низким ценам, потому что надо возвращать кредиты.

Некоторые уже реализуют своё личное имущество. «Чтобы рассчитаться за паи, мой сосед продал свою машину. А пайщики не верят, считают, что фермеры хорошо живут, заелись, не хотят с ними рассчитываться», – рассказывает Анатолий Салахов.

«Весной цена на топливо ожидается 50 рублей за литр. Вряд ли мы осилим, – прогнозирует Анна Романина. – Причем такая ситуация не только у нас, она в Ребрихинском, Мамонтовском районах».

Предложения

Возможно, и не стоит переживать по поводу разорения мелких собственников. Бизнес есть бизнес, выживает сильнейший. На смену «павшим» придут другие, более удачливые, умелые. В крае, да и за его пределами, немало желающих поработать на пустующей земле. В основном это агрохолдинги, объединяющие всю технологическую цепочку от поля до прилавка.

Однако если мелкие фермеры разорятся, то деревня погибнет, считает Анатолий Андреев. С ним согласен и председатель Союза крестьянских (фермерских) формирований Алтайского края Александр Балаков: «Я думаю, что это ненормальная ситуация, когда разоряется фермер, потому что, во-первых, вместе с ним пострадает его семья, а во-вторых, люди, которые работают в КФХ.

Другой вопрос, что я на всех собраниях союза говорил: нужно идти на укрупнение. Притом двумя способами. Расширять свое хозяйство, а если не получается, то объединяться в кооперативы и другие сообщества по примеру производителей молока. Потому что более крупные объемы продукции можно реализовать по более выгодным ценам. Переработчик по-другому с тобой разговаривает».

Агрохолдинги, приобретая большие партии ГСМ, получают хорошие скидки.

А вот повлиять на цену топлива с помощью призывов с мест невозможно, считает Балаков. Даже высокопоставленные члены федерального правительства не могут совладать с нефтяным лобби. Оптовые цены продолжают рост и уже превышают розничные. 

С другой стороны, председатель правления регионального Союза крестьянских (фермерских) формирований вполне допускает, что можно повлиять на зерновой рынок края, если он попадет в постановление федерального правительства № 1595.

Напомним, 6 ноября министр сельского хозяйства края Александр Чеботаев доложил губернатору Виктору Томенко о перспективах развития регионального АПК. В числе прочего он отметил, что в этом сезоне на Алтае выросло много мягкой пшеницы четвертого класса, соответствующей экспортным стандартам, и в Минсельхозе РФ пообещали со следующего года включить наш регион в правительственное постановление № 1595. Это позволит снизить железнодорожный тариф на перевозку алтайского зерна до черноморских портов, сделав его конкурентоспособным с южнороссийским. «Мы имеем возможность экспортировать порядка 300 тысяч тонн такого зерна», – проинформировал Александр Чеботаев. Вывоз пшеницы приведет хоть и к небольшому, но росту цен на нее.

Анатолий Салахов предлагает добиваться от федеральных законодателей ограничения торговой надбавки на продукты питания. В подтверждение актуальности проблемы он вспомнил, что в прошлом году в магазинах «Мария-Ра» самый дешевый горох стоил около 22 руб. за килограмм. При этом Салахов сдавал горох на переработку по 5 рублей, а крупяной завод поставлял его в торговую сеть по 10,5 рубля.

«Торговая наценка в России неограниченна, а, например, в Германии разрешается надбавка 17 – 25% независимо от числа посредников, – отмечает Анатолий Салахов. – Закон, ограничивающий накрутку продавцов, давно лежит в Госдуме, но лобби сетей не дает ему ходу. Если принять закон, то доля сельхозпроизводителя и крупяного завода в цене резко возросла бы, поскольку сети, чтобы не терять свою прибыль,  постараются купить у переработчика дороже, а тот давал бы более высокую цену крестьянину».

Но пока это планы. А суровая реальность для мелкого сельхозпроизводителя – сонм кредиторов, требующих с него долги.

«В этом году я не закроюсь, – обещает Анна Романина. – Я не могу закрыться, пока остаюсь должна людям. Скорее всего, на следующий год засею лучшие поля и продам весь урожай, в том числе и семена, чтобы рассчитаться осенью и прекратить деятельность».

«В нашем селе Боровском восемь хозяйств отказались от аренды чужих паев, – добавляет Анатолий Салахов. – Фермеры сказали, что еще этот год попробуют поработать на своей земле. Не получится – будут закрываться».

Если предположить, что пойдет массовое разорение мелких фермеров, то крупные не смогут полностью забрать пустующую землю, считает Александр Балаков. Если один участок от другого расположен на большом расстоянии, то будет невыгодно гонять технику за 50 – 100 километров ради 200 – 500 га. «Боюсь, что часть земли будет пустовать», – прогнозирует председатель Союза крестьянских (фермерских) формирований Алтайского края.