Служили три товарища

Александр Пономарёв, Василий Неверов и Пётр Ганжин служили на космодроме Байконур, в их обязанности входило провожать в полет космонавтов.

Утро 12 апреля 1961 года

Александр Пономарёв, в ту пору – капитан ракетных войск:

- Я накануне ночью был на дежурстве в штабе, который располагался в поселке Ленинский – теперь это город Байконур. В 9 часов утра 12 апреля прибыла смена, я зашел домой и сразу же направился пешком на рыбалку на Сыр-Дарью. Был еще молод, даже не подремал после ночного дежурства. Река протекала неподалеку, в ней было много рыбы.

К реву космодрома, который находился примерно в 25 километрах от населенного пункта, мы к тому времени уже привыкли. Ведь со стартовых площадок уже отправлялись в космос ракеты, производились пуски боевых ракет.

В этот раз с берега Сыр-Дарьи вновь наблюдал за очередным стартом. Даже мы, военные, не знали, что происходит историческое событие – первый советский человек отправился в космос. А когда я пришел с уловом домой – узнал и его имя: это был Юрий Гагарин.

Василий Неверов, старший лейтенант, начальник смены железнодорожного хранилища кислорода:

- Хорошо помню, что в канун полета Юрия Гагарина мы отправили один из трех составов с кислородом к стартовой площадке № 1, которую потом стали именовать «гагаринской».

О том, что в этот раз в космос отправится человек – ничего не знал. В ту пору многое было тайной. Утром 12 апреля наблюдал старт космического корабля с так называемой 10-й площадки, иными словами – из населенного пункта Ленинский, где жила обслуга полигона.

Пётр Ганжин, сержант, связист:

- Наш брат связист знает многое. Мы были в курсе, что накануне удачно стартовали и возвратились на землю собачки Белка и Стрелка, «Иван Иванович», случались и неудачные полеты.

Обеспечивая переговоры, невольно становились свидетелями подготовки первого полета человека в космос. Но хотелось увидеть и самих будущих космонавтов. Их в канун старта разместили в так называемом нулевом квартале, в «маршальских домиках», где останавливались представители генералитета и высокопоставленные ученые из Москвы.

Чтобы попасть в нулевой квартал, мы вызвались произвести уборку прилегающего к нему парка со знаменитой ажурной беседкой, которую позже любили показывать телевизионщики. В ней, как говорят, проходило заседание государственной комиссии, принявшей решение о полете Гагарина. Мы обратили внимание, что человек шесть вышли из «маршальских домиков» и направились на контрольно-пропускной пункт к автобусу. Двое из них - в спортивной одежде. Это были Юрий Гагарин и Герман Титов. Позже довелось несколько раз видеть их вблизи: отмечал для себя, что их лица мне знакомы. Так четко отложилась в памяти эта мимолетная встреча.

А утром 12 апреля я с сослуживцами обеспечивал связь с измерительными пунктами, базами районов падения отделяющихся частей ракеты-носителя, вышестоящими штабами. Отчетливо слышал по системе громкой связи со стартовой площадки № 1 слова о готовности к пуску космического корабля и его старте, прохождении полета.

Когда загудела земля, выкроил мгновение, чтобы наблюдать, как космический корабль с ракетой- носителем ушел в небеса. А потом слушал сообщение Телеграфного агентства Советского Союза, которое торжественно зачитывал знаменитый диктор Юрий Левитан…

Наши люди на космодроме

Первым в казахстанской степи в 1955 году оказался уроженец Башкирии Александр Пономарёв после окончания Краснодарского училища специальной связи.

Как теперь известно, по решению руководства страны от 12 февраля 1955 года здесь предстояло создать научно-исследовательский испытательный полигон, который предназначался как для испытания боевых ракет, так и для исследований космоса. Между прочим, первоначально рассматривалось более десятка вариантов размещения космодрома, среди них – мордовский, астраханский, северокавказский, дальневосточный и казахстанский. На выбор последнего варианта повлиял так называемый фактор баллистики: отсюда можно было выводить объекты в космос с минимальными энергетическими затратами.

Александру Пономарёву, к счастью, не довелось жить в палатке. К моменту его появления на крохотном железнодорожном разъезде Тюра там уже были возведены четыре большие двухэтажные казармы. Этот микрорайон новоселы между собой именовали «Казанским вокзалом», а казармы – «щелевидными». Одну из них отвели для офицеров, которые первое время жили без семей. Всего Александр Иванович прослужил на космодроме 15 лет.

А Василий Неверов по рождению наш, алтайский, из села Нижняя Тырга Чойского района Горного Алтая. После окончания в 1953 году Томского зенитно-артиллерийского училища ему довелось служить в Забайкалье, в Винницкой области Прикарпатского военного округа, а с марта 1960 года продолжил службу в поселке Ленинский Туркестанского военного округа, где пробыл до 1967 года – до переезда в Барнаул.

Петр Ганжин – тоже сибиряк, родился в Новокузнецке. До призыва в армию успел окончить Прокопьевский горный техникум, поработать в шахте. После окончания срочной службы остался на сверхсрочную, затем экстерном окончил училище связи, стал офицером. Отдал Байконуру 10 лет жизни.

Александр Пономарёв был знаком с Василием Неверовым еще с Байконура. А с Петром Ганжиным встретились уже в Барнауле, где три товарища вместе служили в воинской части, отслеживающей координаты полета космических объектов, располагавшейся между населенными пунктами Шахи и Комсомольский на территории Павловского района. Все вышли в отставку майорами, поначалу жили в Барнауле в одном доме. Поныне обязательно встречаются в День космонавтики.

Ветераны Байконура вспоминают суровые, не очень снежные, но ветреные казахстанские зимы. Главным ненастьем являлись не бураны, дожди, жара или холода, а пыльные бури. Они, как правило, вихрились в конце апреля – начале мая. Период длился всего 7-12 дней, но впечатлений хватало на весь год. В это время дул сильный ветер, который приносил черные тучи пыли, она затмевала солнце, лезла в глаза, помещения, оборудование.

Казахи звали это время бискунак, что по-русски означает «без гостей» - в это время никто не ездит в гости друг к другу. Жители Алтая также помнят период начала 1960-х годов, время освоения целины, сопровождавшееся пыльными бурями.

Отдохновением для души был лишь короткий весенний период, когда казахстанская степь расцвечивалась бутонами диких тюльпанов: красных и желтых. Затем наступала пора несносной жары: температура в тени порой достигала 45-50 градусов. Но военнослужащие, которые отправляют таких же, как они, людей в космос, гордятся тем, что, несмотря на трудности, вершат исторические события.

Эксклюзивные истории

Наши земляки не раз встречались с космонавтами. У них в альбомах хранятся отличные снимки покорителей космоса. Космонавтов снимали их подчиненные, военные фотокорреспонденты, и с годами фотографии попадали в семейные альбомы офицеров. А Александр Иванович еще и собрал богатую коллекцию почтовых марок по космической тематике.

Петру Ганжину довелось не только провожать Юрия Гагарина в космический полет, но и проститься с первым покорителем Вселенной. В конце марта 1968 года он оказался в Москве в командировке. В метро увидел, что в газете в руках какой-то женщины – портрет Гагарина в траурной рамке. Спросил, что случилось? Та ответила, что Юрий Алексеевич погиб.

Позвонил в Ленинский: говорят, был неудачный запуск, но пострадал грузовой корабль, в котором люди отсутствовали. А по радио уже сообщают подробности гибели космонавта. Поехал в Краснознаменный зал Центрального Дома Советской армии, два часа стоял в очереди. Но все же вечером прошел в траурный зал, где были установлены урны с прахом Юрия Гагарина и Владимира Серегина, погибших в авиа-катастрофе. А на похороны Петр Александрович уже не успевал – надо было возвращаться из командировки.

Еще один интересный случай помнит Ганжин. Его коллега Леонид Лимонов как-то утром пришел на службу изрядно помятым. Друзья спрашивают, что с ним? Тот отвечает: «Всю ночь гулял с Гагариным и Титовым». Сослуживцы – ему: «Ты брось! Ты ж лейтенант – куда тебе?!»

Оказывается, у Леонида Лимонова в соседях жил Борис Белоусов, проходивший общекосмическую подготовку, но исключенный из отряда космонавтов. Он был хорошо знаком с коллегами и оставил им, по их просьбе, свой адрес в Ленинском. Гагарин с Титовым прилетели на космодром и вечером решили навестить Бориса Белоусова. А тот как назло холостяковал, на кухне – только макароны. Побежал к соседям – те выручили. Леонид Лимонов одарил гостей спиртным. Так всю ночь мужская компания и просидела за разговорами.

Я проверил по космической энциклопедии: верно, Борис Белоусов с ноября 1965-го по декабрь 1967 года проходил общекосмическую подготовку. В сентябре 1966 года был включен в группу космонавтов для подготовки по программе полетов на корабле 7К-ВИ «Звезда». Но 25 декабря 1967 года на госэкзаменах получил оценку «удовлетворительно» и был представлен к отчислению из отряда.

Бывали и такие вот истории. Ветераны Байконура могут их рассказывать часами. Раньше «были под подпиской», теперь – можно. Но они говорят, что все равно «космических» тайн много. И это – правда!

Не потому, что секретно, а потому, что многое еще не исследовано!