ЭВАКУАЦИЯ ВО СПАСЕНИЕ

Самые большие группы эвакуированных на Алтай деятелей искусств, пожалуй, составляли актеры и художники.

Край принял известные в стране театральные коллективы Московского государственного камерного театра, Днепропетровского театра русской драмы имени Горького и Ворошиловградского русского драматического театра из оккупированной Украины.

С приездом Московского камерного в центр художественной жизни не только Барнаула, но и всего Алтая с уверенностью можно поставить режиссера с мировой известностью Александра Таирова, а также театральную приму Алису Коонен. Это о Таирове актер Михаил Чехов в своей лекции «о пяти великих режиссерах» сказал, что «Таиров был влюблен в красоту». А сам Александр Яковлевич неоднократно повторял, что считает своей задачей «создать театр большого чувства, большого масштаба по линии героической; театр, побеждающий своей жизнерадостностью».

К концу войны на Алтае работали пять театров. Они обслуживали сельские районы, призывные пункты, войсковые части и госпитали. Бригады театров и филармонии несколько раз выезжали на фронт. В Барнауле вступили в строй три новых кинотеатра, в том числе «Родина», три киноустановки, на площади Спартака открылся цирк. Для лучшего обслуживания сельского населения оборудовали передвижные установки.

Уже в сентябре 1941 года в край приехало более тридцати столичных художников. В том же месяце они открыли при газете «Алтайская правда» «Мастерскую агитплаката». Выпуски «Агитокон Алтайского края» выставлялись для всеобщего обозрения, рассылались подписчикам. Плакаты на важнейшие темы военного времени выпускались оперативно, художники зачастую работали и ночью. К маю 1943 года эвакуированные мастера кисти провели четыре выставки, на которых было представлено свыше трехсот работ. В живописи и скульптуре преобладали портрет – образы бойцов Красной армии, батальный жанр, пейзаж, в графике – политический плакат.

Среди известных живописцев оказался друг Владимира Маяковского Михаил Черемных, работавший в эвакуированном в Бийск краевом драмтеатре. Он оформлял декорации к спектаклям «Раскинулось море широко», «Дворянское гнездо», «Русские люди», «Осада Лейдены» и другим.

Алтайский писатель Виктор Попов, знавший его, вспоминал в июле 2002 года в «Алтайской правде», что прототипом часового мастера из пьесы Николая Погодина «Кремлевские куранты», заставившего заиграть «Интернационал» часы Спасской башни, был не кто иной, как Черемных.

Среди эвакуированных художников выделялся и Альфред Эберлинг, ученик Ивана Репина. В 1924 году он победил в конкурсе на лучшее изображение Ленина. Альфред Эберлинг также стал автором портрета вождя пролетариата на советских купюрах 1937 года. В собрании Государственного музея Алтая хранится восемь его работ, в том числе и «Алтайский пейзаж».

Следует упомянуть также и Бориса Шаманова, эвакуированного в наш край в 10-летнем возрасте из блокадного Ленинграда. Позже он стал одним из основоположников «сурового стиля», воспевавшего романтику трудовых будней.

Мастера слова и ученые

Писатель Константин Паустовский приезжал в Барнаул и Белокуриху для творческих встреч с коллективом Московского камерного театра, для которого писал пьесу «Пока не остановится сердце» о борьбе советских людей с фашизмом. Главную роль в спектакле исполняла Алиса Коонен. В Белокурихе он встречался с юными испанцами, эвакуированными из «Артека». Паустовского разместили на Шестой детской даче, где он работал над пьесой, а также над романом «Дым отечества», герои которого – советский писатель Лобачёв и испанская поэтесса Мария Альварес – едут вслед за испанскими детьми в Алтайский край.

Кстати, по свидетельству старожилов Белокурихи, существовал реальный прототип образа сторожа Крынкина из этого романа и рассказа «Правая рука». Встречи на Алтае дали материал и для других рассказов Паустовского - «Спор в вагоне», «Приказ по военной школе».

А в небольшой заметке «К тридцатилетию театра», опубликованной в 1972 году, Паустовский пишет: «Я рад, что мне пришлось работать для этого театра в первые годы Отечественной войны в тяжелых условиях эвакуации в Барнауле и на Алтае. Там, в Барнауле, в обледенелых залах театра, бывшего некогда тюремной церковью, в полной мере обнаружились мужество, сила духа и величайшая преданность искусству как Александра Яковлевича Таирова, так и коллектива театра».

В этом театре также работал в эвакуации друг Сергея Есенина «талантливо всеядный эпатажник» Вадим Шершеневич. В его переводах Таиров поставил «Благовещение» Клоделя, «Ромео и Джульетту» Шекспира и «Оперу нищих» Брехта.

Это именно Шершеневич в одном из стихотворений, опубликованных в 1923 году, замечал:

Нам до сих пор еще
не дали воли,
Как пить коням вспотевшим
не дают…

К сожалению, поэт и драматург скоропостижно скончался в Барнауле, его похоронили 20 мая 1942 года на Булыгинском кладбище.

29 апреля прошлого года я писал о советской детской писательнице Аделаиде Котовщиковой, эвакуированной из Ленинграда на Алтай, которая работала корреспондентом газеты «Алтайская правда».

Героиню ее повести «Даша и дети» Носкову на Алтае удивляло многое. Прежде всего пышнотелые, гладкощёкие бабы. Они разглядывали ленинградцев, качали головой: «На кого же вы, родненькие, похожи?! Вон как вас голодуха обстрогала». И несли эвакуированным кто варенец, кто яйца, кто огурцы.

Ещё удивила сибирская зима. Даша привыкла к мягким акварельным тонам Ленинграда. А на алтайском небе – неправдоподобное сочетание тонов: розовое рядом с глубокой синью, а тут же апельсиново-оранжевые полосы. Изобрази художник в точности весь этот живописный разгул – европейские жители не поверят, скажут - «неестественно, надуманно».

В Московском пединституте, эвакуированном в Ойрот–Туру (Горно-Алтайск), в годы войны учился один из самых известных впоследствии советских журналистов Анатолий Аграновский. Первые статьи он опубликовал в газете «Красная Ойротия». А в одном из писем матери сообщал: «Пошёл по папиным стопам. И, честное слово, журналистика – моё дело».

Там же, в Горном Алтае, оказалась семья Кабо. Глава семьи Рафаил Михайлович был профессором экономической географии, супруга Елена Осиповна работала вместе с ним в эвакуированном пединституте, их дочь Любовь преподавала, а сын Владимир учился в школе. Позже Любовь Кабо стала автором нескольких документально-публицистических книг: «За Днестром» (написана в Горном Алтае), «Станция назначения - жизнь», «Невесело быть мещанином», «Жил на свете учитель» и других. А Владимир после окончания школы попал на фронт, учился в МГУ, был арестован, отсидел пять лет в лагерях. После реабилитации увлекся этнографией, стал известным специалистом по австралийским аборигенам. И в конце концов в 1990-х годах уехал в Австралию.

В предыдущих очерках цикла я называл имена известных советских ученых, работавших в эвакуированных на Алтай вузах.

Упомяну еще имена конструктора ракетно-космической техники Михаила Рязанского, одного из разработчиков первого советского радиолокатора П-2, продолжавшего исследования в барнаульской эвакуации; педагога Виктора Сороки-Росинского, возглавлявшего в 1920-1925 гг. Петроградский отдел народно-индивидуального воспитания имени Достоевского для трудновоспитуемых, известный главным образом под названием «ШКИД» - Школа-коммуна имени Достоевского; миколога и фитопатолога члена-корреспондента Академии наук СССР Николая Наумова, который в 1943-1944 годах в райцентре Павловск написал книги «Материалы по микологической флоре Алтайского края»; известного ленинградского профессора-математика Исидора Натансона, заведовавшего кафедрой в 1943-1944 годах в Алтайском машиностроительном институте (ныне АлтГТУ); бальзаковеда профессора Грифцова, работавшего в эвакуации в пединституте в Ойрот-Туре…

Родственники известных людей

В 1941-1943 годах на Алтае находились гражданская жена Леонида Хрущева – сына будущего лидера СССР Никиты Хрущева.

Эсфирь Этингер - дочь авиаконструктора Этингера, не будучи замужем, родила в 1935 году от Леонида Хрущева сына Юрия, который был признан семьей и получил фамилию деда. В каком населенном пункте края жили несостоявшаяся сноха и внук Никиты Хрущева, мне неизвестно. Так же, как поныне, кажется, не установлено место и обстоятельства гибели Леонида Хрущева. А его сын Юрий после возвращения из эвакуации посвятил себя военной службе и сбору документов о судьбе отца. До выхода в отставку Юрий Хрущев 36 лет работал летчиком-испытателем.

Предки Дмитрия Рогозина, постоянного представителя России при НАТО, также имели отношение к нашему краю. В одной из публикаций он говорит о том, что «в 14 лет отец сбежал на фронт. Юнгой участвовал в боях на Днепре. С тяжелым воспалением легких его доставили домой, но, поскольку жить в Москве было негде, дед отправил семью на Алтай в эвакуацию».

Владимир Котляков, академик, директор Института географии Российской академии наук, несколько лет назад в интервью нашей газете вспоминал, что «во время войны был эвакуирован в Барнаул с мамой и бабушкой и пошел здесь в первый класс».

Автор книги «Записки обыкновенного человека» Валерий Митюшёв рассказал о том, что, будучи в эвакуации в Горном Алтае, хорошо знал потомков Ивана Мичурина: сына Николая Ивановича, работавшего в институте, носящем имя отца, плотником, его дочь и внучку Зойку, с которой автор учился в одном классе, а также дочь знаменитого садовода Марию Ивановну, приехавшую на Алтай со своей взрослой дочерью, научным сотрудником института, и с ее детьми, правнуками Ивана Владимировича, носящими фамилию Курсаковы.

Нашли приют в крае жены и дети высокопоставленных военных. К примеру, известный правозащитник генерал Пётр Григоренко в книге «В подполье можно встретить только крыс» констатирует, что его семья была отправлена в эвакуацию на Алтай.

… Эвакуация – жестокая неизбежность долгой войны, испытание на душевность, на чуткость, на доброту. Жители Алтая и те, кто по доброй либо недоброй воле стал таковым, его выдержали…

(Окончание. Предыдущие публикации в номерах «АП» от 26 марта, 2 и 9 апреля с.г.).