Три Фёдора

Фотография в алтайской газете – это, быть может, единственное, что осталось от героя…

Строчи, пулемётчик!..

Бывает, найдешь в архиве старинный документ, передашь его потомкам – и они узнают что-то удивительное о своем предке. Или даже впервые увидят его «в лицо» на фотографии… Потомки счастливы находкой, и ты испытываешь необыкновенное чувство «отраженной радости».

«Студенты Бийского сельхозтехникума за изучением пулемета системы «Максим». На снимке (слева направо): Типикин А., Ганжерли Ф., Кулызин М. и Березуцкий И.» Этот снимок я нашла в краевой молодежной газете «Сталинская смена» за 3 марта 1940 года. Конечно же, сразу по нескольким базам пробила указанные фамилии. Наученная годами поисков, больше всего надеялась на фамилию для Сибири крайне редкую, греческую – Ганжерли. Но в стране и мире носителей ее было немало…

Как обычно, поиск повела сразу по нескольким направлениям: просмотрела профильные сайты, написала однофамильцам героя в соцсетях, отправила запросы в учреждения. В краевом Госархиве и архиве Минобра документов Бийского сельхозтехникума не оказалось. Не обнаружились они и у правоопреемника ликвидированного учреждения. А вот Фёдор Ганжерли нашелся сразу – в проекте «Помним» Первого канала. Я вглядывалась в два снимка, сравнивала…

Вот что в проекте Первого канала рассказала Валентина Вовк: «Мой дядя по материнской линии родился в 1920 году в селе Каменка (бывш. Нов. Карань) Тельмановского района Донецкой области. В 1940 году учился в Канском военном училище. На войну пошел добровольцем, был разведчиком, капитаном, шел освобождать родное село. Не дошел до дома 20 километров. После стремительного наступления наших войск солдаты падали с ног, остановились в селе отдохнуть, и нашлись предатели, дали знать о них немцам. В бою дяде оторвало две ноги и руку. Его товарищ Саша Буслаев донес его до полевого госпиталя. Он умер на руках любимой девушки. Перезахоронен моей бабушкой на площади родного села. Там же похоронены сельчанами два военнопленных, которые не могли идти и были расстреляны врагом».

Несовпадения были. Например, в 1940-м «наш» Федя учился в бийском техникуме, а родственник Валентины Васильевны – в Канском военном училище. Но было и общее: похоронка на «ее» Федю, Фёдора Васильевича Ганжерли, пришла на Алтай – в Змеиногорск, сестре. Я написала на Первый с просьбой связать меня с родными героя. Пока ждала ответа, общалась в Сети с земляками Ганжерли, с поисковиками. Нашла фотографии памятника в Каменке. На его плитах указаны имена Фёдора Ганжерли и его брата Николая. Хотя могилы Николая там нет. Да и нет ее нигде – он пропал без вести. Видно, мать Феди и Коли Варвара Корнеевна захотела, чтобы оба сына хоть так были рядом...

Молодые жизни

Валентина Васильевна Вовк оказалась нашей землячкой – она живет в Новосибирске. Юноша на фотографии в «Сталинской смене», решила она, не ее дядя.

«Дядя Федя получил направление на учебу в Канское военное училище, писала она. – По пути в училище дядя Федя заезжал к нам в Бийск повидаться. Мне было около двух лет, я не помню его, но старший мой брат помнил, как он с ним играл…

По окончании финской войны дядя Коля возвратился домой. Женился. Вскоре началась Отечественная война. Его мобилизовали в первых рядах. С фронта от него получили только два письма. Он даже не узнал, что у него родилась дочка. Мама говорила, что он, вероятно, попал в «котел».

С начала войны мы переехали в Змеиногорск. А дядя Федя добровольцем ушел на фронт. Похоронки пришли к нам, так как бабушка была в оккупации… Мама, когда вспоминала братьев, всегда плакала: «Хорошие они были, как девушки». Наверное, она имела в виду, что были выдержанными, уважительными, чистыми душой. Учились по возможности, работали, защищали нашу Родину, отдали за нее свои молодые жизни».

Так кто же тот юноша на фото в старой газете? Куда только я ни обращалась… Ответа на вопрос не было. Валентина Васильевна тоже не оставляла поисков, раз за разом возвращалась к своей родословной. А древо рода Ганжерли весьма разветвленное. И однажды я получила такое письмо:

«…Снова пишу. Уверилась, что на снимке мой двоюродный дядя. В семье Ганжерли было три Фёдора – двоюродных брата: Семёнович, Васильевич и Корнеевич.

Корней – седьмой сын моего прадеда, самый младший. У него было двое сыновей, Савва и Фёдор. О них ничего не знаю, кроме того, что Савва был машинистом.

Фёдор Семёнович был старше, имел жену и двоих детей. Племянники Савва и Фёдор могли приехать к нему и остаться. Быть может, Фёдор тогда и поступил в сельхозтехникум в Бийске. Это мои предположения…»

И – в какой уже раз! – мы уповаем на помощь наших читателей. Быть может, кто-то слышал такую редкую в нашем краю фамилию Ганжерли?