Загадок много на Земле

- Дмитрий Владимирович, вы – организатор и участник ряда международных экспедиций на Алтае, с чем это связано?

- У иностранцев к России и краю широкий и разносторонний интерес. Например, европейских ученых интересуют реакции ландшафтов на глобальные изменения климата. Ведь известно, что изменения одного и того же масштаба повлекут за собой различные последствия в разных частях планеты. В частности, эти изменения будут различными в морском климате Европы и у нас. Это подтвердила совместная экспедиция с британскими географами в предгорьях и горах Алтая: различная скорость отступления ледников, по-разному идет заболачивание озер, на смежных реках отмечаются разные уровни половодья.

Алтай притягателен тем, что на относительно компактной по площади территории представлены разнообразные ландшафты: степные, лесные, тундровые, ледниковые. И в Сахару британцу не надо ездить, и в Антарктиду – достаточно побывать на Алтае.

А нам работа с британцами интересна с точки зрения апробации новых научных методик. В частности, у нас в стране мало кто определяет природные условия прошлых эпох по остаткам жуков в горных породах. А у англичан такая возможность есть, потому что есть аппаратура, специалисты, база данных.

Кстати, с этим связан интересный случай. Отобрали образцы кусочков торфа и почвы. Решили послать их на анализ в Англию. Отправка заняла год. Потребовались десятки документов и экспертиз. Уже после того, как образцы торфа отправили, в Федеральном таможенном управлении в Москве мне сообщили, что до нас такого разрешения не выдавалось никому.

- А экипировка у наших географов и иностранных отличается?

- Нет. Все, что необходимо для того, чтобы не осложнять работу в экспедиционном быту, у нас есть. Это и амуниция, и особые ботинки для холодных и жарких, сухих и влажных условий, защитная верхняя одежда, различные буры и т. д. Буквально в последней экспедиции мы опробовали прибор, который изобретен нашими коллегами из Института геологии нефти и газа СО РАН из Новосибирска. По параметрам он превосходит зарубежные аналоги.

Не всегда у иностранцев лучшее оборудование. Например, купили разрекламированный голландский бур для взятия образцов из озерных и болотных отложений, а он оказался совсем не пригодным для работы. Пришлось по старинке выкапывать в болоте шурф глубиной в несколько метров, постоянно вычерпывая из него воду, чтобы посмотреть, какова толщина торфа, и понять, как она менялась в различные периоды за последние несколько тысячелетий.

Интуиция не подвела

- Нередко можно услышать о профессиональной интуиции. Для географа она что-то значит?

- Без интуиции в природе работать сложно. Понял это на практике. Приведу такой пример. О бассейне одной из горных речек читал немало работ, в которых утверждалось, что обширное заболоченное понижение образовалось в долине реки из-за разлома. Однако во время первого же посещения в 1998 году этого места у меня возникли устойчивые ощущения, что есть в научной информации какая-то неточность. Она не давала мне покоя. Десять лет это место меня будто притягивало, а возможности не было вновь попасть туда с экспедицией и основательно исследовать участок.

И вот в 2007 году наконец удалось поехать туда. В результате мои сомнения подтвердились. Заболоченность местности оказалась связанной не с тектоническим разломом, а с подпрудой, которую образовывал язык древнего ледника.

- Это ваше открытие куда-то вписано?

- Да. Результаты опубликованы в «Известиях Русского географического общества». Думаю, такой вывод сделать было не сложно, окажись кто-то из географов на этом месте. Основная-то проблема – в труднодоступности участка: крутые склоны, осыпи, густой непроходимый лес плюс сильная заболоченность долины.

- Да, не каждый пойдет убедиться воочию…

- До нас выводы были сделаны только на основе анализа дистанционной информации, без посещения местности.

Неточность - искажение

- Современные географические исследования без информации из космоса представить невозможно.

- Однако необходимо подходить корректно к ее анализу. Некоторые частные моменты однозначно верно распознаются на снимках: пожары, изменение уровня воды в водоемах и т.д. Но многие комплексные характеристики территории требуют тщательного анализа с обязательной проверкой на местности. Надо научиться читать космические снимки. Потому что любая неточность в интерпретации приводит к существенным искажениям, а это недопустимо.

- А какие случаются ошибки?

- Однажды математики дешифрировали космические снимки на одну и ту же территорию в пределах границ края. Одного интересовали больше почвенные характеристики, другого – растительные. Третий, сводя данные, получал интегральные характеристики. Математики не обладали географическими знаниями, а выполняли работу чисто механически. В результате половина сосновых боров края на их схеме оказалась на черноземных почвах, а степи – на серых лесных и дерново-подзолистых.

- Географов-ландшафтоведов, как говорят, в крае единицы. А почему?

- Очень сложен объект изучения. Часто можно слышать – равнинный, горный, степной, лесной и другие ландшафты. Но это общее, не научное понимание. Одних только типов горных ландшафтов на Алтае насчитывается несколько десятков, а всего их – тысячи.

- И вы их различаете?!

- А как же иначе.

О сколько нам открытий чудных

- Что такое загадки природы? Вам приходилось с ними сталкиваться?

- Загадки природы для меня - это не что-то сверхъестественное типа НЛО или снежного человека, а то, что мы пока не можем понять в рамках стереотипов современных научных теорий. Например, не могу объяснить значительные размеры некоторых речных долин. Водность рек, которые их создали, в настоящее время очень мала, предположить, что эти водотоки выработали такую долину, невозможно, а следов деятельности каких-то катастрофических процессов нет. Выходит, что-то произошло, но следов не сохранилось.

В то же время многие явления, которые рассматриваются как загадки, достаточно легко объяснимы. В экспедициях меня неоднократно спрашивали сельские жители: почему на полях в одночасье появляются какие-то ямы, провалы, причем значительной глубины? Объяснение простое. Кроется в свойствах грунтов – пористости и просадочности. Под действием воды происходит вынос частиц по порам и пустотам породы, что и приводит к проседаниям, нередко очень быстрым. Были случаи, когда фермер, распахав ровное поле, собравшись сеять, обнаруживал, что оно испещрено многочисленными язвами.

С подобными фактами мы сталкивались в Быстроистокском, Ребрихинском, Третьяковском районах.

- Что вас как географа ранит?

- В прошлом году в Мамонтовском заказнике группа ученых из нашего института попыталась найти хотя бы гектар естественного леса с характерными для него признаками: старыми деревьями и молодым подростом, типичными растениями, валежником. Не нашли – повсюду были посадки разных лет либо следы вырубки. На мой взгляд, если территория объявлена особо охраняемой, она должна соответствовать этому статусу.

Беспокоит ресурсное отношение к лесу и природе в России и в крае. Меня ранит то, что некоторые даже известные ученые поддерживают «ресурсную» точку зрения. К их мнению прислушиваются. Такая их позиция сильно меня огорчает.

- Чем занимаетесь в свободное от работы время?

- Играю в футбол. Уже второй десяток лет собираемся в одном и том же составе на любительских площадках и отводим душу. Существенную часть времени с удовольствием занимаюсь с маленьким сыном Иваном. Хотелось бы больше внимания уделять родителям, чаще их навещать. Отец Владимир Дмитриевич и мама Любовь Ивановна – сельские учителя. Живут в Быстром Истоке, всю жизнь проработали в школе, отец преподавал географию и физкультуру, мама – иностранный язык.

- Заметила, что вы очень пунктуальный человек. Откуда это в вас? Как вы воспитали это в себе?

- Пунктуальность – заслуга родителей. Отец учил меня никогда никуда не опаздывать, доводить начатое до конца, говорить то, что думаешь. Мамина школа – любовь к знаниям и уважение к семье и ближнему.

Справка «АП»
Черных Дмитрий Владимирович окончил географический факультет Алтайского госуниверситета в 1994 году. Старший научный сотрудник лаборатории ландшафтно-водноэкологических исследований и природопользования Института водных и экологических проблем Сибирского отделения Российской академии наук (ИВЭП СО РАН), кандидат географических наук, доцент АГУ. Имеет более 100 научных публикаций, в том числе в ведущих географических журналах России: «Известия Российской академии наук. Серия географическая», «Известия Русского географического общества», «География и природные ресурсы», кроме того, автор и соавтор пяти монографий. Член Русского географического общества с 1989 года.