Жительница Алтайского края рассказала об исчезнувшей Рубцовке

«Мне 87 лет, хочу успеть рассказать вам о канувшей в Лету Рубцовке» – с этих слов началось наше знакомство с читательницей «АП», жительницей Барнаула Марией Мазановой. Дорогой ее сердцу поселок, название которого поисковик упорно переправляет на «Рубцовск», исчез с карты края полвека назад в числе сотен таких же «неперспективных».

«Он нам родня»

Каждый раз, услышав очередную историю в тему, диву даешься: сколько их, крошечных «родинок» огромной индустриальной родины, было удалено хирургическим способом за ненадобностью. «Умирающая деревня» – это не про наше время. В 60-е годы ХХ века на волне укрупнения колхозов целые деревни уходили с обжитых мест кто куда. Процесс пошел, и в расчет уже не брались не имеющие отношения к экономике опции – память, совесть, душа…. Меж тем они не дают покоя уже третьему поколению семей, не по своей воле покинувших родные места…

О том, что был когда-то в Советском районе поселок Рубцовка, сейчас напоминает поклонный крест, установленный семь лет назад на средства, собранные его бывшими жителями. В июне уже по традиции они приедут туда со своими детьми и внуками. Вспомнят. Посмеются. Поплачут. Поговорят о Рубцовке так, как будто она до сих пор жива.

Мария Мазанова – одна из тех, чья судьба связана с ней.

– Второй раз после развода вышла замуж за Сергея Николаевича Маликова моя мама Матрена Васильевна, в девичестве Овсянникова, – рассказывает женщина. – Много было в Рубцовке Маликовых, Дьяконовых, Суспицыных, Бровкиных, Лошаковых, Трубниковых, Глушковых.    

До шестого класса девочка жила в селе Кокши у бабушки с дедушкой. Внучка Акулины и Степана Маныкиных все гадала, что за странная у них фамилия. «Манык тебя возьми» – так ругали местные женщины нерадивую соседку, запившего мужа или корову, не вернувшуюся из стада. 

Что такое род, она впервые осознала в Рубцовке. Марии стал оказывать знаки внимания паренек, симпатия была взаимной. Но мама сказала: «Нельзя, он нашей бабушки племянник». Фамилия несостоявшегося жениха – Маликов.   

Иван да Марья

По воспоминаниям одного из представителей фамилии– Павла  Маликова, в 30-е раскулачены были все, кто имел хоть какое-то хозяйство. Не избежала этой участи и его семья. Ей пришлось копать землянку и зимовать там, после того как отчий дом перевезли в Грязнуху под аптеку.

На войну Рубцовка проводила семьдесят своих мальчиков – с каждого двора по ребенку! Один из тех, кто значится в именном списке безвозвратных потерь, – лейтенант Иван Воропаев,  родителями значатся Параскева Дмитриевна и Василий Петрович Воропаевы.

В 1952 году Мария с подругой Валечкой пошли учиться на курсы счетоводов в Бийске. Денег не было ни на еду, ни на автобус. Домой девушки порой топали пешком через Сростки, Талицу, Кокшу. Крапива на родине Шукшина особенно злой была, оставляла огромные волдыри. Спустя годы, когда он уже стал известен всей России, она говорила родным и друзьям: «Нас с Василием Макаровичем одна крапива кусала». 

Бывало, в доме Маликовых оставляли ночевать и Валю. Условия не бог весть какие. Спальное место одно на двоих – покатая крышка большого бабушкиного сундука. Частенько девчонки во сне падали и просыпались уже на полу.  

Однажды привезли в поселок иностранную машину для переработки конопли. Нет, это не то, о чем вы сейчас подумали. Из этого растения колхоз «На страже мира» делал веревки. Росли на колхозных полях табак, свекла, подсолнечник, лен. На хорошей медоносной базе разводили пчел. «Я каждый раз об этом, бывало, думала, когда у себя на даче вдруг замечала хиленькую пчелку», – грустит Мария Терентьевна. 

Получив корочки счетоводов, Мария с подругой сбежали из колхоза. На безбедную, как им рассказали, жизнь, в Кузбасс, в Прокопьевск, к родне Вали. Но хозяева, ютившиеся детьми в тесной избушке, не обрадовались приезду бедной родни.

Отец Марии, живший тогда в Барнауле,  вызвал дочь из Прокопьевска к себе. Девушка работала в военкомате, вышла замуж за своего Ивана Федоровича, с которым училась в строительном техникуме.

– 1962 год, зарплата у меня была скромной. Зато нам выдавали военкоматовские пайки, так что за Ванечку своего я выходила богатой невестой, у меня 5 кило лапши было, – смеется собеседница.

– Мария Терентьевна, общаетесь ли с теми, кто раньше жил в Рубцовке?

– Стараемся письма друг другу писать, но с каждым годом нас все меньше в живых остается. Мы не знали, как будем тосковать по своей Рубцовке!