Зонтик и Мастер

Сибиряк – не тот, кто не боится мороза, а тот, кто теплее одевается. Помня это, я предусмотрел, казалось бы, все, когда в 1978 году уезжал из Барнаула на учебу в клиническую ординатуру по урологии в Ленинградский ГИДУВ им. С.Кирова (ныне это Медицинская академия последипломного образования).

Я взял плащ, дубленку, шарф, перчатки, шапку, зимние сапоги. А вот самую необходимую для климата нашей Северной Пальмиры вещь забыл – приехал в дождливый СПб без зонта. А без него здесь все равно что на пляже без купальника: сыро и неудобно.

Навожу порядок в выделенной мне комнате в общежитии Дома врача и все переживаю свою оплошку с зонтом. Разгребая и вынося мусор, обнаружил у стены за буфетом искореженное изделие – зонт-инвалид. Болонь разодрана, спицы торчат, как иглы у ежа, трость изогнута знаком вопроса. Что им делали – фехтовали? Оборонялись от разъяренных псов? Или, опрокинув, переносили тяжести?

Может, снести в починку? Но по дороге он окончательно рассыплется в прах. Да и стыдно. Однако с финансами негусто. Решаюсь: заворачиваю эту груду деталей в несколько слоев больших газет и, как с огромным букетом цветов, быстро, чтобы никто не заметил, спускаюсь по лестнице.

Навстречу Оксана, ординатор по лабораторной диагностике: «Что, на свидание или в театр?» Не помню, что я ей буркнул, и как ошпаренный выскакиваю на улицу. Мастер ближайшей мастерской долго, очень долго, как криминалист, осматривал то, что я ему вручил.

- Простите меня, конечно. Что вы с ним делали, если не секрет? – Но, увидев мое зардевшееся лицо, он сказал, что такую работу может сделать только Исаак Самуилович, на Литейном мосту напротив Театра имени Ленсовета.

На том мы раскланялись. На улице решаю избавиться от позорного зонта, но остановил накрапывающий дождь. Завернув кое-как все в разлохмаченные газеты, занимаю с этим скелетом почти всю заднюю площадку в троллейбусе. Хорошо, что кондуктор не заставила покупать два билета.

И вот я у цели. К мастеру небольшая очередь. Тихо, как возле кабинета дантиста. Меня немного успокаивает то, что на стене в перечне услуг среди изготовления ключей, ремонта всяких замков и молний, заточки ножей, ножниц и так далее значится и реставрация зонтов. А еще скупка у населения отслуживших вещей, которые в руках Кулибина получат новую жизнь. Вот и скажу, что принес на запчасти, если откажет в ремонте, с облегчением подумал я.

- Молодой человек, внимательно вас случаю, - это наконец ко мне обращается седовласый милый старичок.

Слова застревают, молча подаю сверток. И этот мастер долго-долго, целую вечность изучал поданный ему экземпляр. Не задав никаких вопросов, он сказал:

- Приходите в следующий четверг.

Выйдя на шумную улицу, я облегченно вздохнул. За учебой неделя пролетела быстро. На этот раз у мастера никого не было. Склонившись над куклой он, как травматолог, вправлял ей одну из ручек. Ну совсем как доктор Гаспар из «Трех толстяков» Юрия Олеши.

- Здравствуйте, Исаак Самуилович.

- Здравствуйте, доктор, - удивил меня ответом мастер.

- Простите, но откуда вы знаете, что я доктор?

- Жизненный опыт: по рукам узнаю призвание клиентов.

Мастер из узкого полированного шкафа на стене извлек, как скрипку Страдивари, такое произведение искусства, что у меня перехватило дыхание. В свете ярко горящей лампы на его ладонях во всем блеске сиял мой зонт. Мастер нажатием кнопки раскрыл его, вскинул над головой и наконец подал мне:

- Изделие ваше прекрасное, японский полуавтомат. Болонь я вам прострочил, прослужит не один год. Только, открывая, придерживайте зонт, у него очень сильная пружина.

Я расплатился (всего-то десять рублей), и мы мило расстались. Вышел на улицу, восхищаясь мастером, которого я про себя назвал волшебником. Начинался хороший дождь, но он уже был мне не страшен.

Владимир СЕЛЬЦОВ