Советские немцы и русские

В годы войны волею обстоятельств они жили в одном доме, трудились до изнеможения, теряли детей, однако сумели преодолеть неприязнь.

Письмо, пролежавшее 35 лет

Как-то весной 1979 года Мария Баркман зашла в почтовое отделение села Полевого и случайно обратила внимание на лежащее на видном месте письмо. Фамилия и адрес отправителя ей ни о чем не говорили: Л. Питерский, индекс, полевая почта, номер такой-то. Да и штемпели на нём были давние – 1940 годов. Если судить по ним, письмо уже побывало в Славгороде, Знаменке, Орлове и Полевом.

Что-то знакомое почудилось в фамилии получателя «Косоваровой Анне Васильевне». Вдруг Марию Абрамовну осенило: а не тем ли Косоваровым, что жили в годы войны вместе с семьей её мужа, адресовано письмо? Генрих Баркман, которого все именовали Андреем, не раз рассказывал ей о них.

С разрешения работников почты взяла письмо домой. Но Андрей Иванович ничего не слышал от Косоваровых о человеке по фамилии Питерский.

Решили вскрыть письмо: «Дорогой товарищ! Уже три года я работаю корреспондентом советского радио в Чехословакии, собираю материалы для книги очерков о советских людях – почётных гражданах городов и сёл ЧССР. Самый трудный поиск связан с Братиславой...

Прошу помочь мне подготовить небольшой очерк для книги о Косоварове Алексее Николаевиче...

Ваш адрес сообщили мне чешские друзья. Жду ответа от членов семьи Косоварова, который погиб в ЧССР 7 мая 1945 года.

С уважением: Леонид Сергеевич Питерский, член Союза журналистов СССР».

В тесноте, да не в обиде

Всё стало понятно. Искали именно тех самых Косоваровых, которых знал Андрей Иванович. Он посчитал своим долгом сообщить всё, что знал, журналисту: «Уважаемый Леонид Сергеевич! Отец и мать Косоваровы, их дочери Евгения и Клавдия и сын Алексей приехали в наше село Полевое из Ленинграда в 1942 году. Мы им предложили жить в нашем доме, разделяли с ними и радости, и горести. Вместе оплакивали их старшего сына Степана, погибшего в боях под Сталинградом. А Алексея в 1944 году на фронт провожала вся деревня. Чуть меньше месяца до этого он отпраздновал 18-летие. Когда Косоваровы снова переехали в Ленинград, мы многие годы переписывались. В последнее время не получаем от них известий...»

Невольно нахлынули воспоминания. Андрей Иванович мысленно вернулся в то непростое время. Зима 1942 - 1943 годов выдалась суровой. Топить было нечем, и 13-летний Андрей, единственный мужчина в доме, не считая маленького племянника Петю, добывал в колках и привозил на санках дрова. Этим приходилось заниматься постоянно, в любую стужу, поздним вечером или ночью. Зимой он работал конюхом на колхозной конюшне, с весны – на лошадях – подвозил корм, пахал, боронил, сеял...

В декабре 1942 года в степные сёла Алтая прибыли жители блокадного Ленинграда. В частности, в селе Полевом разместили девять семей. Это были измученные дальней дорогой пожилые мужчины, женщины, подростки и дети. Такие же, как местные жители, – в Полевом не оставалось ни одного трудоспособного мужчины.

Косоваровых определили в семью советских немцев Баркманов, которые в побелили в доме, посыпали песком глиняный пол. Для экономии топлива и взаимопомощи здесь, кроме Андрея, его сестры Зузаны, мобилизованной в конце 1942 года в трудармию, с маленьким Петей, матери Зары Мартыновны жили ещё и тёти Аганета и Анна Мартыновны с двумя детьми последней.

Эвакуированным отвели комнату на солнечной стороне, хозяева разместились во второй. Теперь с учётом прибывших Николая Николаевича, Анны Васильевны и их детей Евгении, Алексея и Клавдии здесь жило более десяти человек. Но, как говорится, в тесноте – не в обиде.

Радости и горести – пополам

Узнав о том, что Андрей ночью добывал топливо, немолодой Николай Косоваров весело сказал: «Андрей-воробей, ты больше за дровами не пойдёшь, мал ещё». Доставкой дров стал отныне заниматься он сам вместе со старшей дочерью Женей и сыном Алексеем, который был постарше Андрея. «А ты, Соня (так называл Николай Николаевич мать Андрея Зару Мартыновну), побольше топи. Пусть нам вместе будет тепло».

Ленинградцы принимали самое активное участие в колхозной работе. Николай Николаевич плотничал, остальные члены его семьи также вносили посильный вклад в дела хозяйства.

Вот что написала об этом спустя годы автору этих строк Клавдия Николаевна: «С января 1943 года началась наша трудовая деятельность в колхозе «Труд». Зимой подвозила корм к фермам, делала снегозадержание на полях, весной пахала на быках, обслуживала сеялки, работала прицепщицей, а сестра Женя и брат Алексей выучились на трактористов. Алёша до ухода на фронт в 1944 году успел даже поработать на тракторе...»

Семьи Косоваровых и Баркман, русские и советские немцы, делили маленькие, нечастые в те годы радости, всё больше трудности и горести. Искренняя дружба, бескорыстная взаимопомощь облегчали им жизнь, помогали преодолевать невзгоды. За все годы они ни разу не поссорились.

Клавдия Николаевна написала автору этих строк: «Война есть война, и большое горе не обошло наши семьи. В 1943 году мы получили похоронку на брата Степана, а Баркманам пришло известие о том, что на трудовом фронте скончалась сестра Генриха – Зузана. Её сын Петя остался сиротой, маму ему старалась заменить бабушка Соня. Сильный удар обрушился на нашу семью после долгожданного дня Победы, когда мы получили известие о гибели брата Алексея…

После уборки первого послевоенного урожая наша семья собралась домой на свою малую родину. Нас провожало всё село до следующего посёлка Дягилевка...»

Семеро храбрых

…В мае 1979 года Андрей Баркман получил письмо от Леонида Питерского: «Спасибо вам за сведения о семье Косоваровых. Сделал запрос в адресное бюро Ленинграда, если удастся отыскать кого-то из членов семьи, напишу вам их адрес».

Спустя какое-то время в очередном письме журналист сообщил о том, что отозвались сёстры Косоваровы. От него они узнали о подвиге их брата Алексея, который является почётным гражданином селения Прусиновице в чешской Моравии. Ведь от брата остались лишь несколько фотографий и писем да сведения, что был награждён орденом Красной Звезды и тремя медалями.

Со снимка в семейном фотоальбоме смотрит 18-летний младший сержант 239 полка 4-го Украинского фронта в пилотке, сдвинутой на ухо, с широко раскрытыми глазами.

А в одном из писем с фронта он написал на Алтай: «Мамочка! Это чудо: в маленькой деревеньке под Могилёвом я нашёл дом, в котором перед войной жили пограничники, а с ними и наш Степан. Хозяйка его хорошо помнит. Дала мне бритву брата и его полотенце. Если вернусь домой живым, покажу тебе эти вещи».

Однако вернуться домой и ему было не суждено. Он вместе с шестью однополчанами погиб 7 мая 1945 года на окраине деревеньки Прусиновице. Поселение небольшое, сквозь каштановую аллею видны кирпичные коробки домов. Но в конце войны гитлеровцы приказали вырубить деревья у моста, ведущего в деревню. А в здание школы загнали более шестисот заложников, мирных жителей соседних деревень, намереваясь сжечь их заживо. Рядом уже пылал стог сена.

Первым к мосту, у которого укрылись вражеские артиллеристы, подлетел бронетранспортёр, на котором находился и Алексей Косоваров. По воспоминаниям старожилов Прусиновице, артиллерийский снаряд попал в него, все семь советских бойцов погибли. Но их боевые товарищи спасли местных жителей от страшной смерти.

В благодарность за подвиг жители Прусиновице возвели обелиск на окраине деревни. Надпись на чешском и русском языках гласит: «Вечная слава Героям Красной Армии СССР. Здесь погибли лейтенант Виктор Годун и шесть его товарищей».

Связь сквозь годы

А у Баркманов и Косоваровых благодаря помощи Леонида Питерского возобновилась переписка.

Андрей Баркман сообщал сёстрам Косоваровым, что у него большая и дружная семья: жена и шестеро детей. Что он сам и трое его сыновей работают в строительных бригадах колхоза, жена Мария Абрамовна является секретарём сельского совета, старшая дочь Лена – учитель математики, Мария – доярка, Екатерина – воспитатель в детском саду.

Кроме того, в письме Андрей Иванович рассказал, что Полевое преобразилось: из одной улицы, состоящей из саманных и дерновых домов, посёлок вырос до шести заасфальтированных улиц, застроенных удобными, просторными кирпичными домами и объектами соцкультбыта.

Клавдия – теперь уже Иванова - сорок лет проработала на мебельной фабрике в Ленинграде. Её сестра Евгения Свеженцева трудилась в ту пору бухгалтером в городке Назия, что недалеко от Ленинграда. Старшие Косоваровы умерли в конце 1960 годов, поэтому поиск Леонида Питерского был таким трудным.

Евгения Николаевна сообщала Андрею Баркману: «Я очень рада за вас, что вы живёте неплохо, судя по вашему письму. У меня тоже большая семья: муж и четверо детей...»

Следом Баркманы получили письмо и от Клавдии Николаевны: «С искренним приветом Клава, Леонид и наша дочь Лена... Из письма узнала, как вы живёте и что Полевое преобразилось, похорошело...

До войны в нашем селе под Ленинградом было больше 500 домов. Когда же мы вернулись в 1945 году домой, нашего дома, как и многих других, не было. Его разбомбили. Жили в соседнем, а потом уехали на станцию Жихарево, где и сейчас живёт Женя. А мы – в Ленинграде...

Часто вспоминаем те суровые годы и вас, как вы нас приютили как родных. Вспоминаем, как мы работали не покладая рук, а вечерами все вместе ходили гулять, пели песни. Андрей, дорогой, передай большой привет от меня тёте Соне и твоей тётушке. Я и Женя никогда не забудем их доброту...»

Андрей Иванович по настойчивым просьбам ленинградских друзей ездил к ним в гости. С благодарностью и душевной теплотой по сей день вспоминает великодушное гостеприимство сестёр и их семей.

Писали породнившиеся семьи друг другу ещё многие годы, но, к сожалению, в начале 2000 годов не стало Клавдии Николаевны и Евгении Николаевны.

Так закончилась история дружбы двух замечательных семей – Косоваровых и Баркман. Примечателен сам факт этой дружбы ещё и тем, что семья Косоваровых, потеряв на войне с немецко-фашистскими захватчиками двух сыновей, не ожесточилась против советских немцев, живущих в одном доме с ними. Они понимали, что советские немцы так же страдали, как представители других национальностей, так же теряли своих сыновей и дочерей, только уже на трудовом фронте.

Абрам ФАСТ, краевед