«Я ж каждого лося в лицо знаю!» Один день с егерем Корниловского заказника

Едем по заснеженному лесу к кормушкам. Нашему водителю отвлекаться нельзя. Одно неосторожное движение рулем – и сели. Вспоминается старая шутка: «УАЗ – такая машина, которая сядет там, куда другие не доедут».

На страже природы

Cегодня Николай Миронов, егерь Корниловского заказника, что в Каменском районе, едет по лесу с целой компанией попутчиков журналистов. Обычно один. И подкормку для животных тащить, и машину из снега выкапывать, и случись встретиться со зверем или браконьером, – тоже один. Хорошо бы напарника. Да только финансированием напарник не предусмотрен. Руководство «Алтайприроды», в чью структуру входит заказник, этот вопрос пытается решить. Удастся ли – время покажет. А пока…  

– Я на этой службе 30 лет уже. Как пришел из МВД, был егерем, госинспектором, охотинспектором, теперь вот опять егерем. Названия менялись, но я в разном качестве всегда служил на благо нашей природы. Семь лет, как я снова вернулся в Корниловский заказник егерем. Меня здесь все знают, уже авторитет наработал. А когда только пришел, на прочность пробовали: сломаюсь или нет, проверяли. Теперь все знают, что к лесу я отношусь как к своему родному и на работе практически круглосуточно. Теперь уже репутация помогает, – рассказывает мужчина. 

В багажнике машины две лопаты. Раскопать севший автомобиль – дело несложное, а с хорошей компанией даже веселое. Дружно подтолкнули – можно ехать дальше. 

Снега в лесу в лучшем случае по колено. В легких городских ботинках здесь делать нечего. Тут, как говорил герой Эдуарда Успенского, нужны «концертная телогрейка и концертные валенки». Но, по словам Миронова, этой зимой снега мало, что существенно облегчает жизнь егеря и животных. 

– Видите, бурьян торчит? Это корм косули. Ее, в принципе, можно вообще не кормить, она к кормушкам слабо подходит. А вот когда снега много, животные по дороге двигаются, по-другому просто пройти не могут. Тогда нужно разбрасывать по дороге сено. Иначе тяжко будет зверью. 

Чьи это следы петляют?

Интересно, почему место для кормушек выбрано так далеко?  Егерь смеется: 

– Я же видел, где зверь находится. Сейчас приедем, и вы увидите. Кормушки надо устраивать там, где животные ходят. А иначе зачем? Для галочки? 

Все звери ведут ночной образ жизни. Сегодняшний утренний снежок присыпал ночные следы. А утренние не успел. Перед машиной бегут отпечатки лапок, похожих на собачьи. Ровненькая, словно шов с отдельными стежками на белом снегу, цепочка – лисья. Егерь лес читает как открытую книгу: 

– Лисичка совсем недавно бежала – след снегом не припорошен, не обрушен. А вон, посмотрите, косулешка ходила, это вот лося след, вернее, лосихи-коровы. Да просто они различаются: лось большой, грузный. Он когда на ногу опирается, отпечаток получается широкий, «разлапистый», а лосиха «лодочкой» идет. Обратите внимание, видите, на деревьях кора содрана? Это у лося рога новые растут, зудятся, чешет он их, – учит нас Николай Алексеевич. – А вон туда, в сторонку, гляньте, там мамка с чапиками прыгала! 

Чапиками в простонародье зовут маленьких косуль, родившихся в мае. Уже этой весной самка принесет новых малышей, а этих отделит. Но пока эти чапики бегают с ней и учатся искать корм, жить в лесу. 

Сбоку звериные тропки – выходы животных к дороге. У каждого заботливо оставлена кучка сена. По мнению Миронова, такие кучки – лучшая подкормка для косуль. Им по дороге идти легче, и питаться они предпочитают на ходу. В заснеженные зимы егерь трактором пробивает специальные дороги для косуль и закрывает их снежным барьером, чтобы браконьеры не достали. Вдоль таких дорог набрасывает сено. Так животные спасаются и выживают. 

Веники с солью 

А вот и первая кормушка. Только до нее на машине не доехать. Нужно идти по заметенной тропке. Идти по лесу тоже не просто: первые же шаги – и мы по колено в сугробе. Егерь смеется и выходит первым, попутно кричит нам, чтобы шли след в след и следили за ногами. 

А вокруг следов разных! Как будто стадо ходило. Это животные за несколько дней наследили. Пробежит одна косуля несколько раз, ухватит сенца или веник березовый откусит, а новичку кажется, будто целая стайка питалась. Здесь Николай Миронов был недавно. Еще веники целые и сено не все съедено. На площадку мы привезли 20 кг соли. Предыдущие куски вылизаны, но еще вполне пригодны к употреблению. Под деревянными кормушками, где стекают соленые капли, выеден весь снег – постарались мелкие звери. Им тоже минерал нужен. С новыми запасами ее теперь хватит до следующей осени. 

И снова рассказ о жизни животных. 

– Когда животные сбиваются в стайки, то обязательно есть вожак. У косули это всегда самая опытная самка. Она оценивает обстановку, ведет все стадо, смотрит, чтобы не было опасности. Идет первой, смотрит брод, если идти по воде. А вот у птиц вообще роли распределены. Прилетает на кормежку стая – обязательно кто-то ест, кто-то отдыхает и есть смотрящие. Глянешь на поляну – наблюдают. Не зря же гуси Рим спасли! Они зоркие. Даже домашние гораздо внимательнее собаки, а уж дикие-то… – машет рукой Миронов. 

Вторая кормушка находится на расстоянии около пяти километров от первой. Все то же сено, веники и солонец. Только в сторонке еще площадка для кабанов, усеянная мелкими коричневыми ледышками, – лесные хрюшки с таким аппетитом чавкали, что слюни летели! Оставляем зерносмесь, любуемся кабаньими следами и снова стесанной корой деревьев. Это они спину чешут. 

Высота ободранной коры около метра. Удивляюсь: это какой же высоты должен быть секач, обтесавший эту сосну?  

– Это он еще приседал, чтоб удобнее было, – смеется егерь. 

Несмотря на все наши усилия (а может, как раз именно поэтому), звери заказника отказались позировать на камеры и вообще показываться. Разглядеть удалось их только с помощью квадрокоптера. Жужжат вертушки, камера снимает – а вон и семейка кабанов с места снялась. Беспокоят их посторонние звуки. Паровозиком поспешая уходят они от нас в сторону. Хорошо видно на снегу темные спинки: раз, два… целых восемь!

За заботами проходит день. Много нового узнали о лесе, зверях и том человеке, который жить без него не может. Это только по плану в Корниловском заказнике должно быть три кормушки, для отчета. А на самом деле егерь устроил пять. Да еще не забывает по пути к ним корм для животных оставлять. Не зря Николая Алексеевича одним из лучших сотрудников считают.  

– Что значит лучший сотрудник? Это вы сегодня с квадрокоптера увидели. Живой заказник, смотреть приятно! Всего у нас в крае 103 особо охраняемых природных территории, из них 38 заказников, 2 природных парка и 63 памятника природы. Общая площадь территории, находящейся под особой охраной, более 800 тыс. га, – рассказывает директор краевого учреждения «Алтайприрода» Алексей Астанин. 

Ещё раз о любви

Греемся, пьем чай. А Миронов вновь лесным зверьем хвалится: 

– У меня тут и рыси есть. Немного, но есть. Они же кошки, любят низкие толстые сучья, наклоненные деревья. Бывало, выслеживаешь, подойти хочется, идешь-идешь – след потерял. Поднимешь голову, а она прямо над тобой на ветке лежит, вытянулась… 

Для хорошего егеря учет зверей – простая формальность. Несколько лет назад лесники объявили, что большая популяция животных лес губит. Глухарь почку сосновую съел, а лось – побеги. Тогда же возникли предложения тотально отстрелять лосей. Миронов боролся с таким решением как мог. 

– Мне говорят: «У тебя лосей много, ты посчитай!» Чего считать-то? Я ж каждого лося в лицо знаю! В то время моим начальником был Александр Яковлевич Бондарев, он меня поддержал, тогда вышло распоряжение провести авиаучет. Поспорили мы с лесниками, они заявили, что у меня 68 лосей, а я сказал, что 23. В шутку договорились, что тот, кто проиграет, вылет оплачивает. Всего 19 насчитали. Выиграл я, – вспоминает Миронов. – А лес… да все мы знаем, куда он девается. Только это уже совсем другая история. 

День к вечеру клонится, устали. Прощаемся, смотрим на шестидесятилетнего егеря задумчиво – непростая эта работа. А он и говорит: 

– Егерь – это не профессия и не должность. Это образ жизни такой. Ведь без любви к природе ничего не получится: ни контакта с людьми наладить, ни с лесом договориться. Егерем родиться надо…

Фото пресс-службы Минприроды