История ветерана, которую наградили орденом «За заслуги перед Алтайским краем» II степени

Надежде Мордовцевой в этом году исполнится 100 лет. Парадный пиджак женщины, прошедшей войну, блестит орденами и медалями. На днях губернатор Виктор Томенко подписал указ о награждении Надежды Георгиевны орденом «За заслуги перед Алтайским краем» II степени.

Не женская работа

Высокая награда – не дань возрасту или былым заслугам. И сегодня эта отважная маленькая женщина старается приносить пользу людям. Она посещает школы и рассказывает детям об ужасах войны. Причем ее рассказы – это самые настоящие уроки истории, мужества, дружбы и взаимопомощи.

– Я бы никогда не выжила, если бы не поддержка товарищей, – неоднократно повторяет она во время нашей беседы.

Надежда Георгиевна – человек с уникальной и сложной биографией. Вскоре после начала войны она добровольцем ушла на фронт. Прошла курсы радистов и была распределена во 2-ю ударную армию Волховского фронта. Девчонкам, пришедшим на фронт, приходилось служить наравне с мужчинами.

– Вот говорят, у войны не женское лицо. Не женское, но работать нам пришлось наравне с мужчинами. Единственное, связь тянуть нам не давали, парни бегали. Катушка, которую надо было на себе тащить, очень уж тяжелая. Наша задача была эту связь обеспечивать. Кричишь в трубку: «Ромашка»-«Ромашка», я «Василек», услышьте…» Только услышали тебя на том конце – отдаешь командиру, а он и пары слов сказать не успеет – оборвалась связь. Берешь тогда провод в руку и бежишь искать порыв. Вокруг бои, земля сыплется. Провод соскальзывает с клеенчатой верхонки – лучше уж голой рукой. А голые руки быстро замерзают. Найдешь обрыв, надо делать, а ты как можешь сначала руки отогреваешь – замерзшие пальцы не работают…

Она стала участницей одной из самых страшных трагедий военного времени. Ожесточенные бои за Ленинград принесли многие тысячи смертей.

– У нас были легкие танки, которые пробивались снарядами, а у фашистов – бронированные «пантеры» и «тигры». Наши солдаты брали гранаты и бросались под эти танки – по-другому остановить их было нельзя, – вспоминает женщина.

Предательство больно ранит

2-й ударной армии была поставлена очень амбициозная задача – прорыв и захват железной дороги. Первую задачу выполнить удалось, вклинившись на территорию противника аж на 75 км. Но удержать такой большой периметр сил не хватило, и весной 1942 года 2-я ударная, чуть-чуть не дошедшая до конечной цели, попала в окружение. После серии ожесточенных боев командованию стало понятно, что армия находится в безвыходном положении, и генерал Андрей Власов издал, по мнению Надежды Георгиевны, очень обидный приказ «спасаться кто как сможет». Это означало, что отныне каждый отвечает только за себя. Сам Власов, возглавив группу штабных работников, оказался в плену, а позже предложил фашистам сотрудничество.

– Власов оказался подлецом, предателем и самым страшным человеком, который только может быть. Он предал свою Родину, людей, которые ему верили, – вновь расстраивается ветеран. – Я почувствовала себя тогда какой-то букашкой, червяком. Упади – и тебя затопчут и никто даже не оглянется, не подаст руки. Бор начали бомбить, все горело, дышать было нечем, глаза выедал дым, а вокруг болота. Спрятаться было негде. Воронки после артобстрела тут же наполнялись водой, в них потом сбрасывали трупы убитых, – замолкает ненадолго Мордовцева.

Она попала в плен. Три года провела в концентрационных лагерях, за непослушание вместе с группой женщин была направлена в Майданек, а затем в Равенсбрюк. Они отказались работать на военных заводах в Германии. Женщина уверена: лагеря – это тоже война. За свое человеческое достоинство, ведь каждый день их унижали, били или штрафовали – заставляли долгое время стоять или ходить, не давая еды и питья.

– Самое страшное воспоминание у меня именно оттуда. Мы своими глазами видели, как у несчастных матерей отбирали детей младше шести лет. Малыши цеплялись за шеи, руки, плакали. Женщины страшно кричали,  царапали себе лицо, целовали фашистам сапоги и умоляли оставить детей… Автобус с несчастными девочками и мальчиками отправился в сторону крематория. С тех пор много лет подряд мне снился один и тот же сон: у меня отбирают ребенка. Я страшно кричала во сне. В госпитале и санатории мне приходилось предупреждать об этом соседок.

Во время плена приходилось много и тяжело работать. Например, вымащивать дорогу камнями, прокладывать канализацию. Там были женщины из многих стран – заложники. Их родственники воевали в отрядах Сопротивления. За малейшее неповиновение били. Снова заставляли ходить сутками. В такие моменты очень болело раздробленное колено. Она не сомневается – ее бы непременно убили, если бы не девушки, которые находились с ней рядом.

– Мы уже поняли, что выжить можно только вместе. Моя нога совсем отказала, тогда женщины, построившись парами, по очереди несли меня 10 шагов. Пронесут – посадят, подходят следующие – и снова 10 шагов… Носили так не только меня, каждую, кто терял силы и не мог идти самостоятельно. Знаете, мы гордились тем, что мы советские женщины. Немцы были поражены нашей стойкостью и этой вот совместной поддержкой. А я вспоминаю другой случай. Когда такая же, как наша, группа женщин отказалась работать на военном заводе, их пообещали расстрелять. Тогда они колонной прошли по главной площади лагеря с песней. Их не тронули.

Чтобы помнили

Освободили их в апреле сорок пятого. Домой она вернулась только в декабре. Всю жизнь доказывать, что ты ни в чем не виноват и не повторил предательства командующего армией, очень обидно. Сегодня она считает, что ее рассказы для школьников – обязательная и очень нужная работа. Она, как и тогда на войне, обеспечивает связь, только на этот раз между целыми поколениями. «Ромашка»-«Ромашка», я «Василек», услышьте…» 40 лет проработала в школе учителем начальных классов.

– Новое поколение совсем не понимает, что такое война. Я хожу по школам и столкнулась с тем, что многие думают: раз победили, значит, шли и стреляли, а немцы только отлетали в разные стороны. Совсем не отдают себе отчета, сколько потерь мы понесли и какой ценой досталась эта Победа, поэтому рассказываю я не только о себе. О Сталинградской битве и о взятии Кенигсберга, о разных событиях войны. Сколько будут силы, буду рассказывать, вот только ходить уже не могу – возраст. Хорошо хоть, кто-то добрый придумал, чтобы с нами, оставшимися ветеранами войны, работало специальное бесплатное такси. Это, конечно, очень выручает.

На прощание решаюсь задать вопрос, который возник уже давно в связи с непрекращающимися спорами: «Надежда Георгиевна, многие считают, что парад Победы ветеранам не нужен…»

– Неправда! Очень даже нужен. Ведь если не будет ни парада, ни праздника – все забудут об этих страшных годах. Он не нам нужен, он вам нужен. Мы свое отжили, а вам обязательно нужно помнить. И парад – то самое напоминание вашему поколению, что войны допускать нельзя.