80-летний Валерий Чепеленков стоял у истоков сети ретрансляторов на Алтае

Нынешний переход с аналогового телевидения на цифровое эфирное ТВ-вещание – настоящий прорыв, который можно сравнить, пожалуй, с появлением самой сети ретрансляторов на Алтае более полувека назад. Среди тех, кто стоял у ее истоков, – восьмидесятилетний житель Шипуново Валерий Чепеленков.

Мало кто знает…

«Одно сплошное телевидение» – такая задача, говоря словами героя старого фильма, стояла перед командой инженеров краевого радиотелевизионного передающего центра, в которой сорок лет отработал и Валерий Григорьевич, ветеран труда, почетный радист СССР, обладатель медали «За трудовую доблесть» и множества ведомственных наград.

Для того чтобы голубые экраны светились в каждом доме, им предстояло создать систему вещания из вышек ретрансляторов, приемников спутникового сигнала и всего того, из чего рождается телевизионная картинка. «Мало кто знает» – этой фразой можно начинать каждую страницу биографии Чепеленкова, одного из винтиков технически сложного, а для многих даже таинственного механизма. Всю сознательную жизнь он занимался монтажом и наладкой ретрансляционного оборудования.

Четыре года назад Валерий Григорьевич похоронил жену. Из близких остались сын, живущий в Барнауле, да подруги – общественницы из женского клуба «Берегиня», которые помогают ему с делами априори женскими. Цветы на участке перед домом в переулке Кирова посадить или с генеральной уборкой пособить пожилому земляку…

Всё в этой квартире сделано руками хозяина. Даже мебель самодельная. «Из того, что добрые люди выбрасывают», – смеется пенсионер. С довоенной фотографии в застекленном шкафу внимательно смотрит на входящих строгий военный – отец Валерия Григорьевича, пропавший без вести в Великую Отечественную. С флешки звучит ретротанго, от которого Чепеленков, дитя войны, всегда плачет… 

– Во время войны мама и ее подруги, такие же жены офицеров, собирались вместе. Надевали лучшие свои платья, танцевали на грязном земляном полу под патефон – и лили слезы по своим погибшим и пропавшим без вести мужьям. 

Летом 1941 года семья офицера Красной армии Григория Чепеленкова была эвакуирована на Алтай с Дальнего Востока, где изначально ждали нападения японцев. Ни работы, ни жилья для приезжих не было, но Анне Михайловне, маме маленького Валеры, повезло устроиться сторожем в Шипуновском зерносовхозе и снять крошечную комнатку.

Глава семьи Григорий Денисович тем временем отправился воевать на запад страны. В составе 205-й Дальневосточной стрелковой дивизии заместитель командира пулеметной роты Чепеленков был направлен под Сталинград и в первом же страшном бою, когда немцы за день уничтожили три наши дивизии, пропал без вести. В Смерше на него завели дело, основанное на подозрении, что он сдался в плен. Григория записали во враги народа, а из скудной зарплаты его жены в 250 рублей в далеком алтайском селе стали высчитывать деньги, полученные ранее по офицерскому аттестату мужа якобы незаконно.

Детство сына «врага народа» было тяжким настолько, что он на всю жизнь запомнил день ареста матери, хотя был еще малышом. Следователь НКВД, получивший информацию о том, что «дезертир» Чепеленков может скрываться у своей семьи, пытал Анну Михайловну, держа заряженный пистолет у виска ребенка. После этого Валера стал заикаться.

Голодали они с мамой страшно. Когда от сына остались кожа да кости, поплакав, она отпустила его попрошайничать.

– Мы придумали легенду, я хорошенько выучил текст, мол, эвакуированный, много дней не ел, подайте Христа ради. Но ох как трудно оказалось просить милостыньку, – вспоминает собеседник. – Мало кто верил, что я нищий побирушка. Одежда у мальчика из офицерской семьи была приличная – светлая рубашечка, брючки с подтяжечками. Выяснилось, что Шипуново уже поделено попрошайками. Я пошел просить еду в колхоз имени Сталина. Там Савва Пикулин меня отлупил. А пока бил, какая-то бабка, тоже побирушка, вытащила из моей сумки уже выпрошенный кусок хлеба. Савва, накостыляв мне, сказал моей матери, чтобы я «работал» в деревне Петропавловка километрах в шести вверх по Клепечихе: она еще ничья была. Люди жили в землянках, им и самим нечего было есть, поэтому почти ничего не подавали. Когда меня покусали бродячие собаки, мама сказала: «Всё, хватит, больше ты этим заниматься не будешь». Было мне тогда четыре года. С тех пор я никогда ни у кого ничего не прошу.

Еще один эпизод времен войны. В детстве Валера знал песни на итальянском языке и голос у него был как у юного Робертино Лоретти. Именно поэтому мальчишка часто пел в госпитале для раненых. Однажды во время концерта кто-то из тяжелых застонал и его вынесли на носилках. Ребенок замолчал и, как его ни уговаривали, не мог больше взять ни одной ноты – так было жаль ему бойца. Запел, когда раненого принесли снова. До конца концерта, пока маленький исполнитель не взял последнюю ноту, искромсанные войной, прокуренные мужики не издали ни звука, боясь спугнуть детское вдохновение.

«Лёгкая работёнка»

Тяга к технике определила дальнейшую жизнь Чепеленкова. По окончании в 1958 году школы села Шипуново парень устроился работать в местный узел связи. Это было время зарождения телевидения на Алтае, когда уже успешно прошел первый пробный эфир Барнаульской телестудии. 

А потом появилась единственная за Уралом лаборатория космической связи, специалисты которой решали задачу качественной передачи сигнала, чтобы его ловили даже самые удаленные села. Речь шла о покрытии вещанием огромной степной территории до границ с Монголией, включая и республиканский Алтай, входивший в пору СССР в состав Алтайского края, – этой теме была посвящена специальная программа ЮНЕСКО. Для реализации столь глобальной задачи нужны были кадры, конечно. Способности подающего надежды молодого технаря заметили и направили на узкоспециальные курсы подготовки специалистов радиорелейной связи.

– Моё образование, если разобраться, всего десять классов. Но подготовка была такой основательной, что меня позвали в команду инженеров. Для Монголии и Казахстана нужно было делать варианты двуязычных программ,  я предложил решение, получил за него награду и всю жизнь потом занимался эксплуатацией, наладкой, развитием.

Однажды в Алтайский край поставили аппаратуру, выпущенную радиозаводом города Золочева Львовской области. Предприятие работало на оборонный комплекс, но по конверсии там делали и гражданскую продукцию. Конструкция стоваттных ретрансляторов была неудачной и требовала серьезной доработки. Когда Чепеленкову удалось доказать этот факт, его отправили в командировку на завод. Выпуск нерабочей модели остановили.

Валерий Григорьевич пытается вспомнить населенные пункты края, в которых он не монтировал и не настраивал оборудование ретрансляторов, – у него не получается. Когда отмечали 50-летие алтайского телевидения, Анатолий Кущ, исторически первый начальник Алтайского КРТПЦ,  прилюдно попросил прощения у жены Валерия Григорьевича за то, что вся ее жизнь прошла в ожидании мужа из командировок. Работал он и в Усть-Калманке, на самой высокой в регионе, выше барнаульской, радиотелевизионной мачте высотой более 350 метров. Там строители прозвали его Туней, от слова «тунеядец». «Я же не бетон долбил, а аппаратурой занимался, легкая работенка, отсюда и прозвище», – смеется инженер.

Вскоре пенсионеру предстоит преодолеть очередной жизненный вираж – пришла пора менять изношенный сердечный клапан, операция назначена на февраль 2019-го, до нее нужно пройти еще массу необходимых обследований.

– Врачи говорят: слесарная работа. Главное – сердце потом по новой запустить. А, не страшно, – отмахивается от моих вопросов пенсионер. – Я памятников вон сколько себе наставил в Алтайском крае – куда ни приедешь, везде телевышки…