Купят машины – купят и кокс

Последнее время с экранов телевизоров и в радиоэфире не сходит тема санкций против России. Мы решили обсудить ее с директором Института стратегического развития АлтГТУ доктором экономических наук Владимиром Бородиным.

– Я бы начал с сельского хозяйства. Это ключевая отрасль, занимающая в валовом региональном продукте примерно пятую часть.

По моим оценкам, примерно 85% продуктов питания на прилавках наших магазинов отечественного производства. Так что мы можем быть спокойными: на сельское хозяйство нынешние санкции не повлияют. Есть ограничения, которые накладывает ВТО. Нормы Всемирной торговой организации для России пока никто не отменял. И мне кажется, что сельское хозяйство останется в той же поре. Да и вообще ситуация в аграрном секторе во многом зависит от природно-климатических условий, сложившихся в том или ином сельскохозяйственном году. Если погода не подведет, то получим урожай среднестатистический за последние десять лет.

Безусловно, нельзя сбрасывать со счетов уровень фондовооруженности отрасли. В связи с ростом курса доллара импортная техника будет дорожать, а, следовательно, ее закупки будут падать.

– Готовы ли наши сельхозмашиностроители заместить потребности крестьян своей продукцией?

– На мой взгляд, по основным видам сельскохозяйственных машин – нет. Качественные тракторы и комбайны на уровне западных аналогов мы пока не можем производить.

– Некоторые и до санкций предпочитали «Кировцы» «Джон Дирам».

Конечно, тем руководителям хозяйств, кто покупает отечественную технику, мы говорим: «Молодец!» Они поддерживают наше сельхозмашиностроение. Но нашим производителям пора задуматься о том, что надо улучшать качество, чтобы на равных конкурировать с иностранной техникой. Кстати, почвообрабатывающие орудия в Алтайском крае делают очень даже неплохие, например, в АНИТИМе, в ЗАО «Рубцовский завод запчастей».

– То есть у этих заводов появился шанс?

– Шанс есть. Но плюс от девальвации рубля может уравняться замедлением общей деловой активности, что, как мне кажется, негативно повлияет на инвестиционные настроения экономических субъектов. Мы видим из сообщений СМИ, что инвесторы выводят капиталы из России. В такой неопределенной обстановке все сидят и ждут, что будет дальше.

– Давайте подробнее поговорим о промышленности.

– В структуре промышленного производства 82% приходится на обрабатывающие отрасли, в том числе треть – на пищевую. Сбываются наши прогнозы, которые мы делали еще в 1997 году о том, что пищевая промышленность станет ведущей отраслью экономики края. У алтайской пищёвки есть устойчивые каналы сбыта в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, на северах. Мне кажется, санкции Запада на внутренние поставки не повлияют.

А вот с коксом сложнее. Любые колебания на рынке кокса для края весьма ощутимы, так как доля «Алтай-кокса» в общем объеме регионального продукта существенна.

Объемы производства алтайского кокса зависят от того, сколько его потребит Новолипецкий металлургический комбинат и как сложится ситуация на мировом рынке. А там у нас жесткая конкуренция с китайцами. Потребление кокса на НЛМК зависит от потребностей в тонколистововом прокате, а его объемы корреспондируются с нуждами автомобилестроителей.

– И что ожидается на автомобильном рынке?

– Как известно, государство субсидировало АвтоВАЗ через потребителей. Теперь правительство объявило, что в связи со сложной экономической ситуацией поддержка автомобилестроению сокращается. Значит, продажа машин в этом году не вырастет.

В 2013 году производство кокса в Заринске упало на 7%. Думаю, что в этом году в лучшем случае объемы выпуска останутся на прошлогоднем уровне.

– Почему «Алтай-кокс» до сих пор не может конкурировать по цене с Китаем?

– Скорее всего, ценовую политику китайских компаний опосредованно определяет государство, настраивая на захват международных рынков за счет снижения прибыли и роста объемов производства. А чем больше масштаб производства, тем меньше накладные затраты.

Коснемся добывающей промышленности. Ее доля составляет 1,2% в структуре добавленной стоимости регионального продукта. То есть работа алтайских шахтеров существенной роли в экономике края не играет, заметна она лишь в Змеиногорском и Рубцовском районах. По моим оценкам, она либо останется на прежнем уровне, либо слегка вырастет.

– Краевая власть говорит о большой работе по улучшению инвестиционного климата. Создана специальная структура, которая будет помогать крупным и средним предпринимателям строить новые объекты, внедрять новое оборудование и т.д. Этот фактор может положительно повлиять на приток инвестиций?

– По факту владельцы промышленных предприятий развивают свои активы за счет собственных средств, а сегодня их немного. Средняя рентабельность в промышленности края составляет 6%. И мы по объему инвестиций в основной капитал далеко не самый успешный субъект в Сибирском федеральном округе.

Поэтому в обрабатывающих отраслях, кроме пищевой промышленности, инвестиционный голод будет сохраняться и усиливаться. Отсюда ожидать роста объемов производства не стоит.

Запасы лишних производственных мощностей, которые образовались в 90-х годах, практически использованы. Рост производства возможен только за счет модернизации. Для этого нужны деньги. Возможности краевого бюджета не могут кардинально повлиять на рост инвестиционной активности.

– Что будет с торговлей? Как известно, эта отрасль дает не меньший вклад в региональный продукт, чем сельское хозяйство и обрабатывающая промышленность.

– Импорт, конечно, сократится или поменяется ассортимент в сторону закупки более дешевых, а значит, менее качественных товаров. А потребительская активность снизится. Но на это влияют не санкции. Пока нам никто не прекратил поставлять кофе, фрукты, одежду. Да и вряд ли это будет. Что же они, свою экономику будут подрывать?

Завершая этот разговор, я бы хотел привести слова бывшего министра финансов Алексея Кудрина. Я крайне редко ссылаюсь на Кудрина, потому что его доля ответственности за нынешнюю ситуацию в экономике страны немалая. Тем не менее я согласен с ним, когда он говорит, что те экономические потери, которые мы понесем под влиянием санкций Запада, – это приемлемая цена за приобретение Крыма. Конечно, нам придется вкладывать в социальную сферу и экономику полуострова серьезные деньги. Речь идет о сотнях миллиардов рублей. Те резервы бюджета, которые могли быть потрачены на другие проекты, уйдут в Крым. Но зато мы возвратили исконно русскую территорию, это возвращение исторической справедливости.

Да и в 2017 году заканчивался срок аренды военно-морской базы в Севастополе, за которую Россия отдавала ежегодно 80 миллионов долларов. И нам пришлось бы строить такую же в Новороссийске, потратив огромные деньги. Так что вместе с минусами будут и плюсы.