Звезда плотника Стопорева

Семен Яковлевич Стопорев – простой герой. И никакой странности в данном определении нет. Зато есть самый надежный свидетель и авторитетный поручитель – дорога длиною в жизнь. Ту самую, человеческую, которая дается единожды. И мудренее ее никто из нас с вами ничего и никогда не придумает.
Я бы, может, и завернул на стандартные рельсы кадровых характеристик. Завел бы песню про коммуникабельность Семена Яковлевича или про закаленный внутренний стержень. На крайний случай добавил чего-нибудь про стальной блеск в глазах. Но не буду. Ибо не таков сей человек, не штампованная у него душевная конституция.

С утречка сподручнее

Стоим у большого окна в его квартире на улице Телефонной. День ясный, комнату наполняют лучи солнца, дома на улице скрыты морозной дымкой. Обзор широкий, вид чудесный.

Чего греха таить, я чуток робею. Рядом со мною на барнаульский пейзаж любуется не кто-нибудь, а бывший плотник-строитель, знаменитый бригадир известной на Алтае компании «СтройГАЗ», Герой Социалистического Труда и участник громких партийных съездов советского периода, член Совета старейшин при губернаторе края, да… И тут Семен Яковлевич неожиданно спрашивает:

- Скажи, когда принято начинать новое дело в вашей сфере? Есть принцип? – интересуется так, словно ищет подтверждения давним мыслям.

- Наверное, когда руководство прикажет, - пытаюсь отшутиться. – Сами же знаете, инициатива порой наказуема.

- Ты не юли, сынок. Это про глупую инициативу сказано, про торопыг! Я о другом...

- Традиция, примета ли – не уверен, но поговаривают, что добрые дела хорошо начинать с утречка, - размышляю. – Примерно как здесь и сейчас…

- Верно! – резюмирует. - И чем раньше, тем лучше. Дед мой, почтенный Федосий Иванович, всегда учил этой науке. Сам был отменный столяр и с малых лет привил любовь к столярно-плотничному ремеслу, часто брал меня с собой на работу. Телега катится, поскрипывает, смазанные оси негромко пощелкивают, а не подмажешь - не поедешь… А вокруг небо, земля, синь, зелень. Свобода! Её-то мальчишкой я больше всего любил…

«Начало времен»

Биография моего собеседника берет начало от 13 февраля 1930 года в селе Малахово Косихинского района.

- Точнее, я родился накануне, 12 числа. И в метриках оно указано, - поправляет Стопорев официально-паспортную версию. – Почему в документе цифру поменяли, не пойму… Впрочем, не суть важно, - шутит, - восемьдесят один год за плечами. Вот если бы они по-настоящему умели сбрасывать годы… А уж тот единственный день теперь можно и простить.

Прытким зайцем петляла его житейская тропка по родной деревне через мирное детство. Пылила вдоль полей, крутилась по околкам, беззаботно ныряла в речку Лосиху. И вдруг как-то сразу, с разбега заскочила в горячую пору.

- Родители и родня испокон веков трудились не разгибая спины, - рассказывает. - Батюшка, брат его Дмитрий с сыном Павлом плотничали, мама – куда колхозное начальство приставит, как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. А дома участок с грядками 30 соток и трое младших братьев – Саша, Ваня и Витя.

Все бы ничего. Трудно, но живи и радуйся. Однако в феврале 1941 года отца призвали на трехмесячную армейскую переподготовку. Супруга Елена Григорьевна да и вся семья не почуяли беды. Рассуждали: Яков Федосьевич – специалист знающий, поди, не заставят отбывать лишнее время. Порадеет, значит, мастерством на благо Красной Армии, построит с мужиками военный объект и обернется к весеннему севу. И соседи соглашались, мол, три месяца - не велика разлука.

- А война – вот она, - пристукивает ладонью по столу. - Лишь через год, в 1942-м, прислали весточку: воевал, пропал без вести где-то в Белоруссии. Только и оставил подарок: вдове бойца определили налоговое послабление.

Помолчали… Я прикинул: «Мальчику тогда исполнилось 12 лет, взрослел скоротечно...» Оно и понятно. Когда на фронтах льется кровь, тыл надрывает жилы и голод пришпоривает, в наивных юнцах шибко не засидишься. Истина - не бог весть. И смышленый пацан ее понимал отчетливо. А понимая, принимал.

- Нам бы с ребятами на Лосиху убежать – поплескаться, искупаться, позагорать, а бабушка Арина Спиридоновна тут как тут: «Сема, ноги в руки. Пора картошку полоть». А потом окучивать, а затем и копать… Идешь за ней расстроенный, носом шмыгая. А куда денешься?! Правда, я до той степени упахался, что и нынче от картофеля воротит.

Без перекуров. Без!

- И все-таки от деда или от отца появилось увлечение будущей профессией? - выпытываю у него.

- Да какой смысл их сегодня делить?! – восклицает. - Оба руку приложили. Отец ладил дома, сараи, сушилки, крыши. Федосий Иванович сани и телеги мастерил, насаживал вилы, грабли, лопаты, косы… А еще выращивал ядренейший табак. Соберет урожай, просушит и рубит в деревянном лотке на махорку. Все у него разложено как в аптеке, по ранжиру - здесь вершки, там корешки… Однажды я улучшил момент и стянул пучок листьев по-тихому. Собрались с дружками в укромном месте, скрутили цигарку, запалили. Я от души затянулся и… рухнул как подкошенный. Искры из глаз! От кашля чуть наизнанку не вывернуло. С того момента не курил.

- Ни разу?

- Ни маленечко! Даже в армии. С детской попытки отшептало.

- Не отсюда ли зародилось и гуляло среди коллег расхожее выражение? Дескать, Стопорев двужильный и является мечтой любой хозяйки - тянет лямку без перекуров и на работе, и дома.

- Не слышал, - улыбается. - Но от правды недалеко. На перерывы практически не отвлекался. Деревенское хозяйство, школа-семилетка, механик-водитель в армии и «СтройГАЗ», разумеется. Помаленьку крутился до самой пенсии в 1990 году как белка в колесе.

Большая жизнь

Ничего себе «помаленьку». Едва ли не половина строек краевого центра прошли через него… Вслух замечаю:

- Вот и добрались почти до первого вашего объекта. Памятная веха?

- Еще бы, - утвердительно кивает Семен Яковлевич. – В 1953 году после службы я приехал в Барнаул и устроился плотником в строительное управление № 1 в бригаду Семена Назаровича Молдавана.

Напомню. Управлением тогда рулил Иосиф Вульфович Геронимус. Начальником участка – Яков Филиппович Коротков. Вместе – личности знаменитые. В том числе и стопоревский бригадир и большая часть бригадного коллектива.

- «СтройГАЗ» прибыл на алтайскую землю после возведения второй очереди Горьковского автозавода - ГАЗа, - поясняет Семен Яковлевич. – Со многими руководителями и работниками, со старой гвардией, прошедшей Крым и Рым. Мужики само спокойствие, уверенные в своих силах, строгие и пунктик на справедливости. Ни тебе крика, ни пустой суеты. Матерые! Мечта, а не наставники.

Трест (ныне акционерное общество) означает для барнаульцев пару важных вещей. Во-первых, создание масштабных промышленных сооружений. Во-вторых, размах социального строительства и жилстроя.

- Я могу и запамятовать, но ты потом исправишь, - готовится перечислять Стопорев. – Строили заводы механический, станкостроительный, шинный, асбестотехнических изделий и резинотехнических, моторный и комбинат химических волокон. Целые кварталы жилья, больницы, школы, детсады, благоустраивали город. Уф, всего не упомнишь да и перечислять долго. А «первенец» в жилье – дом под шпилем на Октябрьской площади…

Горение

- Появился я под тем шпилем отнюдь не при параде, – продолжает собеседник. - Донашивал солдатские галифе и гимнастерку, что, в принципе, было весьма удобно. Но с получки сразу купил брюки и простенькие туфли. Чуть погодя - рубашку и костюм. Красавец! А вскоре познакомился с Анной Федоровной, Анечкой. Поженились…

- Раз дорога к свадьбе повернула, значит, не сплоховал молодой плотник, задалась карьера? – подкидываю вопрос.

- Определенно. Хоть и не гладко, и не легко, - рассуждает. – Вкалывали не за страх, а за совесть, в любую погоду, в жару и в холод. Объекты требовали сдачи в установленные сроки. Нередко приходилось вечеровать…

- Как это? – удивляюсь.

- Оставаться во вторую смену, - толкует он мне. – А про субботы с воскресеньями и разговора не велось. На выходные, наоборот, брали повышенные обязательства. «Охи и ахи» никто в расчет не принимал. Но товарищи подобрались замечательные. С удовольствием вспоминаю Ваню Никишина, Сашу Шалагина, братьев Быковых Гену с Колей. Некоторые впоследствии стали мастерами, бригадирами.

По словам Стопорева, парни буквально горели любимым делом… Иногда сгорали. Однажды годы спустя друзья поведали Семену Яковлевичу горькую новость. Геннадий Быков (один из братьев) скончался прямо на строительной площадке. Разгружал что-то, грузил ли – упал и не поднялся. И вскрикнуть не успел. Сердце.

- Зря я раньше не приохотился к ведению дневника! – сокрушается собеседник. - Досадую страшно. Теперь, кажется, каждый взгляд хлопцев туда бы занес, каждую шутку-прибаутку. Штучные люди, уникальные поступки!

Площадище

- Я извиняюсь, но с писательством начинать, говорят, никогда не поздно… Вон у вас на полках сколько чужой мемуаристики!

- Ой, не смеши. Прошлого не вернешь, - отмахивается хозяин.

Искренне жаль. Не мне судить о «значимости ролей» и «значительности вкладов», но тема явно благородная и полезная. Особенно в рамках воспитания подрастающего поколения. А то растет, понимаешь, будто ковыль на ветру. Куда подует, туда и кланяется.

Ни капли не сомневаюсь, что отдельных повествований заслуживают (будучи новостройками) и Дворец спорта, и драмтеатр, и даже чопорный «Сити» (в бытность доморощенный новый ЦУМ). Доблестный Стопорев им порукой.

- Взять Барнаульский моторный завод, - рассказывает он. - Снарядили нас укладывать крышу - на третьем цехе, по-моему. Я когда туда залез, то аж замер на мгновение. Площадище! Десять гектаров. Но окончательно меня добило, когда наверх затащили трактор и семь мотороллеров – материалы развозить. Чувствуешь масштаб?!

- Чувствую, - признаюсь. И следом лихорадочно соображаю, сколько ж это выйдет, к примеру, ежели считать в привычных огородных участках. Сто… нет, тысяча огородов по десять соток!

Веха

- Однажды вызвал меня начальник СУ-4 Георгий Мельников, - вспоминает далее Семен Яковлевич. - Затеял беседу – страннo-пространную. То да сё, вокруг да около… Я ему: «Давай по сути». А он: «Надо ехать в Заринск - строить «Коксохим». Поговори со своими». Поговорил, набрались желающие… На рекогносцировку отправился с тем же Мельниковым: зима, мороз, сугробы до пояса - едва продрались к месту. На карте – насосная станция очистных сооружений, в яви – белая целина…

Сцена. Мельников (торжественно): «Вот ваша работа!» - и широко обводит рукой. Стопорев: «Где?» Мельников: «Вот же, смотри!» Стопорев: «Куда смотреть-то?»

Готовый котлован метров пять-шесть глубиной оказался набит снегом вровень с краями. Но… Глаза боятся, руки делают. Краном опускали вниз металлический короб, лопатами закидывали снежное месиво, вытягивали наружу и возили прочь.

Добрались до дна - грунт промерз намертво, ломы отскакивают. Нарезали арматуру, штыри вбили в землю и пустили электроток. Отогрели, углубили, настала очередь заливать бетон. Снова морока.

- Бетонный участок - в нескольких километрах, - комментирует бывший бригадир. – На улице – минус 40. Пока самосвалы везли раствор, тот успевал схватиться. В камень. Ребятам приходилось лезть в кузов и скалывать… Сдали станцию вовремя, а потом монтировали главный административный корпус. До Заринска добирались на электричках, летом – на автобусе. В понедельник утром туда, в пятницу – домой. Три года подряд. Самая ударная стройка на моем веку…

Солнце

В ходе разговора солнце за окном изрядно набрало высоту. А мы незаметно переместились на кухню, поближе к хозяйскому кофейнику. В тему нашего маленького застолья Семен Яковлевич выдал мне целую лекцию: «Подножный корм деревенского мальчишки в 1930 годах прошлого века». Любопытный опыт. Будет на то ваше желание – расскажу отдельно…

Затем помянули добрым словом его жену, милейшую Анну Федоровну, безвременно ушедшую в мир иной два года назад. Очень эмоционально побеседовали о российской внутренней политике и очень трогательно - о побегах пышного стопоревского древа: о взрослых сыне и дочери, о чутких внуках, о первых успехах бойких правнуков.

Тут я и понял, в чем заключается ценнейшая из ценностей на земле для знатного труженика. Не в тоннах тонн окультуренного кирпича и теса, не в тысячах тысяч обустроенных квадратов. Главное сокровище, бережно хранимое на божничке, – семья. А что?! Он может себе позволить. Ведь он же герой! Простой герой.