«В горнице моей светло»

О пребывании поэта Николая Рубцова на Алтае написаны очерки, сняты передачи. В сентябре в селе Красногорском на доме, в котором прожил лето 1966 года автор стихотворных хитов, знакомый каждому из россиян по хиту «Я буду долго гнать велосипед…», появится памятная доска.

«Вам привет от Лёни»

Кирпичная многоэтажка на улице Мира, 26 – одна из первых построенных в 60-х в «столице» вновь образованного района. Там жилец квартиры № 5 Николай Рубцов, студент Литературного института им. Горького, написал свой сибирский цикл – шесть стихотворений, прочесть которые – как на Алтае побывать. «Старая дорога», «В сибирской деревне», «В горной долине», «Сибирь, как будто не Сибирь!», «Весна на берегу Бии» и самое известное, про свирепую Катунь: «…поёт она таинственные мифы о том, как шли воинственные скифы, они топтали эти берега».

За тысячи верст от родных мест уроженец Архангельской области приехал по приглашению Василия Нечунаева, с которым вместе учился в Литинституте, за тишиной и покоем. В Барнауле ненадолго остановился у сестры Василия Марковича, Матрены, в доме на углу ул. Молодежной и пр. Красноармейского. Быстро сошелся с местными литераторами – Леонидом Мерзликиным, Владимиром Сергеевым, Станиславом Вторушиным...

Алтайское лето Рубцова подробно описано знавшими его людьми. Вот как рассказывает о появлении Николая Михайловича в Красногорском Геннадий Володин, в 60-х годах – ответственный секретарь районной газеты «Восход»:

«9 Мая, когда у меня собрались приятели, дверь открылась и вошёл человек. Робко поздоровался и замер у порога… Был он чуть не до пояса мокрым. Сразу видно – не местный. Житель Красногорского в эту пору в туфлях щеголять не станет.

– Рубцов, – представился вошедший, и заторопился: – Вам привет от Лёни Мерзликина и Славы Вторушина.

Я знал Рубцова по рассказам друзей, многие стихи его помнил наизусть. И представлял себе этакого бойкого, не лезущего за словом в карман парня. Передо мной же стоял начинающий лысеть 30-летний человек, уставший от жизненных мытарств и несправедливостей. Простецкий, но не слишком разговорчивый, он стоял помаргивая (у него был глазной тик), с небольшим дорожным чемоданчиком, и не знал куда себя девать.

– Проходи! – обрадовался я. Представил его жене и гостям, которые тактично стали расходиться, понимая, что они в данную минуту лишние».

У гостеприимных Володиных поэт жил все лето – его разместили в детской комнате. Поразительно, что человек, стихи которого страна читала наизусть, никогда не имел своего угла. Детдом, служба на флоте, да койко-места в общежитиях, заводском и литинститутовском...

Размышляя над судьбой детдомовца Рубцова, Геннадий Григорьевич писал: «Иной человек ни к чему не стремится, ничего не делает: у него всё есть. А вот у Коли родителей взяла война. Живёт впроголодь, одевается кое-как. Но у него есть цель, к которой он неуклонно стремится. А главное – уверен в своих возможностях. Не самоуверен, а именно уверен».

Человек без зазнайства

Валерий Иванов, писатель, автор-составитель книги по истории Красногорского района, показывает нам окно «рабоче-спального кабинета», как называла его местная пишущая братия, выходящее во дворик, где как-то не к месту обыденно полощется на ветру чье-то стираное белье.

– Гена был добрым, совестливым человеком, – рассказывает про своего друга Валерий Андреевич. – В этом доме поселили местную «элиту», жили здесь главврач, военком, партийные работники. Семье Гены дали 3-комнатную квартиру, и ему было неловко перед коллегами. Представьте, Володины, муж, жена и двое детей, пригласили к себе жить семью фотокора Володи Мусохранова с женой и ребятишками, а в мае к ним еще и Рубцов приехал…

Бывший редакционный водитель Николай Сараев, близко знавший Рубцова, на вопрос о том, куда они чаще всего ездили с поэтом, хитро улыбается:

– Всего не упомнишь. На рыбалку его возил, по девушкам. Он же молодой был, неженатый. Рыбачили на Бии, Соусканиха – его любимое место. В Усть-Ише в него влюбились сразу две девушки и каждая претендовала на право быть его подругой. Имена? А зачем вам? У них сейчас уже внуки взрослые…

– Есть у него такие строки: «Я, Николай Михайлович Рубцов, возможность трезвой жизни отрицаю...», «Буду я и каменный навеселе». Он что, выпивал?

– Да, любил выпить. А кто в России не любит? Но выпивохой он не был! Жил человек без зазнайства. Спокойный, добрый, талантом на голову выше наших районных журналистов, он никогда не кичился своей известностью.

Шахматы и стихи

Красногорскую районку в 60-е называли «играющей редакцией», потому что свободное время там посвящалось шахматам. Рубцов оказался прекрасным игроком! Самые блестящие партии он разыгрывал с Николаем Муратовым, первым редактором «Восхода» (сейчас там работает его сын). Холостой Муратов жил тогда в своем редакционном кабинете, там и разворачивались баталии, в которых участвовал Николай Сараев. Чтобы доказать, что был он достойным соперником Рубцова, Николай Иванович предлагает сразиться.

У Володина читаем, что с другом они устраивали бои не только шахматные: «…летом пыль висела над Красногорским. И на зубах она скрипела, словно мы находились не в горном селе, а в пустыне. Идём по улице, и Коля вслух сочиняет: «А мы бредём, как в полутьме, вокруг витает запах скотский…» Перебив Рубцова, я добавляю строки из его же стихотворения, читанного мне на днях: «Ещё бы церковь на холме, И было б всё по‑вологодски». Коля сначала обижается, а потом смеётся: «Хорошо боднул меня! Хорошо!..» Стихотворное пикирование стало нашей постоянной игрой».

«Я на ходу пишу. Привычка такая. Жизнь заставила. Иду и придумываю строки, твержу их про себя. Они у меня навечно в память врезаются», – говорил о себе поэт. Видимо, от него заразились сочинительством и знавшие его люди. Написал посвящение Рубцову Николай Сараев, а сестра Валерия Иванова, Екатерина Воронина, стала автором гимна Красногорского района.

«В глухих лугах…»

В одном из очерков Володин пишет, что поэт удивлялся – почему Красногорское? Не Грязногорское и не Пылегорское? Там добывали красную глину и охру, но это объяснение было недостаточно романтичным. Как-то в пору цветения жарков редакция отправилась на природу. Когда вышли из машины, у Рубцова дух захватило – «всё окрест пылало от цвета жарков». «Это похоже на Красногорье», – согласился поэт с Володиным.

Я всегда считала, что строчки «Я буду долго буду гнать велосипед…» хита на все времена Рубцов писал под впечатлением красногорских красот.

– Распространенное заблуждение, – смеется Валерий Иванов. – Эту байку запустил Гена Володин для красного словца. Стихи-то написаны еще до того, как Николай приехал на Алтай. А наши подхватили, потому что красивая легенда получилась.

Публиковали Рубцова и в местном «Восходе», и в краевой «Алтайской правде» – на гонорары он жил.

Отъезд его из Красногорского был грустным для всех. Пожав Володину руку, поэт пообещал, что в следующий приезд они вместе отправятся на Белуху. Не случилось – в январе 1971 года Рубцова не стало. С тех пор исследователи ломают головы над его пророческим «Я умру в крещенские морозы…».

Казалось бы, все давно уже доказано, Рубцова убила подруга – поэтесса Людмила Дербина. Двукратная судмедэкспертиза подтвердила эту версию неопровержимыми фактами. Но время от времени вспыхивают споры о смерти поэта, последний – в 2013 году, после номинации теперь уже пожилой Дербиной на звание «Народный поэт» на сайте «Стихи.ру». Тему эту новые знакомые «АП», Иванов и Сараев, тактично свернули.

У исследователя творчества поэта Валерия Тихонова есть мечта, пока нереализованная: на перекрестке ул. Молодежной и пр. Красноармейского поставить памятник поэту. Дай бог она когда-нибудь сбудется. А пока красногорцы сделали первый шаг. Скоро в райцентре на доме на улице Мира, появится памятная доска в честь жившего там Николая Рубцова.

Из Красногорского мы уезжали немного другими людьми. Шел дождь. Аккомпанементом ему звучала на «Авторадио» песня на стихи Рубцова «В горнице моей светло, это от ночной звезды». Привычное слышалось пронзительнее.