Из слова высекая пламя

«АП» уже рассказывала (в интервью с алтайским поэтом Василием Нечунаевым 21 января 2011 г.) о том, что у нас в крае бывал Николай Рубцов. В этом году 75 лет, как он родился, и 40 лет, как погиб (1936-1971). В 2001 году в «Золотой серии поэзии» вышел сборник стихотворений Н.Рубцова «Тихая моя родина». Его земная жизнь будто притягивала отовсюду страдания…

Пускай меня проносит
По всей земле надежда и метель,
Какую кто-то больше не выносит!

Лад был найден, но только в стихах. Постепенно и размеренно судьба лишала его всего, чему мог бы радоваться человек в детстве, затем и во взрослой жизни. Странная, полная отчаянной борьбы с обстоятельствами биография. Когда пишут и говорят о Рубцове, обязательно поражаются резкому диссонансу между легкой и светлой гармонией его поэзии и неприкаянностью жизни, закончившейся трагически. В судьбе Николая Рубцова столько типичных деталей русского поэтического мифа, что она поневоле кажется житийной и сусальной. Если бы не ужасный финал – смерть от руки любимой женщины в бытовой потасовке. И еще – очень странная, целенаправленная, методическая «раскрутка» поэта после смерти, когда от его имени стало возможным говорить что угодно, о чем до сих пор не устают судачить.

* * *

Военный сирота (родился в Емецке Архангельской области), детдомовец, беззащитный, человеческий материал 40-50-х годов, скиталец бараков и общаг, своим сиротством и необразованностью обреченный, казалось, на самый примитивный труд. Если бы не его удивительный поэтический дар.

Труден был путь Рубцова к классической поэзии. Плоды его школьной образованности (он учился в детдоме в глухом уголке Вологодской области) оказались даже более скудными, чем обычно. И все-таки в начале 1960-х годов Николай Рубцов был принят в Литературный институт имени Горького в Москве. Как поэт он тогда еще не был известен никому, кроме своих товарищей по институту. Он только еще предсказывался в лирике, которую называли «почвеннической». В 1966 году Рубцов остался незамеченным в сборнике «День поэзии». Только когда поэта уже не стало, его поэзия была представлена шире, и стихи посмертно признаны. Глеб Горбовский в статье «По направлению к Рубцову» нашел необходимые штрихи, чтобы обрисовать простоту и быстротечность жизни поэта. В «Дне поэзии» 1981 года были напечатаны ранние стихи Рубцова, показывающие, из чего и как складывался его лирический талант. Другой край литературной диспозиции я обнаружил в публикации литературного критика И.Роднянской в журнале «Новый мир»: «…слава Николая Рубцова слагалась как читательская, целенаправленная (хотя критика много и достойно потрудилась над истолкованием и посмертным собиранием его стихов)».

В 70-х годах поэту приписывали тютчевское влияние. Удивительно ли, что последние годы жизни Рубцов не расставался с томиком Тютчева? Он не полагается на милость природы, но признается, что перестает слышать ее голос:

Боюсь, что над нами не будет
таинственной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду достану
шестом…

Рубцов по-тютчевски связывает земное и небесное: «высокий дуб, глубокая вода», «звезда полей» смотрится в полуночную полынью. Очень часто побуждение подняться на высоты и оттуда рассматривать знакомый пейзаж: «Взбегу на холм и упаду в траву…».

Вспыхнул светящийся солнечный веер,
Дышат нектаром цветы,
Влагой рассеянной озеро веет,
Полное чистой воды!

В 1984 году в «Современнике» вышел поэтический сборник «Земли моей лицо живое», в нем – стихи Рубцова. И вовсю заговорили о «рубцовском направлении в поэзии».

Родная природа у него сочетается с любовью к родине. Об этом и романсы на стихи Рубцова, звучавшие не раз по радио:

Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою…

Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.

Вологодского поэта объявляли стоящим в русской поэтической антологии вслед за Пушкиным и Тютчевым, относили, как в свое время Есенина, к «земляным» поэтам, противопоставляя ему «книжных»: А.Тарковского, Д.Самойлова, Б.Ахмадулину и других, хотя у каждого из названных своя «книжность», свой творческий почерк и своя мера одаренности. После гибели Рубцова критик В.Кожинов рисует иконописный лик поэта, смахивает его именем в корзину прочих стихотворцев. Были и другие крайности: Рубцова резко и несправедливо окрестили «поэтическим Смердяковым». А в России литературное сравнение подобно приговору суда… Живые кто доволен, кто нет, а мертвые не имут.

Поэтическая интуиция Рубцова – сильна, но стихийна, талант – очевиден, но неровен и необуздан. Да иначе он и не мог, ибо – одинок, потерян, оторван от культурных средоточий, строптив, неуживчив и редко трезв. И дух, и дар его были помечены печатью надлома, активированы вечным стимулятором русских художественных натур – алкоголем. Обитатель одинокой вологодской избы, он изгойствовал и бился как рыба об лед, пункт за пунктом повторяя судьбу российских самоучек, хмелевших и от «культуры», как от водки.

«Николай был труден в общении, он сам страдал от этого, искренне раскаивался в своих проступках, снова срывался. И надо было много терпения и такта, чтобы помочь ему хотя бы удержаться в институте, не попасть в какую-нибудь скандальную историю», - вспоминал А.Михайлов, тогдашний проректор литинститута. После защиты дипломной работы он зазвал Рубцова в кабинет. Разговор явно не клеился. И уходя, Рубцов сказал глуховато: «Вы уж меня простите за мои художества». Слабо махнул рукой, досадуя на себя. В октябре 1970 года, незадолго до трагической гибели поэта, Михайлов встретился с Рубцовым в Вологде. Поэт опять оказался замешанным в неприятной истории. Встреча была грустной. «Задним числом кажется, что он жил в предощущении трагической развязки. Писать воспоминания о Н.Рубцове, человеке редкого дара, сложно потому, что неизбежны в этих воспоминаниях горькие страницы. Потому, сохраняя добрую память о Н.М. Рубцове, тем не менее с большим душевным подъемом пишется о его стихах, о его замечательном поэтическом даре», - признается Михайлов.

Не менее загадочна судьба наследия Рубцова. Стихи он носил в себе. Лишь часть их запечатлена на бумаге. А однажды у него стащили чемодан, набитый рукописями. В числе навсегда утерянных оказался и автобиографический роман. Его стихи – как природа Русского Севера, где он жил и куда был сослан другой поэт – Иосиф Бродский, лауреат Нобелевской премии 1988 года. Они не встречались и не могли иметь ничего общего. Но их судьбы пересеклись в вечности. Оба умерли в январе, оба предсказали свою смерть.

* * *

…Проходит время – и Рубцову более не нужны ни прокуроры, ни адвокаты. Он прожил всего 35 лет, он многого не успел…. Тяжело дышит загнанный велосипед, но по-прежнему свеж букет, подаренный той девушке, которую он любил. Певец нашел свой лад. С его творчеством теперь знакомят учащихся школ, цитаты из его стихотворений используются в учебных пособиях по русскому языку. Николай Рубцов вошел в плеяду русских поэтов ХХ века наравне в Блоком, Есениным, Ахматовой…

И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей.
Свои мысли и чувства Н.Рубцов выразил в стихах:
Брал человек
Холодный, мертвый камень,
По искре высекал
Из камня пламень.
Твоя судьба
Не менее сурова –
Вот так же высекать
Огонь из слова!

Виктор КИНЕЛЁВ