Он был одним из первых

Имя Александра Шемелева на долгие годы было вычеркнуто из истории края и страны. Буквально по крупицам пришлось собирать информацию о человеке, причастном к становлению нашей – старейшей на Алтае – газеты.

1936 год. Общий адрес

Фамилию Шемелев слишком распространенной не назовешь. Всезнайка Интернет регулярно норовил ее исправить на «Шмелев», но вдруг однажды выдал верный вариант – в списке жильцов московского дома № 10 в Б. Гнездниковском переулке. Точнее будет назвать этот список расстрельным…

Профессор МГУ и заместитель главного инженера завода, управляющий трестом «Полиграфкнига» и начальник стройконторы, студент МЭИ и поэт… Индус, еврей, русский, украинец, поляк, латыш, армянин – коммунисты и беспартийные, всего 23 человека из одного дома. Есть общее у них и кроме адреса – все они были расстреляны. Среди жертв Молоха – «Шемелева Антонина Васильевна, род. 1897, в пос. Боровок Семипалатинской губ., русская, член ВКП(б), врач Московской городской клинической больницы им. Боткина. Расстреляна 16.03.1937. Место захоронения: Донское».

Но квартира № 620 дома № 10 отличалась от прочих: из нее расстреляли двух жильцов. Вторым был член ВКП(б), уполномоченный Главлита при издательстве Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук Александр Иванович Шемелев. Он погиб раньше жены, 5 октября 1936-го. Суд, негуманный и несправедливый, не был скор: арестовали Александра Шемелева 10 февраля 1936-го, обвинили в контрреволюционной и террористической деятельности. Среди его «подельников» был также наш земляк Виктор Васильевич Досекин из села Коробейниково, член ВКП(б), ответственный секретарь журнала «Советская торговля».

Позже я нашла многих других товарищей Александра Шемелева, когда обнаружила «Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов». В описи фонда Н.И. Ежова в разделе «1936 год» числятся такие страшные свидетельства времени:

– Записки НКВД СССР о начале и ходе следствия по делу троцкистской организации с приложением копий протоколов допросов А.И. Шемелева, И.И. Трусова, И.И. Горовича и др.

– Записки НКВД СССР о ходе следствия по делу троцкистской организации групп В.П. Ольберга и А.И. Шемелева с копиями протоколов допросов и очных ставок…

– Записки НКВД СССР о ходе следствия по делу троцкистской организации А.И. Шемелева, В.П. Ольберга, а также троцкистских групп в Новосибирске и Томске…

Спросите, зачем нужно простое перечисление каких-то документов НКВД? Потому что даже из самого этого перечисления можно сделать весьма важные выводы. Например, такой: «наше» дело могло бы остаться рядовым (сколько было их, «террористов» и «шпионов» в те годы?). Но оно почему-то все разрасталось, набирало обороты. И уже в его орбиту попадали иностранцы, уже щупальца монстра дотягивались до Сибири. А после перечисленных документов фонда в следующих упоминались ленинградская группа, украинская, горьковская, московская. И всплывали уже имена, знакомые всем: Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин, Радек… Так вот оно было зачем!

1937 год. «Центр в лице Шемелева»

Материалы февральско-мартовского пленума 1937 года расставляют точки над i. Ежов в своем докладе, сделанном 2 марта 1937-го на вечернем заседании, кается: «Товарищ Сталин, – говорит он, – в октябре месяце 1936 года в своей телеграмме членам Политбюро ЦК отметил, что органы Наркомвнудела с раскрытием антисоветского троцкистско-зиновьевского заговора запоздали по крайней мере на 4 года. Совершенно очевидно, товарищи, что этот провал в нашей работе должен быть как-то объяснен…». Обвиняет он в этом начальника секретно-политического отдела Главного управления госбезопасности НКВД Молчанова. 

Из стенограммы заседания (здесь и далее стилистика документов сохранена - прим. авт.):

«Молчанов довольно странно себя вел при развороте всего этого дела. Например, когда только что началось следствие по этому делу... (Сталин: «По какому?») По делу раскрытия троцкистско-зиновьевского объединенного центра – оно началось с конца декабря 1935 г., первая записка была в 1935 г., в начале 1936 г. оно начало понемножку разворачиваться, затем материалы первые поступили в ЦК и, собственно говоря, цель-то поступления этих материалов в ЦК, как теперь раскрывается, была, поскольку напали на след эмиссара Троцкого, затем обнаружился центр в лице Шемелева, Эстермана и других, цель была вообще свернуть все это дело. Тов. Сталин правильно тогда учуял в этом что-то неладное и дал указание продолжать его, и, в частности, для контроля следствия назначили от ЦК меня. Я имел возможность наблюдать все проведение следствия и должен сказать, что Молчанов все время старался свернуть это дело: Шемелева и Ольберга старался представить как эмиссара-одиночку, провести процесс или суд и на этом кончить и только…»

Молчанов хотел закончить следствие еще в апреле 1936-го, доказывая, что террористическая группа Шемелева – Ольберга является всесоюзным троцкистским центром и что сам троцкистский актив уже ликвидирован. Ежов на пленуме вспоминал: «Я чувствую, что в аппарате (НКВД) что-то пружинит с Троцким, а т. Сталину яснее ясного было. Из выступления т. Сталина прямо был поставлен вопрос, что тут рука Троцкого, надо ловить его за руку». Судьба и Молчанова, и Ягоды была предрешена.

1917 год. Отец-основатель

Свершилась Февральская революция 1917 года. Александр Шемелев появился в Барнауле после учебы в столице. В июне вернувшийся с Апрельской конференции из Петрограда известный подпольщик, ученик ленинской школы в Лонжюмо И. Присягин поставил вместе с А. Шемелевым вопрос об одобрении ленинских «Апрельских тезисов». Значительная часть местной организации с этим не согласилась. Тогда большевики выделились, создали свою организацию, которую возглавили кроме И. Присягина и А. Шемелева М. Цаплин, В. Устинович, B. Онучин. Лидером меньшевиков стала С. Тараканова-Спекторская. В. Шемелев (на тот момент председатель Барнаульского Совдепа), П. Казанский и Л. Шумиловский были в числе активных меньшевиков.

И здесь мы подходим к тому, что я восприняла как символическую связь времен. Еще в молодые годы А. Шемелев не только участвовал в деятельности нелегальной студенческой социал-демократической организации, он редактировал ее издания! Продолжил редакторскую деятельность и в Барнауле – в «Голосе труда» (главным редактором был Присягин). Позже наш герой был назначен редактором губернской газеты «Власть Советов». «Власть Советов» переименовали позднее в «Алтайский коммунист», потом в «Красный Алтай» и, наконец, в «Алтайскую правду»!

О том, что А. Шемелев во время правления Колчака был участником барнаульского большевистского подполья, свидетельствует известная многим краеведам групповая фотография, датированная 1920 годом. На ней рядом с мужем снята Антонина Шемелева.

В 1921-м Александра Шемелева отзывают в Москву. В столице он трудился на посту завотделом иностранной информации ГПУ, затем был помощником секретаря ЦК РКП(б) В.В. Куйбышева. После окончания Аграрного института красной профессуры преподавал в Новосибирске, возглавлял Институт социалистической реконструкции. Затем семья Шемелевых вновь перебралась в Москву…

Век XIX. Начало начал

Вменялось ли на суде в вину А.И. Шемелеву его происхождение? Ведь одно время его отец Иван Кузьмич Шемелев был «бийским 2-й гильдии купцом». В 1883 году, например, он держал в Бийске портерную и питейное заведение, оборот которых составлял 800 руб. В 1887-м не выбрал сословное свидетельство и выбыл в мещане.

В своей автобиографии 1939 года брат нашего героя Владимир Шемелев указывал: «Отец – торговый служащий». Далее он писал, что Иван Кузьмич родился на Урале, в раннем детстве остался сиротой-беспризорником. «На Ирбитской ярмарке еще мальчиком он поступил к бийскому купцу Морозову, пришел в Сибирь пешком с купеческим обозом. Служил у Морозова – сначала мальчиком, потом приказчиком. Трех лет меня родители увезли на Балыксинские прииски в Кузнецкую тайгу («Южно-Алтайское золотопромышленное дело»), куда отец поступил материальным, т. е. служащим по отпуску товаров и продуктов рабочим. Когда мне было 7-8 лет, он в результате работы в холодных амбарах простудился и получил жестокий, мучительный ревматизм, сделавший его инвалидом. Потеряв надежду на излечение, покончил самоубийством».

Владимир был старшим ребенком в семье. Получается, когда семья потеряла кормильца, Раиса Флегонтовна Шемелева осталась с четырьмя детьми: кроме Саши и Володи были Вера и Вася. Р.Ф. Шемелева трудилась еще до своего вдовства – сначала учительницей Бийской женской прогимназии, потом «учительницей-заведующей школой на прииске Неожиданном Кузнецкого уезда Томской губернии». В 1904 году Раиса Флегонтовна стала учительницей барнаульской гимназии Будкевич, позже работала в казенной. Младший ее сын покончил жизнь самоубийством в 1918-м, дочь вышла замуж за коммуниста Николая Новицкого. Старший сын Владимир Иванович Шемелев оставил о себе добрую память – он был замечательным историком, исследователем, основателем туризма на Алтае. Ненадолго он пережил младшего, но умер своей смертью.

Автору этих строк удалось установить, что Раиса Флегонтовна Шемелева была родной сестрой основательницы барнаульской частной женской гимназии Марии Флегонтовны Будкевич, столь много сделавшей для Сибири на ниве просвещения. Сыновья и дочери сестер не понаслышке знали о тяжелом труде приисковых рабочих, были знакомы со ссыльными польскими повстанцами и с народовольцем Леонидом Петровичем Ешиным. Вот какая крона, какие корни у этого родословного древа… Древа, взрастившего одного из первых редакторов «Алтайки».