От всего сердца

Кардиохирургия. Высший пилотаж медицины. Время в этой профессии течет по-особому, и целой жизни врача может оказаться мало, чтобы проникнуть в тайны человеческого сердца. И потому молодой заведующий отделением кардиохирургии краевой клинической больницы врач высшей категории Дмитрий Ананьев торопится работать, узнавать, учиться.

Династия

История доктора Ананьева, которого благодарные пациенты порой называют алтайским Лео Бокерия, началась… в Великую Отечественную. Бабушка Зинаида Мартыновна Даньшина студенткой Томского мединститута ушла на фронт, прошла военврачом всю войну, а после демобилизации возглавила хирургическую службу Бийска. Перед отправкой на фронт они с будущим дедом Дмитрия, Александром Андреевичем, дали друг другу слово: если выживут – встретятся после победы на своей лавочке у музея, на берегу Бии. Они выжили. Встретились. Поженились и родили дочерей, которые выросли и тоже стали врачами. Татьяна – гинекологом. Мама Дмитрия Наталья Ананьева – офтальмологом, она тоже практикует в краевой клинической больнице. Отец Александр Ананьев –один из основоположников краевой анестезиологической службы. Кем в семье заслуженных врачей России могли вырасти братья-близнецы Владимир и Дмитрий? «Да, выбирать нам особо не из чего было, – смеется Дмитрий, – среда, в которой мы жили, это и была медицина. А еще пророческая история с нами на экзаменах случилась. Брат вытянул билет по строению почек, я – сердца. Он стал известным в крае хирургом-урологом, я – кардиохирургом».

«Мы с братом» – тема, неисчерпаемая для близнецов с одной на двоих студенческой юностью. Они эксплуатировали свою абсолютную похожесть. И пару раз Дмитрий, меняя для конспирации рубашки, сдавал сессию за брата (у него в это время в разгаре был роман с будущей женой). Да не обидятся преподаватели АГМУ, Владимир тогда сдал предметы на «отлично», а Дмитрий – всего лишь на «хорошо». Кстати, связи с альма-матер хирург не теряет. Готовится к защите кандидатской  диссертации. Он работает на кафедре факультетской хирургии под научным руководством известных учёных,  докторов медицинских наук Якова Шойхета и Геннадия Костюченко.

Серьезный выбор Ананьев делал лишь раз в жизни, когда думал, оставаться ли ему в спорте.Парень серьезно, на уровне мастера спорта, занимался легкой атлетикой. Медицина победила, хотя и навык спортивной выносливости и умение побеждать пригодились: постой-ка 8 часов в оптике у операционного стола! 

Начинал он в городской больнице № 1 Барнаула – парня манила романтика экстренной службы. Шоковая бригада сюда, на ул. Димитрова, везла и везет людей с ДТП, огнестрельными и ножевыми ранениями, и о ЧП в крае врачи узнают порой раньше милиции. Здесь он впервые увидел, как останавливается сердце, и научился его запускать. Перспективного кардиохирурга приметил и пригласил на работу главный врач краевого кардиодиспансера Валерий Елыкомов. Он стал наставником Дмитрия и, возглавив позже краевую клиническую больницу, без страха и сомнений доверил воспитаннику новое кардиохирургическое отделение, открывшееся на ее базе в январе 2013 года. Его врачебную команду новый завотделением формировал уже сам из своих учеников – молодых кардиохирургов. Сюда пришли Алексей Козлов, Алексей Клошинских, Денис Соколов, кардиологи Алевтина Власкина и Алена Лысоченко, реаниматолог Дмитрий Буднев.

– Ребята молоды, талантливы, амбициозны, – представляет коллег Дмитрий Александрович, – хотя я и сам, по-моему, не очень повзрослел с поры студенчества. Наша профессия держится на альтруистах. Адекватная оплата нашего труда очень важна, но без доли мальчишества и вечного желания чему-то учиться не выйдет хорошего врача. И мы стараемся не пропустить мимо ни одной эффективной методики. Если где-то видим опыт, полезный нам, везем его на Алтай. За последний год я, например, 8 раз ездил на семинары, конференции, стажировки. Учеба – наше обычное состояние.

Насколько ресурсы региона позволяют раскрыть молодым врачам все свои таланты? Разговор на эту тему с первыми лицами края состоялся полтора года назад, когда там же, в краевой клинической, открывали центр трансплантации органов. Власть, инвестируя немалые деньги из бюджета на строительство и оснащение высокотехнологичных клиник, демонстрирует свое отношение к молодым врачам, давая им возможность нарабатывать врачебное мастерство. А кардиохирургия, концентрат высоких технологий, семимильными шагами движется к малоинвазивным (менее травматичным) операциям, новым расходным материалам и препаратам.

Воплощённая фантастика

На счету Дмитрия Александровича – патент на изобретение от Федерального института промышленной собственности, суть которого в том, что на финальном этапе операции врач закрывает сердце биоматериалом пациента. Способ недорогой, безопасный и не дает осложнений. С момента открытия отделения его врачи занимаются неотложной и плановой патологией аорты – направлением, новым для всей России. Расслаивающую аневризму аорты оперируют в редких столичных и европейских клиниках, и раньше таких больных экстренно отправляли в Новосибирский НИИ патологии кровообращения им. Мешалкина. Половину из них довезти не успевали. А сейчас их спасают в нашей краевой клинической больнице.

В отделении открыто 5 детских коек, на их базе реализуется гуманитарный проект внедрения эндоваскулярных (без разрезов) операций у ребятишек с больными сердечками. Увлекшись, мой собеседник не замечает моих округлившихся глаз: не фантастика ли то, о чем он говорит? Трансплантация сердца. Мечта кардиологов и надежда для больных в терминальной стадии. В отделении по трансплантации органов, возглавляемом доктором Евгением Григоровым, удачно освоены родственные пересадки почек, от отца – дочери, например. Но почка – орган парный. А трансплантация сердца связана со множеством проблем – этики, медицины, технологий, законодательства. «Эта методика лечения хронической сердечной недостаточности для людей в терминальной стадии сложна, но мы изучили ее в Краснодаре, готовы к внедрению в Алтайском крае. Сейчас ждем принятия Госдумой соответствующего закона и надеемся, что в 2015 году начнем пересадки».

Мне показалось, что операции на работающем сердце тоже из серии «очевидное – невероятное». В Бельгии у кардиохирурга Пауля Сержанта алтайские доктора переняли методику шунтирования на работающем сердце. «20 человек у нас уже прооперированы, результаты хорошие», – радуется Ананьев не столько за себя, сколько за своих пациентов. У врачей сегодня достаточно и «чистых» операционных, и поддерживающих жизнь человека, пока его сердце стоит, аппаратов искусственного кровообращения. Но из опыта врачей время простоя, пока хирург «ремонтирует мотор», не проходит для него даром, при запуске возникают воспаления и осложнения.

Чтобы не сгореть

Кардиохирургия всегда на грани. Речь-то о патологиях, часто несовместимых с жизнью. И, зная законы развития болезни, врачи ставят некий эмоциональный водораздел: «Очень тяжело, когда ты делаешь все, чтобы вытянуть человека, а он все же умирает. Надо уметь абстрагироваться. Жить нараспашку долго не получится – сгоришь. Поэтому каждую операцию мы разрабатываем как стратегический план, думая, чем и как помочь человеку» – после этих слов банальный журналистский вопрос о кладбище, которое есть у каждого хирурга, так и остается незаданным.  

Как, на каких семинарах и стажировках они учатся отключать в себе человека с эмоциями и страхом перед этой ответственностью и включать аса с холодным разумом и точными руками? Тот же Пауль Сержант из университетской клиники города Лёвен поставил на себе такой опыт. Во время одной из операций подключил к себе датчики и выяснил: пока руки хирурга работают, его давление уходит за двести, а сердце – в галоп.

– Считается, что любого врача можно научить оперировать, – рассуждает Дмитрий Александрович. – Да, наверное, «любой» проскочит на таких нагрузках раз, два или три. Но у людей, живущих в таком стрессе постоянно, психология особая, как правило, прирожденная. Разгружаться необходимо и нам, но не алкоголем – этот миф живуч, но лжив на 100%. Мы отдыхаем на других вещах. Смене обстановки, например. А пока получаем новую информацию – в порядок себя успеваем привести.

Перестает ли врач, даже зная досконально, как работают насосы и клапаны человеческого сердца, верить в высшую предначертанность, в судьбу? Практика убеждает доктора Ананьева в том, что консилиумы для некоторых больных проходят не только в ординаторских, но и в иных, высших сферах. И тогда у врачей получается вытянуть человека, обреченного по всем показаниям. Задуматься о связи духовного и материального Дмитрия Александровича заставил один случай. Во время операции подключенный к системам жизнеобеспечения, под глубокой анестезией и с остановленным сердцем больной неожиданно, мягко говоря, для бригады врачей вдруг пришел в себя и сел. Такие случаи описаны в литературе, для пациента все закончилось хорошо. 

– А бывает, наоборот, мы почти физически ощущаем ауру принципиальной борьбы за человека в операционной – так пытается объяснить необъяснимое кардиохирург. – Все доступные нам методики используем, чтобы вытащить человека, и это словно вызывает реакцию с другой стороны мира, других сил. Я это чувствую, выходя с операции как с борцовского помоста. Не больные, а мы в нее вовлечены. Думаю, хирургам, спасающим людей, достается. Поэтому мы набожны, у каждого есть ангел-хранитель. К слову,  мы с братом родились 9 августа, в День святого целителя Пантелеймона. Случайно ли это?

Жена доктора Ананьева Татьяна – экономист. И супруги частенько говорят о том, заставит ли династический зов стать врачами сына Ивана и дочь Ладу. И если мальчик с математическим складом ума, видимо, в маму пошел, то девочку родители частенько застают на «врачебном приеме» – малышка кукол лечит. Жизнь, как говорится, покажет.