ПАДЕНИЕ ПОСЛЕ ВЗЛЁТА

Жизнь самого высокопоставленного в истории Алтая партийно-государственного деятеля Николая Беляева оборвалась 28 октября 1966 года под колесами автомобиля на дороге около своего дома. Однако в некрологе сообщалось, что человек, который прежде был секретарем ЦК КПСС и членом Президиума ЦК КПСС, а также руководил ЦК Компартии Казахстана, Алтайским и Ставропольским крайкомами, скончался «после продолжительной тяжелой болезни». Его тихо похоронили на Новодевичьем кладбище.

Родитель и радетель целины

Он родился в 1903 году в семье крестьянина Уфимской губернии, окончил Московский институт народного хозяйства имени Плеханова, с 1925 года в течение 30 лет трудился в Западной Сибири. В 1943 году с должности первого заместителя председателя Новосибирского облисполкома Николая Беляева перевели председателем исполкома Алтайского краевого Совета депутатов трудящихся, затем избрали первым секретарем крайкома партии. Дюжину лет, включая труднейшие военные, он стоял у кормила власти на Алтае.

Особых взлетов не было, как и больших промахов. В октябре 1953 года руководитель партийной организации Алтая Николай Беляев и председатель край-исполкома Константин Пысин подали в ЦК КПCC на имя первого секретаря Никиты Хрущева служебную записку с обоснованием необходимости подъема целинных земель.

«Партийные органы края, – отмечалось в документе, – тщательно разобравшись с использованием земель в колхозах, установили, что из 11 миллионов гектаров сельскохозяйственных угодий освоено под пашню всего лишь 4660 тысяч, остальные земли, свыше шести миллионов гектаров, являясь пахотноспособными, используются как пастбища для скота и как сенокосы… Значительные площади залежей, перелогов покрыты бурьяном… Наши подсчеты подтверждают, что освоение целинных и залежных земель под посевы яровой пшеницы при проведении минимума агротехнических мероприятий позволят получать с каждого гектара 100-120 пудов зерна.

Всестороннее изучение землепользования показало, что на Алтае есть возможность в ближайшие два года без больших капитальных затрат увеличить посевные площади на один миллион 200 тысяч гектаров, в том числе в 1954 году – на 700 тысяч гектаров и в 1955 году – на 500 тысяч гектаров».

Так с легкой руки руководителей Алтай стал инициатором крупнейшей в СССР кампании. Однако Хрущев присвоил себе эту идею. Впрочем, записку лидеров Алтайского края в виде статьи опубликовала «Правда».

На февральско-мартовском пленуме ЦК 1954 года было принято решение освоить в течение двух лет более десятка миллионов гектаров ранее не использовавшихся земель, главным образом в Казахстане и в Алтайском крае. Уже 1 марта 1954 года в регион прибыл первый эшелон целинников, стали выделяться большие финансовые и материальные ресурсы.

А в следующем году Николай Ильич успел отличиться еще одним почином. Увлекся повсеместным выращиванием кукурузы, называемой еще «королевой полей», «партийной культурой» и даже совсем по-подхалимски: «Никитишной» – от имени Хрущева.

По распоряжению первого секретаря крайкома КПСС Беляева площадь под посев кукурузы на Алтае за год увеличили более чем в десять(!) раз, что составило полмиллиона гектаров. Ее возделывание как зерновой культуры в абсолютном большинстве районов Алтая не удалось. А вот как кормовая культура она здесь прижилась: нередко наряду с соломой кукурузный силос спасал общественное стадо от голодухи.

На властном олимпе

«Инициативщика» приметил Никита Хрущев, и в том же году его перевели в Москву на должность секретаря ЦК партии. А с февраля 1956 года он одновременно исполнял обязанности заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР, курировал вопросы сельского хозяйства.

Эта партийная структура была создана потому, что в крупнейшей республике в отличие от всех других, входивших в СССР, не было руководящего партийного органа. Российскими коммунистами управляли ЦК КПСС и региональные парторганы, минуя республиканское звено.

Но внутри высшего эшелона власти уже зрело недовольство реформами Хрущева. 18 июня 1957 года на заседании президиума ЦК его ближайшие соратники Молотов, Маленков, Каганович и Булганин предъявили ему целый «букет» обвинений. Семью голосами против четырех президиум проголосовал за снятие Хрущева с поста первого секретаря. Однако Никита Сергеевич в нарушение партийной дисциплины не подчинился решению партийного органа, оперативно организовал проведение пленума ЦК (первых секретарей свозили в Москву, в том числе и военной авиацией), где развенчал антипартийную группу Молотова-Маленкова-Кагановича- Шепилова.

Николай Беляев был в числе сторонников Хрущева. На пленуме он грубо заявил секретарю ЦК, министру иностранных дел СССР Дмитрию Шепилову: «Думаю, что твоя голова в политике действительно дурная». На что Шепилов парировал: «Партия поправит, если дурная». За личную преданность Никите Сергеевичу во время июньского (1957 года) кризиса Беляев был избран членом высшего партийного ареопага – президиума ЦК.

Кстати, в Барнауле в связи с «разоблачением антипартийной группы» срочно переименовали улицы. Например, улица Молотова стала улицей Маяковского, улица Ворошилова – ул. Пугачева.

Впрочем, некоторые из тех, кто спасал Хрущева, вскоре оказались в опале. Например, маршал Жуков, обеспечивший явку на пленум, был отправлен в Одессу на должность командующего военным округом. Николая Беляева также освободили от занимаемых должностей за «недостаточные темпы развития сельского хозяйства». Хрущев разочаровался в своем выдвиженце, сделав его козлом отпущения за промахи в аграрной политике. Бывший фаворит был отправлен в Алма-Ату руководить Казахстанской республиканской партийной организацией.

Бунт в Темиртау

И тут у него началась черная полоса.

В 1959 году в Казахстане урожай сгубил ранний снег. Республика вместо обещанных девятисот миллионов пудов хлеба сдала только семьсот.

Однако самое неприятное случилось 1-3 августа 1959 года, когда взбунтовались строители Карагандинского металлургического комбината в городе Темиртау.

На стройке работали десятки тысяч человек. Недоставало жилья, две тысячи молодых строителей разместили в палаточном городке, в котором были рваные палатки, не хватало столов, стульев, тумбочек, даже ложек и вилок, негде было сушить белье, случались перебои с электричеством, отвратительно было организовано питание, простои длились неделями, поэтому строители получали низкую зарплату. Но начальство отмахивалось от решения проблем. Совсем плохо был организован досуг молодежи, которой ничего не оставалось, как играть в карты, пить спиртное, драться и воровать.

И вот вечером 1 августа «рвануло»: вернувшись с работы, строители из 1-го палаточного городка не обнаружили воды. Группа недовольных людей разбила замки и стала распивать квас из автоцистерны в столовой. Произошла драка, в неразберихе квас вылился на землю, не доставшись тем, кто вернулся со смены. Под шумок вынесли продукты из столовой, а ее подожгли. На соседней улице разграбили киоск.

В три часа ночи прибыла милиция, двух человек задержали. Толпа ринулась их освобождать: ранним утром 2 августа возбужденные люди ворвались в помещение горотдела милиции.

Чуть позже рабочие встретились с управляющим трестом «Казметаллургстрой», высказали ему справедливые претензии. Тот пообещал разобраться. Но днем в городок завезли некачественную воду. Бак повезли на экспертизу в больницу. А толпа вновь направилась к зданию милиции, которое охраняли вооруженные солдаты. Задержанные были освобождены, а у универмага, который тоже охраняли солдаты, развернулся настоящий бой: нападающие пытались прорвать солдатскую цепь на «МАЗе», в итоге водитель был убит, еще пятеро нападавших расстреляны, пятеро – ранены. Также пострадали одиннадцать солдат и милиционеров. Толпа напала на склад, захватила две винтовки и взрывчатку, затем разгромила торговые палатки рынка Темиртау, продолжала столкновения с милицией и дружинниками.

3 августа солдаты ушли от универмага, и толпа принялась грабить его. Тем временем солдаты вошли в городок строителей, продолжая аресты.

Среди участников беспорядков насчитывалось одиннадцать убитых и 32 раненых (пятеро из них позже умерли), задержаны 190 человек. 109 солдат также получили ранения, в том числе от огнестрельного оружия. Позже в отношении 42 участников беспорядков возбуждались уголовные дела.

Южная ссылка

В мятежный город прибыли руководители республиканских министерств и Карагандинской области. Но выводы в основном были направлены на усиление репрессивных мер.

Николаю Беляеву пришлось отвечать во время обсуждения ситуации на заседаниях президиума ЦК КПСС, в состав которого он совсем недавно входил.

В первый раз, 25 сентября 1959 года, Николай Ильич своей вины не признал и отделался «указанием на ошибки». Но уже в октябре оценки произошедшего стали строже, а в решении президиума ЦК появилась строка, что руководство Казахстана «не дало глубокой оценки событиям, не сделало необходимых выводов и не приняло мер к исправлению сложившегося положения». Это был плохой знак для руководителя республиканской парторганизации Николая Беляева. Он с опозданием сообразил, что напрасно сразу не признал своей вины.

7 января 1960 года на президиуме ЦК КПСС Николай Ильич уже каялся: «Я, видно, не дорос до деятеля большого плана. Просил бы верить, что я старался. Весь отдавался работе. Но, видно, не сплотил товарищей… С выводами согласен».

Хрущев тогда сказал о своем бывшем фаворите:

– Переоценили, грубоват. Нужен более гибкий ум.

Николая Беляева перевели на должность первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС.

Михаил Горбачев, работавший секретарем крайкома комсомола региона, позже вспоминал о Беляеве: «Производил он впечатление человека совершенно потерянного, выбитого из колеи, прибывшего как бы в ссылку. Он через полгода покинул Ставрополь».

В том же году в возрасте 57 лет Николай Беляев был отправлен на пенсию, вновь переехал в Москву, где спустя шесть лет погиб на дороге около своего дома.